Авиагарнизон Карши-Ханабад, вторая половина 70-х. Раннее утро, на взлет уходит разведчик погоды. Обычно такой полет занимает порядка получаса – заправка полная. И вдруг, всего через несколько минут…
...Из утренней полумглы вырывается силуэт самолета, который движется по какой-то странной траектории. Но самое главное – он бесшумен, не слышно привычного гула двигателя при посадке. Истребитель резко теряет высоту, падает на грунт, словно бы отталкивается от него стойками шасси, подскакивает вверх и каким-то чудом попадает на полосу. Передняя стойка подламывается, самолет передней частью фюзеляжа скользит по бетону, высекая из-под кабины снопы искр. Наконец, самолет останавливается. Открывается фонарь кабины, летчик выходит на бетонку. К нему, громко крича, бегут люди, мчится пожарная машина…
В кабинете командира полка собрались его замы, инженер полка по СД (самолетам и двигателям), летчик, посадивший истребитель с остановившимся двигателем. Докладывал зам по ИАС (инженерно-авиационной службе):
- Мы внимательно изучили показания системы автоматической регистрации параметров полета (САРПП, или «черный ящик»), проверили состояние приборов, двигателя. Все в полном порядке. Топливо в баках присутствует. Почему произошел отказ двигателя – совершенно неясно…
Летчик рассказал, что полет вначале проходил в штатном режиме, но вдруг остановился двигатель, и все попытки запустить его были напрасными. С земли приказали катапультироваться, но он все-таки решил посадить машину в режиме планирования, со стреловидностью крыла 16 градусов. Немного не дотянул до ВПП (взлетно-посадочной полосы).
Комполка, выслушав всех, вынес свое решение: летчика от полетов отстранить, инженерно-техническому составу продолжать поиск причин появления неисправности…
Самолет с бортовым номером 42 со стоянки сразу отбуксировали в технико-эксплуатационную часть (ТЭЧ), где специалисты СД и АО (авиаоборудование) продолжали тщательно и планомерно его изучать. А в это время командир ОБАТО (отдельного батальона аэродромно-технического обслуживания) при проверке расходной документации по топливу, обнаружил недостачу нескольких тонн керосина. Это уже было не просто ЧП, а ОЧЕНЬ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ с далеко идущими последствиями!
Командир затребовал информацию обо всех топливозаправщиках, которые задействовались за прошедший месяц и, после тщательного изучения документов, вычислил тот автомобиль, на котором «висела» недостача. И тотчас же вызвал к себе водителя.
- Абубакиров, припомни, дорогой, какой самолет ты заправлял неделю назад?, - спросил он, искоса поглядывая на солдата, стараясь предугадать, как же тот объяснит пропажу большого количества топлива. Может быть, скажет, что не помнит, или начнет плести всякую небылицу.
Однако солдат темнить не стал, и тут же ответил:
- Я заправляль самолет, он в ТЭЧ стояль.
Командир ОБАТО внутренне напрягся: он прекрасно помнил, что именно неделю назад в ТЭЧ поступил самолет с бортовым номером 42. И уточнил:
- Какой это был самолет, помнишь?
- Так точно, помним. Самолет такой поломанный совсем…
…И снова - совещание в кабинете командира полка. Теперь там присутствовали, кроме всех прочих, еще командир ОБАТО и техник самолета.
Вырисовывалась неприятная картина: авария, в результате которой пострадал истребитель стоимостью в несколько миллионов рублей, произошла по вине… техника!
Запинаясь на каждом слове, тот, наконец, признался, что после предыдущих полетов не дозаправил самолет, просто очень сильно торопился. А в тот день, когда готовил истребитель на разведку погоды, выставил показания расходомера от руки, забыв дозаправить баки. Когда же все произошло – сильно испугался. И вечером, когда специалисты ТЭЧ ушли, вызвал ТЗ (топливозаправщик) и заправил самолет именно таким количеством керосина, которого по факту недоставало. В тетрадь ТЗ он записи соответствующей не сделал, надеясь, что все обойдется.
- Так, - сказал комполка, с презрением глядя на съежившегося от страха техника, - с вами, старший лейтенант, все ясно, делом займется прокуратура. А вот к вам у меня вопрос, - обернулся он к летчику. – Когда уровень топлива в баках ниже критического, мигает кнопка-лампа СОРЦ, сигнализируя об этом. Что произошло – лампочка не мигала, или вы этого не заметили?
Летчик немного помолчал, потер взмокший лоб и, наконец, вспомнил:
- Так, товарищ полковник, действительно, мигала СОРЦ, но я ее отключил, чтобы не отвлекала. Подумал – ложное срабатывание, ведь движок за спиной гудел ровно, ситуация казалась штатной. А потом раз - и гудение прекратилось…
Техником потом долго занималась военная прокуратура, его отстранили от полетов, донимали допросами. Но потом, что называется, махнули рукой и дело закрыли, не помню точно, с какой формулировкой. Его же, от греха подальше, начальство отправило в какую-то сильно отдаленную часть. Между прочим, со старше-лейтенантской - на капитанскую должность.
А тот самолет так и не удалось восстановить. Его постепенно растащили на запчасти, а потом и совсем списали.
Спасибо за внимание.
Изображение взято из Интернета.
