Закончив чистить картошку на пюре, слышу, как телефон, лежащий на столе, начинает звонить. Обернувшись, вижу на экране контакт «Доченька». Поднимаю трубку, смахнув вправо зеленый круг, и ставлю вызов на громкую связь.
— Привет, дочь.
— Привет. Мам, время есть? А то эхо какое-то.
— Картошку только начистила, сейчас нарежу и закину в кастрюлю. Наушники в комнате где-то, не могу отойти. Твой отец скоро приедет с работы.
— А, тогда норм. Не страшно. Я спросить хотела.
— Спрашивай.
Беру нож и режу кубиками вымытые клубни.
— По поводу работы, — отвечает она после небольшой паузы.
Нож соскальзывает, и я случайно режусь.
— Вот черт. Людка! — ворчу на дочь.
— Мам, ну не злись.
— Порезалась из-за тебя, — рассматриваю рану. Она не глубокая, скорее поверхностная. Больше испугалась, на самом деле.
— Мам, извини.
— Что там с работой опять?
— Да, контора шарашкина, что еще.
— А ты думала, тебя в Газпром возьмут через год после института?
— Ну ма. Я серьезно.
— А я шучу, по-твоему? Люда, ты закончила учебу почти год назад и сменила три места работы.
— Потому что они меня не устраивали.
— Радуйся, что закончила факультет.
— Давай только без твоей истории о том, как ты закончила учебу с ребенком и перерывом на академ.
— А может, почаще напоминать нужно об этом, чтобы думать начала. Замуж ты выйти уже успела в свои двадцать три. Макс твой работает. Занимает неплохую должность.
— Ага, только и мне надо хорошую должность.
— Люда, я серьезно. Будешь перебирать — нигде не задержишься. Работодатели не будут ждать, пока к ним придет вчерашняя студентка, которая уходит быстрее, чем запоминает имена коллег. От меня ты что хотела?
— Ну, может, у вас там бухгалтер требуется?
— Не требуется. У нас текучки вообще нет. Люди за свои места держатся.
— Вот же, — ворчит она, а я слышу, как открывается входная дверь.
— Отец приехал с работы.
— Ладно, передавай ему привет. Пойду спрошу, может, у тети Ксюши в фирме требуется кто.
— Давай, пока.
Вздохнув, иду в коридор.
— Привет.
— Привет, — целую мужа в губы и возвращаюсь на кухню, чтобы проверить котлеты.
Он переодевается и, умывшись, идет ко мне.
— Компот хочешь?
— Давай. Холодный, надеюсь. Жара такая, ужас.
— Поставила в холодильник с утра. Полчаса — и будем кушать.
— Да, как-то не охота.
Замечаю, что он хмурый, в чем-то отстраненный.
— Все в порядке?
— Да, — отмахивается, но выглядит таким же задумчивым.
— Люда звонила.
— Чего опять?
— Догадайся, — качаю головой. — Снова ее что-то не устроило на работе, и она ушла.
— Что за девка такая выросла. А если бы не было мужа, чтобы она делала? На нашей шее продолжала висеть? А если ребенок?
— Я с ней говорю, но толку никакого. У вас там не требуется бухгалтер?
— Который вчера выпустился? Нет, спасибо. Начальство за такую рекомендацию спасибо не скажет.
— А что с настроением-то? — спрашиваю снова. Видно же, что нервный, дерганный.
— Тань, нормально все.
Пожимаю плечами и оставляю его в покое. Суечусь с ужином: делаю пюре, достаю котлетки и быстро нарезаю помидоры с огурцами, красиво разложив на тарелке. Накрываю. Федя за столом все это время что-то смотрит в телефоне, затем включает телевизор, который висит над головой, и останавливается на футбольном матче. При этом все происходит в напряженной тишине.
Не люблю я такое настроение в доме. Но и на рожон лезть не хочу. После работы сама порой такая уставшая, что нет сил рот открыть.
— Приятного аппетита, — говорю мужу и начинаю есть.
— И тебе.
Ужин без слов. Каждый сосредоточен на своей тарелке и бегающих по полю мужчин. Закончив с едой, наливаю чай и, убрав грязную посуду, сажусь снова за стол, но вспоминаю, что надо тарелки замочить в воде, чтобы потом быстро помыть. Поэтому встаю опять.
