Опять он женится!
Все три предыдущие невестки у Клавдии были Мариями. И все очень красивыми. И за что вот только любили-то ее Славку?
Вот ведь вырастили сыночка! На свою голову. Две старшие – дочки. Девчонки, как девчонки. Нормальные. Никаких особых проблем с ними не было. Росли, учились. Звезд с неба не хватали, окончили колледжи, в свое время замуж вышли. Все у них хорошо – мужья, дети, работа. Живут, правда, обе далеко – у одной муж военный, другая с мужем к его родителям уехала: у него мама с папой сильно пожилые, а дом свой, ухода да пригляда требует.
Ну, приезжают иногда на недельку – теперь же в отпуск на моря все торопятся. А то Клавдия к ним погостить ездит, да внукам порадоваться. Муж-то Клавдин, Михаил, не ездит. Не любитель он. Да и то работа, то дача.
Ну вот, девки как девки. А когда сын родился, Клавдия с Михаилом (уж хорошо за тридцать ей было) обрадовались: дочки замуж улетят, а сын – надежда и опора.
Да не тут-то было. Вроде и не баловали его, а уж таким шалопаем рос! Пока учился, все нервы измотал – вечно родителей вызывали. То за двойки, то за шалости. И беседовали с ним, и наказывали, да Михаил и ремнем мог проехаться, а с него – как с гуся вода. Притихнет на время – и снова!
После школы тоже в колледж поступил. И бросил. Сказал, работать лучше буду. А тут армия подоспела. Забрали его, Клавдия, если честно, обрадовалась. Вот пускай в армии из Славика человека сделают, раз уж они с отцом не смогли.
А он умудрился там жениться! Ну, то есть привез невесту.
«Знакомьтесь, это Маруся, мы с ней поженимся».
Маруся! С таким-то разрезом глаз, с такими-то скулами, с такими-то черными прямыми густющими волосами! Красивая, как из восточной сказки. И лет – восемнадцать…
Попробовала Клавдия ей про своего сыночка все рассказать – ну не годится он на роль мужа и отца. А та – в слезы. Люблюнемогу. И ребеночек у нас будет…
Ну, что уж тут. Сыграли свадьбу. Клавдия-то скромно хотела, да Славик уперся: я, мол, себя не на помойке нашел, заработаю! И Марусенька хочет…
Ну, и назанимал денег, потом полгода отдавал. А жить где молодым? Естественно, с родителями! Невестка-то не работает (да и куда ее, образования нет, да беременная). А сыночек долги отдает, а остальное… То себе джинсы моднючие купит, то Марусе колечко. И все в таком духе.
В общем, прибавился у них еще ребенок. Корми. Одежду покупай. Да это-то и ладно, если бы все нормально было. Но они ведь молодые. Им же веселиться надо! Компании!
Первое время, хорошо, к друзьям уходили. А потом, как животик у Маруси вырос, да когда Тишка родился, дома засели.
И началось. С весны до осени Михаил на даче живет, оттуда и на работу ездит. А у Клавдии работа посменная. И вот если она в вечернюю – у «деток» веселье. Телик, музыка до ее прихода орут, ребенок не спит. Соседи жалуются, а Славик смеется, мол, до одиннадцати можно шуметь. Ну, по закону – да, так у них соседи и пожилые есть, и с маленькими детьми…
Опять Клавдия то уговаривала, то ругалась. Выгнать грозилась, да ребенка жалко было. Если отселить их, совсем ведь мальчонке туго придется. Так хоть бабка как-то режим поддерживает, да кормит его нормальной едой, а не одними растворимыми кашами да магазинными банками…
Но все-таки не выдержала, сама им жилье сняла, сама оплачивала. Просто терпение кончилось. Пришла раз с работы вечером, соседка на площадке стоит. Тетя Клава, говорит, хотела попросить музыку тише сделать, ребенок болеет у меня, а они звонка не слышат.
Ну, Клавдия открыла, а дома – дым коромыслом в прямом смысле слова.
Друзья-приятели, девицы какие-то. Винцо, пивцо, музыка орет. Дымища (курят прямо в комнате), вонища (семечки решили пожарить, да сожгли). И среди всего этого веселья – Тишка в кроватке «пляшет» под музыку.
Вот тогда Клавдия и решила: живите как хотите, а я больше видеть этого не могу.
Ну и что получилось? Через полгода самостоятельной жизни Маруся ребенка подхватила да к своим родителям сбежала. Потом бумаги на развод прислала, даже отказ от алиментов написала.
Славка съездил, хотел помириться, то ли там с ней остаться, то ли обратно привезти. На порог, говорит, не пустила, чуть ли не полицейских вызывать хотела. И телефон сменила.
