В "закатном романе" упоминается фалернское. Это знаменитый древнеримский «бренд», чья слава пережила века.
Это название на слуху у всех, кто увлекался античной культурой, читал исторические романы или стихи Пушкина.
Но есть и другое вино, именуемое «цекуба». И оно очень странное.
С одной стороны, это вполне реальное вино, существовавшее в Римской империи и именуемое Caecubus, пусть и не такое знаменитое, как фалерно.
Но с ним что-то явно не так.
Странность № 1. В романе все «ц» в латинских названиях заменены на «к». Не «центурион», а «кентурион», не «цезарь», а «кесарь». То есть используется более ранний вариант произношения, соответствующий особенностям латинской фонетики на данном историческом отрезке. Для Булгакова это важно.
По этой логике должно быть «кекуба». Но вино почему-то «цокает».
Странность № 2. Противоречие в тексте.
- Превосходная лоза, прокуратор, но это – не «Фалерно»?
- «Цекуба», тридцатилетнее, - любезно отозвался прокуратор.
У Азазелло почему-то другая информация:
Прошу заметить, это то самое вино, которое пил прокуратор Иудеи. Фалернское вино.
Так какое вино пил прокуратор в роковой момент? Он, конечно, мог употреблять оба сорта вина. Но к чему вообще тогда упоминать никому не известную цекубу (вот, даже дзен-редактор озадаченно красным подчеркнул), можно ведь ограничиться фалернским? Зачем читателю голову морочить этими сортами вина?
Странность № 3. А вот здесь, возможно, и кроется разгадка. Слово «цекуба» было прекрасно известно жителям молодого советского государства. Но только не в качестве вина. Это была аббревиатура.
Попросим википедию расшифровать.
Центра́льная коми́ссия по улучше́нию бы́та учёных (ЦЕКУБУ) при СНК РСФСР— исполнительный орган советской власти, задачей которого являлось создание рабочих условий для научно-технической и творческой интеллигенции России в условиях военного коммунизма.
Поскольку «ЦЕКУБУ» в именительном падеже звучит странно, иногда говорили «ЦЕКУБА».
По каким-то причинам эта игра слов явно забавляла Булгакова (он и сам обращался в означенную организацию по «квартирному вопросу»).
По каким именно – сказать уже сложнее.
Исследователь А. Барков считает, что образ мастера тесно связан с Горьким, а вовсе не с самим Булгаковым.
«Цекуба» может служить одним из намеков на присутствие Горького в романе – потому что как раз Алексей Максимович стоял у истоков организации, ставшей невольной тезкой античному напитку.
Я не знаю, прав ли Барков в своем предположении. Но я знаю точно, что абсолютно права другая исследовательница, Мариэтта Чудакова, заметившая, что "в каждой работе булгаковедение начинается с чистого листа".