— Тань, — доносится в спину голос Феди.
— А? — кидаю быстрый взгляд через плечо, ополаскивая тарелки.
— Ну ты сядь, хотя бы, — недовольно ворчит.
— Погоди, я сейчас.
Оставив посуду, вытираю руки, но вафельное полотенце стало сильно влажным, поэтому иду к бумажным.
— Да прекрати уже мельтешить, — орет неожиданно муж, и я почти поскальзываюсь, остановившись как вкопанная.
— Ты с ума сошел? — спрашиваю, развернувшись.
— Я пытаюсь с тобой поговорить.
— Так говори, — повышаю на него голос. — Зачем орать, господи.
Подхожу и плюхаюсь на стул, смотря на него суровым взглядом.
— Ну?
Он вздыхает так яростно, будто на грани скандала. Только вот я не понимаю, что могло произойти, чтобы он был в таком настроении.
— Пф, — снова вздох. — В общем, такое дело... — он юлит, а я и предположить не могу, что у мужа на уме, что он так нервничает. — Я подумал и... Наверное, нам надо развестись.
Он кусает внутреннюю часть щеки, глаза бегают, а я в таком шоке сижу, что даже не сразу понимаю, что он сейчас произнес.
— Нам надо сделать что, Федь? — переспрашиваю, чтобы быть уверенной.
— Развестись, — повторяет он.
По букве я заглатываю это слово. Словно в ребус играю в своей голове. И когда все встает на свои места, снова смотрю на мужа.
— Ты совсем, что ли, Измайлов?
Тишина.
Только телевизор продолжает бубнить что-то о футболе, но разобрать хоть слово не могу. Всё превратилось в какой-то монохромный звук.
Муж сидит напротив с обречённым выражением лица.
Быть может, сейчас он скажет, что пытался пошутить и понял, насколько он обречён. Но нет. Он просто молчит.
— Ты… серьёзно? — голос дрожит, но я держусь.
Федя избегает моего взгляда, пальцы нервно постукивают по столу. Даже отвечает не сразу.
— Да.
— Почему? — вырывается само собой. Но не пугливо, а скорее настойчиво. Не приходит человек с работы вечером в плохом настроении и не решает внезапно развестись.
Он наконец поднимает глаза, и я вижу в них не привычную усталость, а что-то другое. Решимость?
— Надоело.
— Погоди, надоело? — пытаюсь угомонить бешеное сердце. — Что надоело? — уже почти кричу. — Я? Дом? Семья? Ты можешь говорить как человек. А то соловьём мне запевал только что, а сейчас по крошке выдаёшь.
— Всё! — он резко встаёт, стул скрипит. — Понимаешь? Всё!
— Не понимаю, — но молчу. Жду, что ещё скажет.
— Каждый день одно и то же: работа, дом, ужин, сон. Как будто я уже лет двадцать мёртвый.
— А я что, разве не в том же самом кручусь? — вскакиваю и загораживаю ему путь к выходу. — Или тебе кажется, что мне веселее? Куда идёшь? Давай, завёл разговор — значит, будем говорить.
Он кивает и садится, но уже на моё место, а я — на второй стул.
— Теперь попробуй с правды начать. Мне твоё «надоело» не служит поводом. Будто ты до нашего брака на Багамах проводил, а появилась в твоей жизни я — и тебя в деревню посадили под амбарный замок.
Федор пожимает плечами.
— Слишком рано мы семью создали.
— Слишком поздно ты о презервативах подумал в студенчестве. Эдакий бык с эмблемой «Я успею». Не успел. Кого в этом винить? И зачем вообще винить кого-то в этом спустя двадцать четыре года?
— Да не об этом я. Напридумывала уже.
— А ты ртом говори, чтобы не додумывала сама. Страдаешь от того, что Люда у нас появилась рано, — я тебе ответила. Тебе сорок пять, и тут ты вспомнил о том, что было в наши двадцать. Другая ведь причина, не так ли?
— Тань, не надо…
Снова пытается встать.
— Нет, ты объясни! — хватаю его за рукав. — Куда ты всё сбежать пытаешься? Сиди уже. Ты что, встретил кого-то?
— Ну, дура. Ты не слышишь меня?
