С уважением вспоминаем мы жен декабристов, оставивших петербургские салоны и последовавших вслед за мужьями в ссылку в Сибирь.
Но то, что испытали советские женщины в тылу и на фронте в годы Великой Отечественной войны — несоизмеримо с прошлым. Они вынесли трудную эвакуацию из родного дома и работу от зари до зари на заводах и в поле. Они под бомбами перевязывали раненых и воевали сами.
Им пришлось перенести потерю самых близких людей, и в то же время сохранить ясность мысли, благородство сердец, волю к жизни и красоту — милую, непритязательную и светлую, которая всегда отличала русскую женщину.
Беспримерен подвиг нашего народа, и доля советской женщины в нем — одна из самых больших. Их миллионы — этих незаметных героинь, перенесших неимоверные трудности. Их жизнь — подвиг. К ним принадлежит и московская учительница Лидия Ивановна Шулайкина.
Ее биография — обычная биография современной советской женщины. Дочь орехово-зуевского рабочего, она по возрасту принадлежала к тому поколению советских людей, которое росло и формировалось в условиях нового, социалистического общества.
Школа, затем Московский индустриальный техникум и, наконец, преподаватель русского языка, литературы и технологии металлов в Орехово-зуевской средней школе — таков ее путь в юности.
В 1933—1937 годы одновременно с работой в школе она участвовала в самодеятельной оперной труппе Орехово-Зуевского дома культуры.
Имея сильный и уверенный голос, она с большим успехом исполняла партии Татьяны в «Евгении Онегине», Ольги в «Русалке», Марфы в «Царской невесте».
День авиации 18 августа 1935 года для семнадцатилетней Лидии оказался «роковым».
Солнечным утром она пришла на расцвеченный флагами аэродром. Ее пригласили покататься на самолете. При посадке в самолет Лидию охватил страх и она хотела убежать, но одновременно пришел и стыд за свое малодушие. Она превозмогла себя и села в кабину.
Оглушительно затрещал мотор. Самолет побежал, подпрыгивая на неровностях поля. Лидия в ужасе закрыла глаза. Но вот тряска прекратилась и она почувствовала, что летит. Лидия открыла глаза и перед ее взором предстал мир простора, света и легкости. Страх сменился удивлением, затем и радостью.
— Непременно стану пилотом, — решила она, когда через несколько минут снова оказалась на земле.
Вскоре в местный аэроклуб Осоавиахима (теперь ДОСААФ) пришла статная смуглая девушка.
— Хочу научиться летать, — сказала она.
Через два года Лидия окончила курсы инструкторов-летчиков и осталась работать в аэроклубе. Авиация и общество летчиков так увлекли ее, что она отказалась от работы в школе и оставила даже сцену.
Тут же в аэроклубе она познакомилась с летчиком, который вскоре стал ее мужем. Через год у них появилась дочь Тамара. Счастливо жила молодая семья. Вместе работали в аэроклубах, вместе летали на трассах гражданской авиации в Грузии. Около 200 курсантов получили путевки в воздух от Лидии Шулайкиной.
Но вот началась война и муж ушел защищать Родину. Как ни просилась Лидия, но ее — отличного инструктора, воевать не пустили.
В 1942 году аэроклубы начали расформировывать и на их базе создавать школы первоначального обучения военных летчиков. В такую школу перевели и Лидию. Взяв дочку, она уехала в город Сарапул, Удмуртской АССР.
Осенью 1942 года Лидия получила извещение о гибели мужа в боях под Сталинградом. На следующий год она узнала и о гибели брата и окончательно решила во что бы то ни стало добиться отправки на фронт.
Приехав в 1943 году в Москву и выполнив служебные дела, она зашла к начальнику отдела кадров Военно-Воздушных сил Народного Комиссариата Обороны. Но там ее вежливо выпроводили.
Тогда она обратилась к генерал-майору авиации Ежову. Он выслушал ее и пообещал помочь в осуществлении просьбы.
Генерал слово сдержал. В апреле 1944 года Лидии пришлось расстаться с дочкой Тамарой. Она оставила ее у бабушки и выехала в Саранск в 3-е Военно-морское авиационное училище, готовившее летчиков-штурмовиков.
