— Попытаешься встать — вызову скорую, — хмуро заявляю Ксении, которая отказывается меня слушать.
После того как ее вырвало, она привела себя в порядок и пыталась прийти в себя. В итоге ее вырвало снова. Я отправилась на кухню, чтобы сделать ромашковый чай, чтобы попытаться успокоиться самой и сделать то же самое для подруги. Свой первый шок я уже пережила. Сегодня был второй. Но Ксюша получила двойную порцию в один момент. В итоге, когда я вошла в гостиную, она прижимала руку к груди, а ее лицо было таким же белым, как и потолок моей квартиры.
Давление. Неудивительно.
Отложив чай, снова привела ее в чувство.
И вот она только что пришла в себя. Ее щеки снова порозовели, но этой несносной не лежалось на месте.
— Таня, прекращай. У меня скорее поднимется давление, если я буду лежать.
Ее голос был достаточно слабым, чтобы не верить в нормальное состояние.
— Ксюнь, просто лежи.
Но по тому, как она отводила взгляд, стало ясно и другое. Стыд.
Между нами этого стыда было очень много. А как иначе? И поговорить бы, да не могу, потому что плохо станет снова. Потому остается лишь ворчать на нее, чтобы успокоилась и здоровье не губила.
— Дай хоть вторую подушку, повыше лягу.
— Хорошо.
Ухожу за своей подушкой и помогаю ей принять положение полулежа. Сажусь на стул, что поставила рядом с диваном, и время замирает. Молчание гнетет и делает стыд каким-то живым, но я остаюсь на месте.
— Как же такое произошло, Таня? — видимо, не выдержав напряжения, спрашивает она. Голос срывающийся, мучительный.
— Знала бы я, что тебе на это ответить. Самой и тошно, и больно, и стыдно. А самое поганое, что этим четверым все равно, Ксень.
Опустив голову, смотрю на свои ноги и решаю, что она просто не знает, что ответить, потому отмалчивается, как и я. Пока не слышу, как она пытается сдержать слезы, но у нее не выходит.
Отрываюсь от созерцания своих носков и оказываюсь права.
— Дорогая моя, ну не надо. Ну опять плохо станет, Ксюша.
Касаюсь ее запястий, так как она руками закрывает лицо. Но не тяну их вниз. Лишь прошу сделать это самой.
— Мне так стыдно за нее перед тобой, Таня. Ты не представляешь, как у меня внутри все кровью обливается из-за Лерки. Господи, я… слов не нахожу, чтобы тебе что-то сказать. В глаза смотреть не могу.
Я ощущаю, как мои щеки горят, уши, еще немного — и пеплом осыплюсь на пол. Ей ли говорить о стыде? Мы обе в одной лодке, но с разными фамилиями. Мужья, дочери. Стыда этого хватит на десять поколений вперед.
— Ты мне про стыд говоришь? Я почти неделю хожу и не знаю, как с тобой разговаривать и как в глаза смотреть.
Мои слова привлекают ее внимание. И, опустив ладони, она смотрит на меня, недоумевая.
— Так ты знала, что ли?
— Только про своего идиота и твою Лерку. Помнишь, я с Максом встречалась?
Она кивает и, прежде чем я успеваю продолжить, не дает вставить ни слова.
— Так вот почему ты плакала? — догадывается подруга.
— Да. Увидела их двоих в кафе. Наорала при всех, а как сказать тебе с Антоном — не представляла. Все ждала момента.
— Боже, я не представляю… Таня, я не могу поверить в это. Такое не укладывается в голове. Как? Ну как… я ни мужей, ни дочерей не понимаю. Ну надо тебе потешить свое стареющее эго, иди тешь. Но не с нашими дочерьми. Хотя… Эти дурочки тоже виноваты. Все они виноваты.
Я усмехаюсь, вспомнив изречение Федора на этот счет.
— Зато у моего бывшего есть мнение по поводу стыда и презрения. Что современному миру насрать, кто с кем спит.
— Современному — да. Но причем тут эти двое? Безумие какое-то.
Я пожимаю плечами и, не зная, что еще сказать, откидываюсь на спинку стула и поворачиваю голову в сторону окна.
Темнота сплошная. Ветер поднялся и бьется в окно, словно ошалелый. Внутри такое же состояние. Будто назревает буря. Но откуда ей взяться? Уже случилось все что могло. Развелись. Разделили имущество, только день осталось получить. А вот дальше, что делать? Странно слышать такие мысли от взрослой женщины.
Я растеряна, и мне хочется снова найти опору, а не шаткую рухлядь, на которой стоял мой брак.
