Мои губы все еще хранили тепло его поцелуя. Даже спустя несколько часов.
Я и забыла, как это — когда ты думаешь о ком-то с трепетом. Когда вспоминаешь какие-то детали с особой тщательностью.
Моя жизнь никогда не была бурной. Да, я любила, и, как бы там ни было, я знала, что Федя меня любит тоже. У нас зародились отношения, в них зародилась дочь. Последовала свадьба, мелкие неурядицы и обустройство быта.
Возможно, я себя успокаивала, но мне всегда казалось, что такая жизнь была у каждого. Поэтому я не ждала чего-то особенного. Я была довольна. А вот сейчас, размышляя о прошлом, я понимаю, что стоило менять некоторые вещи. В чем-то быть максималисткой, где-то требовать или уступать.
Но тогда я не была достаточно смелой, что ли. Сейчас же гораздо проще определить границы и планки.
Именно сейчас я бы не согласилась на то, что раньше воспринимала как норму. После слов бывшего мужа, что наш брак был «по залету», частичная правда (ведь я выходила по любви) заставила ощутить себя обузой. А я больше не хочу быть ею. Если и стать счастливой с кем-то, то лишь по взаимной любви, а не любви в одни ворота.
Переполненная вдохновением и легкостью, я ехала домой.
После прогулки с Евгением мы вернулись на работу. Провели остаток дня в своих кабинетах, затем я прыгнула в машину подруги и уехала.
— Что с тобой?
— В каком смысле?
— У тебя простуда на губе? Ты без конца ее трогаешь, Тань.
— Я… Конечно, у меня нет простуды. Просто… — Довести свою ложь до конца не было шанса. Я не любила лгать и не хотела. Говорить откровенно была не готова. Пришлось импровизировать. — Высади меня на углу, пожалуйста. Надо заскочить в магазин.
— Я могу подождать.
— Не стоит. Мне пройти всего три дома, и я на месте.
— Ладно. Тогда до завтра. О, и Таня, — остановила меня Ксения, когда я уже почти вышла из ее автомобиля.
— Да? — обернувшись, я заметила, как ее глаза озорно заблестели.
— Только ради бога, не зацикливайся на рабочих отношениях.
— Не поняла, ты о чем?
— О тебе и Брайчуке. Ты посмотри, как в рифму сложилось.
Ее улыбка стала шире.
— Ты как скажешь, Ксюш.
— А тебе и говорить не стоит. Я уже молчу о том, что ты как партизанка молчишь.
Фыркнув — так как, застигнутая врасплох, я плохо соображала, — пришлось быстро улизнуть, чтобы не нарваться на новые расспросы.
Купив булку хлеба и пакет корма для Цезаря, я свернула за угол и медленным шагом направилась к дому, задумавшись о словах подруги. Ведь она права. Мы с Евгением — начальник и подчиненная. Но вряд ли из нас выйдет ромком на эту тему. Что я вообще знаю о романах и флирте, если так подумать?
Уже у самой калитки, поглощенная темой долгого обсуждения в тишине и с чашкой кофе, тихую улицу пронзил мужской голос.
— Долго же мне пришлось тебя ждать.
Мой крик заставил даже бродячих котов замяукать, а собак завыть. Цезарь, впрочем, тоже стал гавкать и рваться наружу, царапая изнутри ворота, чтобы мне помочь.
— Господи, боже ты мой, — прокричала я на одном дыхании, приложив руку к груди, словно пыталась поймать сердце, которое намеревалось выпрыгнуть. — Что ты творишь, ненормальный? — со злостью развернулась к бывшему мужу.
Федя стоял, засунув руки в карманы, и смотрел на меня с улыбкой.
— Чего пугливая такая стала? Давай помогу, — протянув руки, попытался взять мои покупки.
— Не прикасайся, — отшатнулась я назад. — Ты что здесь делаешь? У меня чуть сердце не остановилось.
— Ну не остановилось же, Тань.
Он все еще изображал идиота. А может, это было не ролью последних месяцев, а скрываемая суть. Но улыбка его раздражала в этот момент.
— Федя, проваливай уже. Чего ты сюда ходишь и донимаешь меня?