— То есть я ещё и дура?
— Да чтоб тебя! — ударяет ладонью по столу. — Хватит уже.
— Вот с такой же прытью, только по факту говори. Уж за столько лет должна быть в тебе капля уважения, чтобы откровенно поговорить, а не оставлять вопросы.
Он опускает голову. Кажется, будто обречённо. Но когда поднимает её и смотрит на меня, то я понимаю, что ошиблась. Снова решимость. Отлично.
— Просто наш так называемый брак «по залёту» затянулся.
Меня прямо прошибает насквозь его словами.
В то время, когда мы встречаться начали, казалось, что любовь — это всё. Потому и последствия беременности быстро решились свадьбой.
Было много всего за эти годы. Та любовь, что мы испытывали вначале, испытывала нас. Общий ребёнок и быт были испытанием, с которым мы в итоге справились. Я даже умудрилась закончить университет. Федя очень помогал. Потому что дочь подрастёт — и мне нужно было бы работать. А диплом был очень нужен.
Спустя годы, когда жизнь выровнялась в правильном курсе, любовь переродилась и стала крепче. Осознанней.
Но я никогда не смотрела на нашу семью как на «по залёту». Ни разу муж не давал этого понять. Даже когда было сложно, и мы ссорились до такой степени, что расходились на время.
Мы находили дорогу друг к другу. Всегда.
И вот, когда полжизни прошло, он заявляет мне, что его тяготит брак по залёту.
Больно. Действительно больно. Но я опускаю это чувство, чтобы закончить разговор.
— Значит, затянулся? — киваю. — На двадцать четыре года?
— Да. Это лучше всего описывает то, о чём я думаю. И причину моего выбора.
— Долго же ты к этому шёл. Вот только я тебе ни черта не верю, Федор.
— Ну, сказать мне тебе больше нечего. На этой неделе соберу вещи и уйду.
А вот тут у меня будто всё нутро восстаёт от его непринуждённой лёгкости. Словно погоду обсудили, пора пироженку поесть.
— На неделе? — опять кивок. — Сбросил на мою голову бомбу и уйдёшь на неделе?
Он боязливо смотрит на меня. Услышал наконец в моём голосе враждебность.
— Сейчас ты отсюда свалишь, — припечатываю.
Он, значит, решил всё за нас, а уйти через недельку собирается, негодяй.
Встаю. Он тоже. Снова смотрит на меня, ожидая чего угодно. Толкаю его к выходу.
— Тань! Ну ты ж не серьёзно… — а я толкаю снова. — Тань… ну куда я на ночь глядя?
Мы уже доходим до входной двери, так как кухня рядом располагается.
— Любовница, отель, подъезд, машина, лавочка — выбирай, ни в чём себе не отказывай, — выталкиваю его за дверь и, закрыв её, наваливаюсь спиной, не веря в то, что сейчас произошло.
Федя начинает стучать в дверь.
— Да нет у меня никакой любовницы, Таня!
— Значит, на один вариант меньше с ночлегом. Из других выбирай. Оживай и двигайся дальше. Начал неплохо — так продолжай в том же духе. Приходи, когда захочешь поговорить откровенно.
— Да что ты заладила…
— Уходи.
Слышу, как он матерится. Стучит по двери и начинает ходить по лестничной площадке. Выжидаю, чтобы отошёл подальше, быстро открываю дверь и бросаю обувь.
Но больше не стою на месте. Не хочу слушать его. У меня голова с каждой секундой словно всё больше становится. Мысленный поток настолько огромный, что я почти схожу с ума.
Вхожу в ванную и, включив холодную воду, брызгаю ей на лицо. Протираю шею. Прикладываю холодные руки к груди и… видимо, шок отступает, оставляя меня наедине с болью.
Короткими, неторопливыми шагами иду на кухню и вижу его разбитую чашку. Видимо, когда толкала его, задела стол — и она упала на пол.
Тёмно-коричневая жидкость на светлом линолеуме, как клякса. Посуда не вымыта.
Я остаюсь одна на кухне, среди всего этого хаоса, с ещё одной разбитой вещью на руках — жизнью.
Продолжение следует. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"После развода. Просто уходи!", Лила Каттен ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать еще:
***
Все части:
Часть 2 - продолжение