А Клавдии Маруся потом, уже месяца через два, позвонила. Говорила, что глупая была, извинялась, благодарила… Что уж там у них произошло, Клавдия не спрашивала. Только намекнула, мол, может, вернешься? Ребенку все же отец нужен. А у той аж голос заледенел: сама выращу. Мама с папой помогут.
***
Вторая невестка – здешняя. Библиотекарша Мария. За каким лешим Славку в библиотеку занесло, неизвестно. Но именно там с ней познакомился. Ну, опять любовь всей жизни, опять женятся. Правда, на этот раз скромно, «в узком кругу». Ага, запомнил, как долги-то отдавать.
Эта уж точно – библиотекарша. Вся тонкая, неземная, дунь – улетит. И красота ее такая же – будто акварельками нарисованная. У них в музее Клавдия такие картины видела: вроде бы невзрачные, а глаз не отвести.
Ну, с Марией хлопот никаких не было. Усядется с книжкой – не слышно, не видно ее. И Слава в первое время попритих. Да рано Клавдия радоваться начала. Стал сыночек по вечерам пропадать. А однажды и ночевать не пришел, явился под утро. Расскандалили они. Что Мария говорила, Клавдия через стенку не слышала, а Славка явно оправдывался. Да вот не оправдался. Мария тоже вещички собрала. Клавдия ее удержать пыталась. Жалела очень. Говорила, куда, мол, пойдешь (у Марии родители оба алкаши, не дом, а развалюха), живи у нас. Пусть не как Славкина жена, ну, как сестра, что ли.
А она – поеду к бабушке в соседний город. Квартира однокомнатная, да нам немного надо…
Так что и эта уехала. Хорошо хоть, ребенка родить не успели.
***
Третья Мария – Маня. Клавдия ее про себя «Манька – золотая ручка» звала. Руки – да, золотые. За что ни возьмется – все быстро да ловко выходит. Да вот подозревала Клавдия неладное: вещи у нее время от времени появлялись – точно не по ее зарплате. Что там рабочей на их малюсеньком кирпичном заводике заработаешь-то? А у нее то цепочка новая («на улице нашла»), то сапожки («мама денег дала»), то платье. «Да это старое мое», а Клавдия в мусорном ведре бирку с ценником видела.
И красота ее – тоже не простая. Опять же про себя Клавдия красоту Манину «бандитской» называла. Вот дай Маньке маузер, одень в кожанку – один в один бандитка из старого кино.
Ребенок у нее был, сынишка, большенький уже. У ее родителей в деревне жил пока. А Маня забеременела. Ну, жили по-разному. То любовь у них, то свары. Клавдия не вмешивалась, сами разберутся. Ну да, жили-то опять у Клавдии, а где ж еще.
К слову, заявление подали они со Славкой, когда ребенку, тоже сыночку, почти уже год был. Клавдию известием обрадовали, мол, скоро поженимся. Да не расписались. На следующий день Клавдии, когда она на работе об этом обмолвилась, женщины в один голос ахать да охать принялись – зря, мол. Что Манька эта с мужиками путается. И что все про то знают.
Клавдия – возражать – не может быть. Вот – я же не знаю, да и Славик не женился бы на такой. А они: ну так, муж всегда последним узнает.
А Славке, видимо, тоже кто-то что-то донес. Ругались они несколько раз крепко.
А потом Славка вот что учудил.
Поехали все в выходной на дачу. Вернее, без внучика – Маня его, как частенько, к своей матери увезла. Надоедал он ей быстро. Привезет, дня два-три позабавится, и опять в деревню, к старшему братику.
Михаил сарайчик да забор поправлял, Славка дрова колол на зиму, Клавдия на кухне вертелась. А Манька вроде пошла грядки полоть. Ну, все при деле. А стала Клавдия их на обед звать – Маньки нет нигде. Славку спросила, сказал, подругу проведать пошла, тут, недалеко, тоже на даче.
Пообедали, Клавдия посуду вымыла, прибрала. Пошла суп в погреб ставить, до завтра. А погреб у них – бункер настоящий: в земле выкопан, стенки и пол бетонные. И дверь как в бункере, железная, тяжелая. Это Михаил соорудил, чтобы припасы зимой не воровали, а то повадились одно время. Топором двери взломают, все унесут, а что не унесут, так испортят. Ну вот Михаил и соорудил такой вот «схрон».
