Когда заканчивается хаос, засыпает мир, выключается свет в детской или же офис расходится после работы, оставляя пустовать кабинеты до следующего утра, – наступает тишина. Для других – умиротворение.
Сейчас такое состояние было в моей душе.
Оно так и не ушло после обнародованной правды о мужчинах в моей жизни и дочерях. Могла ведь я считать Лерку своей дочкой, учитывая годы дружбы с ее родителями.
Состояние, что внезапно меня пронзило, осталось и спустя две недели.
Сделка с квартирой прошла успешно. Деньги уже лежат на моем счету, вместе с долей за машину. Я живу у Вики и присматриваю за Цезарем. Он оказался еще более верным другом, чем я о нем думала и каким его знала. Он тосковал по своему хозяину и хозяйке, а я тосковала по «нормальности». Если такое понятие в литературном понимании или нет, но я тосковала. И дело было не в том, что я хотела вернуть прошлое. Нет уж, мне Федя даром не нужен. Я просто… устала от эмоциональных качелей.
Ксения проходила стадию развода. Люда потерялась в своем настоящем, которое теперь делила, как я понимаю, с Антоном и тоже разводилась с Максом. Бывший муж тоже канул в Лету вместе с Лерой.
Жизнь будто одним махом выгнала поганой метлой неугодных людей, но мой покой тоже исчез. Я прошла через ад и не верила до конца, что он закончился. Ведь с подругой мы не общались.
Именно это причиняло огромную боль.
Нет, мы говорили на работе. Улыбались друг другу и здоровались. Но мы потеряли что-то важное между нами. То, что терять было никак нельзя.
Вика была нашим связующим звеном. И, судя по ее словам, Ксюше просто необходимо пространство ото всех, чтобы найти себя и силы, пройти все это.
Я понимала ее состояние. В таком же побывала. Но я боялась, что это останется какой-то нормой. Однако настаивать на ином я не решилась и отступила.
Так прошло две недели. Словно хождение по мукам.
— Татьяна, — донесся до меня голос директора, и, вздрогнув, я обернулась.
Евгений Сергеевич шел ко мне большими шагами, преодолевая пространство от выхода из цеха до летней зоны отдыха, куда я вышла, устав от душного офиса или же от душных мыслей, которые не давали покоя.
— Продрогли, не слышите, как я вас зову, еще и не сказали никому, куда пошли, — он словно шуточно журил меня, но при этом глаза оставались серьезными. Затем он внезапно перекинул через мои плечи длинные руки и… надел на меня вязаную шаль.
Я даже отреагировать не успела, как тепло стало впитываться в меня через пальто. Было не холодно пройтись по улице для такой прохладной осени. Но если стоять на месте так долго, как я, замерзнуть можно враз. Я и не заметила, как окоченела за последние десять минут.
— О… я вышла подышать и… — запнувшись на словах, просто улыбнулась ему и поблагодарила: — Спасибо.
Осмотрев светлую, фисташкового цвета шаль, я улыбнулась. Она была явно сделана своими руками, и я перевела подозрительный взгляд на начальника.
— Вы это что же, вместо разработки новой мебели вяжете, Евгений Сергеевич? — мой вопрос вызвал смешок, и я в итоге рассмеялась, а директор — за мной.
— Будет вам, — отмахнулся, все еще посмеиваясь. — Дочь связала. Сказала, обидится, если не возьму на работу. Прошлой зимой приехала сюда с обедом, а я в цеху заканчивал срочный заказ. Отопление тогда прорвало, холод собачий неделю держался, помните?
— Помню.
Мы тогда неделю отдыхали, а потом работали не покладая рук, так как произошла колоссальная задержка.
— Вот, в этом году решила такого не допускать. А я ей сказал, что лучше пусть трубы новые готовит на такой случай.
Мы оба снова расхохотались.
— Она умница, — трогаю мягкие нити, сплетенные в изумительный узор. — Красивая работа.
Наши глаза как-то не сговариваясь столкнулись.
— Красивая, — улыбнулся он и очень быстро отвел взгляд.
О его некрасивом разводе лет пять назад знали мы все. Бывшая жена начальника не стеснялась закатывать истерики здесь и до развода, и после, особенно когда Евгений Сергеевич стал оспаривать ее единоличную опеку над тогда еще шестнадцатилетней Варей. Но в суде, услышав мнение самой девочки, решение приняли в пользу отца, так как у мамы началась «вторая молодость». За новую любовь никто слова ей не говорил. Плохо было девочке, что не могла привыкнуть к постороннему мужчине в их новом с мамой доме.