Женщину-курсанта в школе приняли любезно и корректно. Однако не было недостатка в скептических замечаниях, иронических усмешках и взглядах. Требовалась большая выдержка и уверенность в себе, чтобы перенести все эти насмешки без внешних конфликтов и сцен.
По окончании училища Лидия попросилась туда, где «жарко». Ее направили на Краснознаменный Балтийский флот — в 7-й гвардейский штурмовой авиаполк. Лидия много слышала о боевых делах балтийских штурмовиков и, в частности, о дважды Герое Советского Союза Н. В. Челнокове и Герое Советского Союза А. Е. Мазуренко, а потому осталась довольна своим назначением. С первой же группой летчиков она выехала в часть.
Командир полка Алексей Ефимович Мазуренко по-отечески встретил молодых летчиков. Пополнение ему понравилось. Молодежь выглядела решительной и рвущейся в бой с врагом. Сомнение вызывала лишь Л. Шулайкина:
— Не женское это дело штурмовать корабли, — сказал он.
— Это верно. Дело не женское, воинское. Но думаю слажу. Не подведу, — ответила она.
Сомнения подполковника Мазуренко и его товарищей были не безосновательны. В своих способностях и правильности решения сомневалась и сама Лидия. Летать над сушей — это не то, что летать над морем, когда под тобой не твердая земля, а зыбкая и холодная пучина. Человек не рыба и в случае вынужденной посадки в воде долго жить не может. Кроме того бомбометание и стрельба на полигоне — это не боевые схватки с реальным и злобным врагом, с его зенитным огнем и истребителями.
Единственная женщина-летчик в полку понимала, как трудно ей доказать свое равноправие в таком геройском мужском коллективе. Нужно было воевать так, чтобы быть подстать мужчинам. И Лидия собрала в один кулак все свои внутренние силы и волю. Лишь иногда в ее тихой улыбке проскальзывали напряжение и скрытая тревога.
Однажды она даже пыталась бравировать бесстрашием — не имея приборов слепого полета, летала в облаках. Товарищи не одобрили ее браваду. Они дали ей понять, что храбрость и риск должны подчиняться целесообразности.
Назначили Лидию рядовым летчиком в первую эскадрилью, которой командовал старший лейтенант Павлов. Это был дружный коллектив скромных людей и опытных летчиков. Человеческое внимание и сердечная теплота новых боевых друзей быстро сблизили Лидию с ними. Она почувствовала себя как бы в родной семье.
Первый боевой вылет произошел внезапно. По приезде в полк Лидия занималась тренировкой вновь прибывших летчиков. Так и в тот день. Она вылетела на тренировку на самолете «УТ-2». Но по радио пришло приказание немедленно вернуться на аэродром.
Когда Лидия приземлилась, все приготовления самолетов к боевому вылету уже закончились. Буквально на ходу штурман эскадрильи лейтенант Жилин объяснил ей задачу:
— В районе залива Кунда обнаружено 15 фашистских быстроходных десантных барж. На бомбо-штурмовой удар идет шесть машин. Группу ведет Павлов. Вы в строю третья.
С тревожным чувством летела Лидия. Ее беспокоило не то, что может погибнуть. Ее волновал вопрос — сумеет ли правильно выполнить боевую задачу.
Огненные трассы снарядов и пуль прочертили небо. Вокруг самолетов появились белые шапки разрывов — «шарики», как их называла Лидия. Впервые в жизни она видела настоящий огонь врага. Но вскоре она перестала замечать разрывы. Все ее внимание сосредоточилось на ведущем.
Перед вылетом Павлов сказал:
— Ничего не бойся. Следи за мной и делай как я. Все будет в порядке.
И она, как привязанная, шла за ведущим.
Внезапно Павлов развернулся и ушел вниз. Вслед за ним скрылся и второй самолет. Лидия посмотрела вниз и увидела порт Азери, пирс и стоявшие вражеские корабли. Следуя за ведущим, она ввела самолет в пикирование.
Высота быстро уменьшалась. Лидия сбросила бомбы и открыла пушечно-пулеметный огонь. На высоте около 200 метров она резко вырвала самолет из пике и, совершив противозенитный маневр, вышла из атаки.