Подошла, а оттуда, изнутри, вдруг: «Бум!». Клавдия удивилась, что за «бум» такой. И еще тому удивилась, что дверь на ключ замкнута, вроде, она ее утром открывала и потом просто прикрыла. Зачем на ключ-то, если они тут. Ну, удивилась мимолетом, да и отомкнула. И не успела открыть, как дверь сама распахнулась, а оттуда ведьма вылетела. Ну, Манька, конечно, но чисто ведьма, только что без помела: глаза горят, волосы дыбом. И мат трехэтажный пополам с визгом.
Клавдию с дороги оттолкнула, и в домик. И оттуда – мат, визг, вопли!
Клавдия – туда бегом. И вовремя: Манька кочергой на Славку замахивается (тот на диванчике после обеда улегся), и уже успела разочек приложить – Славка за голову держится, а между пальцев – кровь…
Как Клавдия сумела ее удержать – сама не знает. Да только хорошо, что сумела, иначе неизвестно, чем все закончилось бы… Тут еще вовремя Михаил подскочил. Вдвоем удерживали. Потом, видимо, у Мани силы закончились. Села прямо на пол и завыла.
Этот идиот, сыночек который, ее так наказать решил за гульбу – в погреб заманил, мол, мать велела банку варенья принести. И закрыл.
Так что правильно она его приложила.
Михаил Славку к врачам повез – рану зашивать. А Клавдия Маню чаем отпаивала. Так было жалко ее, когда Клавдия представляла, как она там сидела, в погребе запертая. Там же еще ведь и холодно, как… как именно что в погребе! Так что и поплакали они вместе.
Маня выла вначале, потом опять ругаться стала. И выкрикнула, что эту «долбаную дачу» подожжет.
Насилу Клавдия ее уговорила, что, мол, дача-то при чем? И при чем они с Михаилом? Ну, спалит дачу – кому отомстит? Уж точно не Славке.
Тогда Маня сказала, что, мол, Славка еще свое получит. Что она ему этого не простит никогда. И что брат ее с дружками отомстят за нее, за ее сидение в погребе.
Клавдия потом еще плакала. Когда увидела, что Маня натворила. Она, наверное, сначала звать пыталась, кричать. Но это же бункер! Хоть оборись – не слышно. И тогда она стала в дверь банки с заготовками бросать. Все, что Клавдия успела накрутить. А банки-то стеклянные…
Ох, и жалко же Клавдии было своих трудов! Заготовок! А самое главное, почему-то, именно банок. Сколько лет она их собирала, берегла, как они ее выручали… Так что – поплакала, да. Но Маньку не винила – представляла себя на ее месте, и не винила, нет. На Славку очень разозлилась, из-за него же все!
А Михаил, когда увидел Манькин погром, желваками аж заиграл.
Маньке сказал, чтобы убиралась и к ним больше носа не казала. А Славке – чтобы как хочет, но все возместил. И труды материны – как выращивала это все, да потом на кухне крутилась с заготовками, и банки, и даже «моральный ущерб». Ну да, так и сказал. Да еще говорил спокойно так, Клавдия даже боялась за него. Уж лучше бы наорал, или ударил Славку как следует.
Ну а Славка, только голова зажила маленько, устроился на работу подальше, на север. Мужики давно его звали, а он все нос воротил, тяжело, мол. Ну, а тут уж не до жиру, быть бы живу. Моментом собрался и удрал. То ли заработать, и правда, решил, то ли Манькиных угроз испугался, кто его разберет.
Маня собрала пожитки, сначала в деревню уехала, потом мужика себе нашла. Встретила раз как-то Клавдию, говорит, пусть Славка возвращается, не боится. Все равно они с мужем скоро отсюда переедут в другой город, его по работе посылают. С мужем! О как! У Маньки наконец-то законный муж появился! Ну и славно.
Славе позвонила, а он говорит:
- Не, мать. Я тут пока буду жить. Женщину встретил хорошую. Мы уже поженились. Она, правда, хорошая. Тебе понравится. Маша зовут.
- Опять? – выдохнула Клавдия. Хорошее имя. А главное, редкое.
- Да не, мам, она правда хорошая. Да и я теперь уже не такой дурак. Манька-то мне мозги встряхнула да на место поставила, - засмеялся сын.
Ну, дай-то Бог…
А Маша эта потом Клавдии тоже позвонила. Поговорили они хорошо тогда. И да, вроде ничего, судя по разговору.
Может, и правда у Славки в голове наконец-то прояснилось?
***
Не забывайте про лайки. Ну, если понравился рассказ)))
***
Муж, жена... Свадьба, развод... Вот еще рассказы на эту тему (ссылки активные, достаточно просто на них кликнуть): Простить нельзя развестись; Вот тебе и свадьба!
***
#семья #семейные отношения #разводы #жена и муж #взрослый сын