Итак, во второй части мы остановились на изучении связи между психоанализом и наукой в учении Лакана.
Гуманистический протест" претендует на то, что Лакан называет "докта невежество" (научное невежество) против научного знания, и, в определенном смысле, психоанализ находит свое место в этом гуманистическом протесте, так как он стремится восстановить то измерение субъекта, которое научный дискурс склонен накладывать на него швы. Затем психоанализ предстает как "расточительный продукт" научного дискурса, и психоаналитик призван бросить вызов научному дискурсу, воссоздающему измерение субъекта.
Миллер повторяет предложение Лакана, чтобы показать, что он на этом не остановился, и заявить, что позиция психоанализа по отношению к науке не должна оставаться в этом гуманистическом протесте и не должна отказываться от научного знания. Миллер указывает на то, что еще в итальянской ноте, вводя желание знать, что характеризует психоанализ, Лакан указал бы на третий логический момент в этом контуре, в котором психоанализ не находится в поле гуманистического протеста против науки, а воплощает возвращение науки в поле познанного невежества. Желание узнать, что характеризует положение психоаналитика, не следует путать ни с изученным невежеством, ни с научным знанием. В противном случае психоанализ имеет дело с тем, что передается из науки, когда научное желание входит в гуманистическую область изученного невежества. Желание знать, характеризующее психоанализ, таким образом, влечет за собой парадокс: это - эффект науки, не являющейся, однако, в соответствии с научным желанием. Это беспрецедентное желание знать, которое уходит корнями в науку, но не следует путать с научным желанием и с отказом от научного знания. Психоаналитическая позиция не является научной, но это не означает, что она отказывается от знания в реальности. Это позиция, которая отвечает за вопросы "истины" средствами науки.
Для Миллера ядро амбиций Фрейда - возвращение вопроса об истине в научной области: "Мы отмечаем, что для защитников научного дискурса, далекого от познанного невежества, психоанализ ошибочно принимается за него. Он может показаться перепечаткой выученного невежества, что Лакан и показал ей на некоторое время. С другой стороны, для партизан с выученным невежеством, гуманистов психоанализ, похоже, привязан к ценностям науки. Эта двойная позиция привела Лакана утверждать, что наука (он сказал это с лучшим поводом в мире, то есть на примере Фрейда) вдохновил в некоторых недовольных выученного невежества, с гуманистическими знаниями, желание относиться к истине беспрецедентным образом. Затем Лакан говорит о желании знать, что является трансформацией желания науки, когда она находит то, что было исключено и отчуждение: проблема истины"
От психоаналитического протеста к новому союзу с наукой.
Открытие истерического симптома Фрейда было сделано в контексте научного дискурса, он имел место над реальным в научном смысле, галилейским реальностью, реальностью, которая вмещает в себя знания. Но Фрейд вводит там что-то новое, постулируя, что есть смысл в реальности, что симптом имеет значение. Для этого Миллер утверждает, что психоанализ возник как "коррупция научного знания", так как для науки есть знание в реальности, но это ничего не значит "сказать". Постулат о том, что в реальности есть смысл, подразумевает, что это что-то значит, что-то вроде определённой "преднамеренности" симптома, которая является условием возможности аналитической интерпретации: "смысл в реальности заключается в поддержке симптома в аналитической перспективе"
На протяжении ХХ в. широко принималась эта концепция симптома - аналитического симптома. Симптом рассматривался как психический симптом, как симптом бессознательного, как симптом, имеющий значение, которое следует интерпретировать. Однако в настоящее время ситуация изменилась. После DSM-III и сильного влияния биологии в основном психиатрическом дискурсе, симптом рассматривался, в этой перспективе, как признак некоего расстройства мозга, как нечто абсолютно бессмысленное, физиологические причины которого могли бы объяснить неврологии.
Как на это ответить с психоаналитической точки зрения? Миллер утверждает, что сегодня есть три ответа. И о них мы поговорим уже в четвертой части нашей научной эпопеи!