— Не знаю, что делать дальше, Тань.
Снова смотрю на подругу и вижу в ней себя месячной давности, когда развод был не за горами и казалось, что это действительно конец всему. Вот только любое завершение — это шанс на новое начало.
Протягиваю руку и крепко сжимаю ее ладонь.
— Разведись. Возьми свою долю за квартиру, а дальше сама все поймешь.
— Звучит просто.
— В этом действительно нет ничего сложного.
Наш разговор прерывает звонок в дверь.
— Явились, — фыркает она и порывается встать.
— Скорая помощь, — угрожаю ей и встаю со стула. — Я их сейчас выпровожу.
— Тань, — останавливает меня Ксения и, дождавшись, когда посмотрю на нее, задает вопрос: — Как думаешь, это мы с тобой виноваты?
— Мы не можем быть виноваты в выборе, сделанном другими людьми, даже если это наши собственные дочери.
Выйдя из гостиной, я замираю и, приложив к груди ладонь, хочу поверить, что для нас с Ксенией не все потеряно. Мы словно далеки друг от друга. Говорим, обсуждаем то, что нам причинило боль, но ощущение, будто отдаляемся.
Почему-то сейчас, фактически разорвав связь с дочерью, бывшим мужем, девочкой, что была мне как дочь, и другом, который оказался, как и Федя, похотливой скотиной, я переживаю за единственное светлое, что у меня есть, — подругу. Потерять связь с ней принесет еще большую боль.
Стук в дверь повторился, и я пошла открывать.
— Чего тебе? — Федя отпрыгнул как от огня и посмотрел на меня немного шокированный, с распухшим носом и синяком на скуле.
— Мы не поговорили.
— Да ты что? Мне позвать твою родную дочь, вторую дочь и ее отца, чтобы повторить?
— Не говори о нем вслух.
— А что случилось? Неужели поссорились? Это же плевое дело: ты спал с Лерой, он с… — меня передергивает от этой мысли.
— Хватит уже! — кричит он, ударив по стене.
— Для вас, ребятки, все только началось. И не приходи ко мне бить кулаками и орать. Ты для меня никто, чтобы я это терпела.
— Я, черт подери, пришел поговорить.
— Так говори.
Он касается лица ладонью, но тут же шипит от боли.
— Твою ж… В общем, когда будут распределять деньги по нашим счетам за квартиру, половина стоимости машины будет входить в сумму.
— Половина — это сколько? Оценка проведена?
— Да.
Он протягивает сложенную бумажку. Я смотрю на печать, подпись и сумму.
Может, я и не разбираюсь в машинах и их деталях, но у меня есть интернет. Благо Федя не додумался меня попробовать обмануть насчет цены.
— Хорошо. Я внесу эту корректировку.
Меня отвлекает мельтешение на нижнем лестничном пролете и всплеск цветной одежды.
— Что, Валерия, боишься, что этого Казанову решу обратно к рукам прибрать? Не бойся, у меня нет привычки использовать вещи, бывшие в употреблении, тем более мной лично.
— Господи, Таня.
— Ну и кашу вы заварили. Я удивлена, что Антон дочь за руку не оттащил. Ты Люду с ним отправил?
— Я ухожу.
Смотрю ему в спину и попросту ничего не ощущаю, кроме безумия.
Вернувшись в квартиру, обнаруживаю Ксению, выходящую в коридор.
— Ты куда?
— Тань, мне нужно… У тебя было время все это переварить, у меня нет. Мне просто нужно, понимаешь?
Я понимала. Но это не приносило облегчения. Казалось, что она закрывает перед моим носом дверь. Но я понимала.
— Все в порядке. Только будь осторожна в дороге или лучше вызови такси.
— Доеду.
— И напиши мне об этом.
— Хорошо.
Жду, пока она оденется, и обнимаю.
— Все будет в порядке, да? — ломким голосом спрашивает она меня.
— Будет, дорогая. Именно так и будет.
Мы медленно отстранились и обнаружили стоящие в глазах друг друга слезы. Улыбнулись. Затем она вышла за дверь, а я осталась стоять на пороге, проклиная похоть и безрассудство этого мира.
Продолжение следует. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"После развода. Просто уходи!", Лила Каттен ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать еще:
***
Все части:
Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5 | Часть 6 | Часть 7 | Часть 8 | Часть 9 | Часть 10 | Часть 11 | Часть 12 | Часть 13 | Часть 14 | Часть 15 | Часть 16 | Часть 17 | Часть 18 | Часть 19
Часть 20 - продолжение