Первое боевое задание выполнено — она не растерялась, не струсила.
Шестерка штурмовиков разрушила пирс и уничтожила два корабля, и в этом успехе был и ее вклад. А потому на душе стало радостно и она запела «Катюшу».
На аэродроме Лидию горячо поздравляли с первым успехом. Крепкие рукопожатия соратников лучше всяких слов свидетельствовали о признании в ней боевого летчика. Только Павлов указал ей на оплошности — она несколько запоздала с вводом машины в пикирование и слишком резко вывела самолет из пикирования.
Без оскорбительной снисходительности и официальной сухости помогал командир эскадрильи молодому штурмовику Шулайкиной.
Однако их дружба продолжалась недолго. В серый декабрьский день 1944 года они, как всегда, вместе вылетели на задание. Оба прорвались через смертоносный огонь и удачно отбомбились по вражеским кораблям.
Не успели они отойти от цели, как самолет Павлова задымил и начал снижаться. Лидия неотступно следовала за ним. Наконец самолет друга коснулся воды и стал быстро погружаться. Через несколько секунд на воде осталась лишь резиновая лодка, в которую успел забраться стрелок. Василий Павлов ушел на дно вместе с самолетом.
Лидия знала — все кончено, однако уйти не могла. Она сделала круг, другой, третий... Она кружилась над местом гибели Павлова много раз. Уже подобрал стрелка и ушел вызванный ею корабль, а штурмовик продолжал кружить в последнем прощании над холодным зимним морем... Когда в баках остались считанные килограммы бензина, Лидия вернулась на аэродром и заплакала.
Болезненно переживала Лидия эту, да и другие утраты. Не раз в тайне от всех плакала горькими слезами, и хотя хорошо понимала, что война без жертв не бывает, она была женщина, мать, потерявшая на войне мужа, брата, а теперь теряющая близких товарищей, друзей.
На людях же Лидия держалась стойко. Неумолимая и святая ненависть к врагу брала верх над женской слабостью. Она становилась суровее, тверже, решительней и злее.
Вскоре эскадрилья в составе шести штурмовиков вылетела для нанесения удара по вражеским кораблям в районе острова Абрука в Рижском заливе. Как всегда, Лидия летела третьей. Летели днем при хорошей видимости.
Еще издали летчики заметили в 4—5 километрах от острова большое скопление фашистских кораблей. Враг также заметил самолеты и открыл сильный заградительный огонь. Разрывы зенитных снарядов встали плотной стеной перед ними.
— Приготовиться к атаке! — скомандовал по радио ведущий.
Лидия вслед за ним ввела самолет в пике, oткрыла пушечно-пулеметный огонь и, точно прицелившись, нажала кнопку бомбосбрасывателя.
Выходя из пикирования, Лидия мельком взглянула на приборную доску. Три белых лампочки сигнализации сброса бомб продолжали гореть. Ею овладел ужас — три бомбы не ушли на врага. Решение созрело мгновенно — атаку повторить!
Невзирая на сосредоточенный зенитный огонь, почти над самыми кораблями она развернулась и сбросила бомбы на транспорт. Они упали точно. Окутанное клубами пара и дыма, судно стало валиться на бок и, перевернувшись, затонуло.
До сих пор Лидия Ивановна, вспоминая этот бой, удивляется, что осталась живой, а самолет невредимым. Это был самый тяжелый для нее вылет в ходе войны.
По возвращении оружейник признался, что второпях забыл предупредить Шулайкину о том, что систему сбрасывания он поставил с залпового на одиночное бомбометание. Однако Лидия дружелюбно улыбнулась и сказала:
— Всякое бывает. Главное то, что транспорт потоплен!
После этого случая оружейник особо тщательно готовил вооружение ее самолета.
Из воспоминаний капитана 3 ранга В.Ф. Маевского ("В небе-лётчики Балтики". Из боевой истории авиации дважды Краснознаменного Балтийского флота в годы Великой Отечественной войны. 1974 г.)
Спасибо за внимание! Ставьте 👍 и подписывайтесь на канал "Крылья Истории".