— Да поговорить я пришел, — закатил глаза почти недовольно, затем поежился в своем новомодном пальто. — Холод собачий, впустишь?
— Не буду я с тобой говорить. Мы развелись, не забыл? У нас из общего лишь дочь. А ей не три года, слава богу, а двадцать три. Так что, если хочешь поговорить о Люде, иди говори с зеркалом. У вас отличное взаимопонимание. Других тем я не нахожу для нашего общения впредь.
Шагнув за калитку, он тут же протиснулся и не позволил закрыть ее.
— Я что, говорю на другом языке? Иди отсюда.
Эти его визиты уже стали мне надоедать.
— Привет, дружок.
— Цезарь, в другой раз я оставлю открытой дверь. Сделай свое дело, «дружок».
Все мое недовольство пришлось затолкать поглубже и отложить, так как было действительно холодно под вечер.
Взбежав по ступенькам, я вошла в дом и поставила пакет корма на свое место, а хлеб — на свое. Но не успела выйти обратно, Федор был внутри.
— Нет, ты точно разучился меня понимать, как я погляжу.
— Ну ты же все равно не занята. Чего тебе скучать очередной вечер. Поговорим хоть. Ты ж, наверное, извелась одной постоянно быть.
— Чего-чего? — я прищурилась и смутно стала понимать суть его слов. — Это ты что же, решил, что я страдаю в одиночестве?
— Будем реалистами, ты никогда не оставалась одна.
Он ответил таким тоном, словно в сотый раз объяснил, почему «2+2» равняется именно четырем, а не пяти.
— Ага. То есть в твоем представлении я — одинокая и нуждающаяся женщина? Отчаявшаяся настолько, что тебя приму с распростертыми объятиями и забуду о том, что ты, ну… негодяй?
— Тебе не идет грубость.
Он стал снимать с себя пальто, затем взял вешалку и сунул его в шкаф прихожей.
— А тебя я знаю слишком хорошо.
— И тебе не пришло даже случайно в голову, что я, освободившаяся от дармоеда-мужа, который не стоит ничего, от брака, который, как я поняла именно сейчас, осточертел мне до жути, освободившаяся для других мужчин, которые заслуживают гораздо больше уважения, чем ты, не могу просто выдохнуть с облегчением?
Он завис, обмозговывая мои слова. А я стала оглядывать в поисках своего «ковша» для изгнания этого беса. И остановила внимание на паре резиновых сапог, в которых этим утром убирала зону, которую Цезарь отвел себе под туалет. Они тяжелые и… не очень чистые. Пусть попробует на вкус.
— В смысле для других мужчин? — в итоге спрашивает он.
— Я вижу, ты услышал самое главное. Это хорошо. Потому что тебе бы пора вспомнить, что ты всего лишь этап, Феденька. Пройденный и никчемный. Это тебе нужно самоутверждаться при помощи молодых девочек, которые в дочери годятся. Мне же просто нужен достойный мужчина. Дам сразу подсказку — это не ты. А теперь бери пальто и уходи.
— Можешь рассказывать что угодно про другого мужика, а я тебя знаю. Не забывай, мы с тобой с…
Схватив сапог, я тут же бью его по плечу.
— Ты… ты че творишь? Это что?
— Угадал. Это об тебя сапог вымазался. Пошел, сказала.
— Да, — орет он и пятится.
Я замахиваюсь и снова пытаюсь ударить, но он уворачивается и выскакивает в свитере на улицу.
— Пальто отдай.
Хватаю вместе с вешалкой и швыряю в него.
— И чтобы дорогу сюда забыл.
— Я приду, когда успокоишься.
— Тогда я в следующий раз не стану чистить сапоги вообще.
Он, матерясь, уходит, а я, вспомнив его лицо в момент, когда какашки попали на его голубой свитер, начинаю смеяться.
Продолжение следует. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"После развода. Просто уходи!", Лила Каттен ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать еще:
***
Все части:
Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5 | Часть 6 | Часть 7 | Часть 8 | Часть 9 | Часть 10 | Часть 11 | Часть 12 | Часть 13 | Часть 14 | Часть 15 | Часть 16 | Часть 17 | Часть 18 | Часть 19 | Часть 20 | Часть 21 | Часть 22 | Часть 23
Часть 24 - продолжение