По сути, речь шла об опеке на два года, так как спустя двадцать четыре месяца она стала совершеннолетней. Сейчас же ей было, как и моей дочери, двадцать три. Работать на отцовском предприятии она не могла, так как личность творческая, а посещала регулярно. Все здесь любили ее, ведь росла Варя фактически на наших глазах, как бы мне ни было плохо от подобной формулировки отныне.
Директор вздохнул. Затем второй раз. Чтобы не было третьего неловкого вздоха, я повернулась и посмотрела на начальника. Но заговорил он первым.
— Вы, конечно же, сейчас скажете свою дежурную фразу, но все же спрошу. У вас все в порядке, Татьяна?
— Этот вопрос вы и правда задаете чаще обычного.
— А что поделать. Женщина вы красивая, даже очень, — удивил он меня своими словами. — Только грустная. А это плохо.
— Но на работу ведь не влияет, — попыталась отшутиться, но Брайчук юмора не оценил.
— Еще как влияет, Татьяна.
Он поджал губы и, прежде чем уйти, дополнил свой ответ: «На мою влияет».
С этими словами он ушел.
Попросить объяснений я не смогла, так как в нашу сторону направлялась Ксения. И когда он окончательно скрылся из виду, его место заняла подруга.
— Красивая шаль.
— Директор принес. Его дочь связала.
— Для тебя?
— Нет, конечно. Для него.
— И он ее тебе подарил?
— Увидел, что мерзну, ну и…
— Как интересно ты жила эти пару недель.
Она улыбнулась, но я лишь отмахнулась от ее намеков и сосредоточилась на том, что она сейчас рядом и очевидно готова поговорить.
— Как ты?
— Не люблю это слово в качестве ответа, но скажу именно его – фигово.
— Я уж представляю.
— Ага. Заявление наше приняли. На следующей неделе в суд.
На это я лишь кивнула и коснулась ее плеча.
— Квартиру продавать будете?
— Да. Я его долю выкупить не смогу. Он мою тоже. Да и не хочу я там оставаться.
— С этим я согласна.
— Ты себе что-нибудь присмотрела уже?
— Нет. Если честно, я, как деньги получила, просто расслабилась. Захотелось побыть с самой собой.
— Если к тому моменту, как я продам квартиру, ты купишь себе свою, то я въеду в Викин дом.
На этот счет я не сдержала смех. Даже в глазах слезы появились.
— Ты с ними виделась? Или общалась?
Не произносить имена наших детей и бывших мужей было отличной идеей, которую я с радостью поддержала.
— Не-а. Деньги с продажи поступили на счет, поэтому не было смысла. А ты?
Она тяжело вздохнула и отвернулась.
— Моя звонила и приезжала пару раз. Прощенья просила. Пыталась оправдаться. И этот тоже. Завел песню «Я не хотел». Я тоже не хотела и швырнула в него стоящий на плите, благо с остывшим молоком, ковш.
— Ты серьезно?
— Разозлил этой фразой. Ей-богу, лучше бы сказал, что влюбился, старая развалина. Так нет же: «Ксюша, я правда не хотел». Идиота кусок. Я и не выдержала. Схватила и бросила. Его всего облила и выгнала. На лбу шишка. Хорошо хоть не разбила, а то бы еще в суд подал.
Слушала я ее с опасением. Пока не услышала, что не было опасных травм. Лишь после этого я рассмеялась до боли в животе.
— Жаль, я в своего ничего не метнула в свое время.
— Да больно надо. Я из-за его лба чугунного погнула боковину ковша, теперь вот жалею, что швырнула. Думаю, смогут ли парни в цеху выгнуть обратно. Сволочь.
— Ой, не могу, — продолжила я, не сдерживаясь, смеяться, цепляясь за подругу, которая, пусть и такой печальной точкой ее брака, но внесла в мою жизнь радость. Ведь она смеялась вместе со мной. И впервые за эти длинные две недели я почувствовала, что могу дышать.
Продолжение следует. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"После развода. Просто уходи!", Лила Каттен ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать еще:
***
Все части:
Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5 | Часть 6 | Часть 7 | Часть 8 | Часть 9 | Часть 10 | Часть 11 | Часть 12 | Часть 13 | Часть 14 | Часть 15 | Часть 16 | Часть 17 | Часть 18 | Часть 19 | Часть 20
Часть 21 - продолжение