Нас на нём было всего 2 (два) механика и вахту мы несли шесть через шесть.
Шесть часов в машине и шесть на всё остальное - еду, сон, стирку, что там ещё?
И снова на шесть часов в машину. Лоханка 1956 года постройки, ноль автоматики, судовая сеть 220 вольт, двухтактные "Русские дизели" довоенного образца отчаянно газовали изо всех щелей, ухали объёмные воздухонагнетатели, стучали поршневые водяные насосы. И так два раза по семь месяцев, плюс зимний отстой с ремонтом в Херсоне.
Ещё были капитан, старпом, электрик, боцман, кок, он же матрос и ещё два матроса. Таскали баржи с минеральными удобрениями от Таганрога в Николаев, а обратно алюминиевый концентрат с николаевского глинозёмного завода.
Это часть машинного отделения:
Мне знакома здесь каждая мелочь. Сквозь эти световые люки, приоткрытые летом, я любовался ночами луной. Эти два главных двигателя, не помню уж какого года выпуска и когда ремонтировавшиеся в последний раз, усердно выбрасывали в выпускной коллектор и далее в трубопровод выхлопных газов несгоревшее масло и топливо, оседавшие в виде смолистой массы на стенках. Там, куда удавалось дотянуться при снятых лючках на коллекторе, мы её периодически удаляли, но дальше...
Раз в три месяца примерно, вдруг среди уханья дизелей становился слышимым резко нараставший звук реактивного двигателя. Это вспыхивали в трубе те самые отложения и, раздуваемые мощным потоком выхлопных газов, бешено выгорали, из трубы выбивался форс яркого пламени. Ночью, говорили, было незабываемое зрелище, но мне посмотреть не довелось, пожары на моей вахте выпадали днём...
Ну что, немедленно останавливаешь двигатель и бегом наверх, по скоб-трапу подымаешься на фальш-трубу, а там уже лежит кусок заготовленной асбестовой ткани и оцинкованное ведро, как раз плотно садившееся на трубу. Ткань накинул, ведро напялил - всех дел-то.
Но однажды дело этим не ограничилось. Вернувшись в машину, я обратил внимание, что термометр, показывающий температуру в выхлопном трубопроводе после коллектора, продолжает регистрировать нарастание температуры, которая уже превысила норму в два раза, и это при стоящем двигателе! Защитный кожух на ощупь начал явно раскаляться.
Стало ясно, что пал на этот раз пошёл вниз. Вскоре из входных отверстий объёмного воздухонагнетателя повалил дым.
Вот тогда я, не скрою, струхнул, ведь мог вспыхнуть выхлопной коллектор, а там и до взрыва газов в картере рукой подать. Это п...ц.
Вдвоём с дедом мы кинулись затыкать мокрой ветошью входники воздухонагнетателя, чтобы и с этой стороны прекратить доступ кислорода к очагу пожара. Бог миловал, до печального исхода дело не дошло, термометр стал показывать постепенное падение температуры.
...Однажды мы приближались к Судаку, когда пришло радио - оставить баржу на якоре в судакской бухте и быстро бежать в сторону Турции, где третьи сутки дрейфовал полностью обесточенный Волго-Балт с металлоломом этой же компании. Его уже подносило к турецким терводам. Была большая волна, и когда мы пришвартовались, чтобы завести буксирный конец, начало так лупить бортами, что я думал - дизеля с фундаментов посрывает. Старпом перетрухал, предлагал бросить это дело, но капитан был твёрд. На удивление быстро конец удалось завести и медленно-медленно, дав большую слабину, чтобы не порвать его, мы дали ход. Ещё через полтора суток впереди показались крымские горы, а там и наша баржа с оставленным на ней для караула матросом.
Сухогруз бросил якорь, мы пришвартовались к нему и первым делом кинули кабель. Четверо суток они не ели ничего горячего. Пошли с дедом посмотреть, шо там такое. Короче, заглох у них один дизель-генератор, второй не смогли запустить. Пытались воскресить первый, выдули весь пусковой воздух, пополнить запас было нечем.
Знающие-то люди тут же зададут каверзный вопрос - что ты травишь тут, а как же аварийный дизель-генератор? Никак. Они и его не сумели запустить.
Отаки дела, малята. Где их понабирали таких? Дед взялся разобраться, оказалось, разрегулирован воздухораспределитель. Через час застучал один дизель-генератор, а мы пошли заводить буксир на свою баржу. Тут и сказке конец.
