На миг воцарилось молчание. Люся встрепенулась.
— Так вот. Сегодня мне снилось, что я дома. И в мою комнату пришел Юрка. Большой уже, взрослый совсем парень. На нем черный балахон с капюшоном. И он снимает со стены мои картины, собирает со стола мои вещи. У него в руках большая спортивная сумка, и он все туда складывает. Я его спрашиваю: «Что ты делаешь?» Он говорит: «Покажи мне, что еще тут твое, я заберу. И тебя заберу с собой». Я во сне не понимаю, что он мертвый, и помогаю ему – подаю то одно, то другое, чтобы ничего не забыть.
А потом мы идем на берег. Утро такое раннее, что не поймешь – это еще ночь, или уже рассвет. Над озером стоит туман. Только над водой. Будто это не озеро, а какая-то курительная чаша. На берегу растут густые камыши, и там у брата спрятана лодка. Я иду вслед за ним, и спрашиваю: «Ты мне поможешь в лодку забраться? Я такая неуклюжая. Тут глубоко? Есть пиявки?». А он уже в лодке, стоит в этом черном своем балахоне, спиной ко мне, и в руках не весло а какой-то шест. Брат говорит: «Ты будь здесь, я скоро за тобой приду».
— Мисссс-тика, — от вернувшейся Ирки так пахло сигаретным дымом, что ей бы несдобровать, окажись рядом Елена Петровна.
— Говорят, что покойники к перемене погоды снятся, — Верочка, как всегда, хотела всех успокоить, она видела, что Люсе не по себе.
Завтрак заканчивали в молчании, а потом Верочка вызвалась помочь Фросе убрать со стола и помыть посуду.
Девушки еще не успели выйти из столовой, когда раздался стук каблучков. Наталья Давыдовна даже здесь, в «полевых условиях» не позволяла себе расслабиться. Волосы ее были гладко зачесаны, темно-синий костюм, нитка жемчуга на шее, туфли на каблучках, а как же… Будто не усадьба старого графа, затерянная на полуострове, а родные стены пансионата.
— Далеко не расходимся, — Наталья Давыдовна оглядела всех подопечных. Девушки по опыту знали, что от ее взгляда трудно что-нибудь скрыть. Заметит все: от дырочки на колготках — до плохого настроения пансионерки, — Говорю, никуда из усадьбы не расходимся, на сегодня у нас намечена интересная программа.
— Изучаем, что растет вокруг дома, учимся отличать одуванчик от незабудки, считаем ворон, — своим чревовещательским шепотом начала Ирка.
Наталья Давыдовна направилась прямо к ней. Протянула раскрытую ладонь.
— Сигареты!
— Поклеп!
— Ирина, обыск – это не мои методы, но из усадьбы ты до конца каникул не выйдешь. Решай сама. Или ты сейчас отдаешь мне сигареты, или я запираю твою комнату на ключ. Соседку твою вон, к Нелли переселю, а ты у нас будешь «узница замка Иф». Я хочу, чтобы ты тут чистым воздухом дышала, а не отравляла сама себя. У тебя легкие – одни на всю жизнь.
Наталья Давыдовна, в общем-то знала бесполезность этой борьбы. Ирка курила с двенадцати лет, и сейчас, конечно, успела распихать свои заначки по укромным местам. Так что, если сейчас отобрать у нее одну пачку – почти ничего не изменится. Но Ирке придется прятать сигареты еще тщательнее, и прилагать все усилия, чтобы не попадаться. Если же сейчас сделать вид, что воспитатели ничего не замечают, завтра половина девчонок начнет затягиваться, уже не скрываясь.
— Люся, — пока все отвлеклись на Ирину с ее пачкой сигарет во внутреннем кармане курки, Нелли тихонько потянула девушку за рукав, — Ты не можешь со мной отлучиться на четверть часа…
— Сказали же — никуда не уходить…
— Да мы сейчас вернемся. Прогуляемся до озера. Ты помнишь то место, которое тебе приснилось?
— Да вроде, — сказала Люся неуверенно, — Там еще такая рощица была. Осиновая. Светила луна, и листья трепетали от ветерка и казались совсем серебряными.
— Прекрасно. Покажешь?
— Зачем? — удивилась Люся.
Нелли молча смотрела на нее – действительно, зачем?
— Может мне снился тот же сон? — вопросом на вопрос ответила она. — Озеро, туман… Проверить хочу.
Она не могла объяснить пока ничего – перед ней вставали загадки, которые необходимо было разгадать до того, как кто-то – или что-то — придет по их души.
