11 ловушек, в которые мы попадаем с самого детства

Приветствую, друзья, с вами Роман Винилов, практикующий опытный психолог с многолетним стажем работы и организатор Центра Семейной Психологии XXI Века! В этой статье мы с вами продолжим рассматривать деструктивные схемы, по которым мы живем, но даже не замечаем этого.

Джеффри Янг, американский психолог и разработчик схемо-ориентированной терапии, описал 11 основных схем — устойчивых программ, по которым человек живёт. Каждая из них включает в себя не только само убеждение, но и характерное поведение, способы защиты, реакции на попытку перемен.

К числу исследователей таких программ также относятся Аарон Бек — основоположник когнитивной терапии, и Жан Пиаже, описавший базовые механизмы усвоения схем в детском развитии. Все они в той или иной форме сходятся в одном: схемы крайне устойчивы, потому что переплетены с самоощущением, памятью и пережитым опытом. Изменить их можно только в том случае, если человек готов пройти через внутренний дискомфорт и действительно начать делать то, чего раньше избегал.

Желание меняться, которое не сопровождается готовностью к действиям, — это не лень и не слабость, а следствие внутренней борьбы между старым, знакомым способом проживать свою жизнь и новым, ещё непривычным, но потенциально более зрелым. Только через осознанность и последовательность человек может выбрать новый способ взаимодействия с миром.

1. Схема отверженности

Схема отверженности — одна из самых распространённых и болезненных. Она формируется, когда человек в раннем возрасте сталкивается с эмоциональной нестабильностью или утратой контакта с близким взрослым. Это может быть уход одного из родителей, частые перерывы в эмоциональной связи, равнодушие, чередование тепла и отстранённости. Всё это закрепляет внутреннее убеждение: меня обязательно бросят.

Основная установка схемы отверженности: рано или поздно близкие уйдут, меня заменят, отвергнут, я останусь один.

Во взрослой жизни эта схема проявляется в ряде характерных признаков:

• человек болезненно переживает любые формы разлуки, даже кратковременные — вынужденная командировка, затянувшееся молчание в мессенджерах, задержка партнёра на работе вызывают сильное внутреннее напряжение;
• он воспринимает паузы в отношениях как угрозу — даже если партнёр говорит «мне нужно немного побыть с собой наедине», это воспринимается как предвестник расставания;
• реагирует на дистанцию сильной тревогой, раздражением, агрессией — не потому, что хочет давить на партнера, а потому что внутри его обуревает паника;
• начинает чрезмерно подстраиваться, угождать, прогибаться, покупать подарки, делать что-то «правильное и ожидаемое» — в надежде удержать человека рядом;
• цепляется за партнёра, старается быть удобным, тихим, полезным, хорошим — чтобы доказать, что он достоин любви;
• любые признаки отстранённости — смена тона, снижение активности или вовлеченности, молчание — вызывают всплеск тревоги, навязчивые мысли и необоснованные обвинения;
• постоянно ищет подтверждение любви — через слова, действия, знаки внимания, и даже если получает их, всё равно не верит, что его любят.

Это состояние можно описать как внутреннюю эмоциональную нестабильность, зависимость от реакции другого. Сама мысль о разлуке или утрате эмоционального контакта вызывает резкое усиление тревоги. Человек как бы «перекармливает» другого вниманием, заботой, решением его проблем, но не из любви, а из страха и вытекающего из него убеждения: «если я буду хорошим, меня не бросят».

Именно поэтому в момент, когда партнёр говорит: «Мне нужно немного времени», «Я должен/должна подумать», у человека с этой схемой загорается красная лампочка паники. Психолог может говорить ему: «Отступи, не дави, дай ему/ей немного воздуха», но он не в состоянии этого сделать, поскольку его поведение управляется страхом быть покинутым. Он начинает названивать, писать, объясняться, оправдываться, и в итоге еще сильнее отталкивает другого человека.

Это поведение в отношениях часто называют «оленизмом» — когда мужчина тотально пренебрегает своими границами, теряет собственное достоинство и действует из страха, а не из внутренней устойчивости. Он начинает играть роль вместо того, чтобы оставаться собой. И именно это вызывает охлаждение и отстранение со стороны девушки.

Схема отверженности сидит в эмоциональной памяти очень глубоко. Она заставляет человека искать в партнёре не равного себе, а некую суперфигуру, эдакого ферзя, которого ни в коем случае нельзя потерять. Всё его поведение строится вокруг удержания второй половины рядом, и это делает человека уязвимым, зависимым и хронически неудовлетворённым, потому что настоящая близость возможна только между двумя целостными зрелыми личностями.

Эта схема поддаётся изменению, но исключительно через осознание и планомерную работу. Пока человек не распознает и не разглядит в себе этот паттерн, он будет повторять одни и те же действия, наступать на те же грабли, разрушая отношения, которые так боится потерять.

В основе каждой схемы, с которой человек сталкивается во взрослой жизни, лежит нарушение одной или нескольких базовых психологических потребностей, которые должны быть удовлетворены ещё в детстве. Если они не были закрыты, формируются искажения в восприятии, в эмоциональной регуляции и в построении отношений. Именно эти искажения закладываются в «фундамент» будущих деструктивных схем.

Нарушение базовых потребностей не обязательно происходит из-за явной жестокости. Иногда это просто эмоциональная недоступность взрослого, непонимание, недоверие к чувствам ребёнка или некие навязанные роли. Но именно через такие, на первый взгляд, не слишком ощутимые «сдвиги» формируется искажение восприятия себя и мира.

Ключевые базовые потребности ребёнка:

• потребность в надёжной привязанности;
• потребность в автономии;
• потребность в выражении чувств.

Давайте рассмотрим каждую из них подробнее.

Надёжная привязанность

Ребёнку для здорового и полноценного развития необходим значимый взрослый, на которого можно опереться. Этот взрослый должен быть эмоционально доступным, предсказуемым, принимающим, необязательно идеальным, но обязательно стабильным. Ребёнок должен чувствовать: меня не бросят, меня примут такого, каким я есть, ко мне вернутся, я в безопасности.

Если эта потребность не удовлетворена, формируется тревожная привязанность. Человек всю жизнь ищет эту опору, этот островок безопасности, и буквально цепляется за близких. Возникает схема отверженности: страх быть покинутым и стремление любой ценой удержать партнёра рядом. Если появляется хотя бы намек на эмоциональную «разлуку», даже кратковременную, для него это эквивалент невосполнимой потери, форменной катастрофы.

Потребность в автономии

После того как у ребёнка появляется стабильная привязанность, у него возникает следующая закономерная потребность — быть самостоятельным. Это не значит быть полностью оторванным от взрослого, это значит время от времени заявлять: «я могу сделать это сам». Хочу — иду на ручки, хочу — отползаю. Меня отпускают, позволяют пробовать, ошибаться, принимать решения.

Если эта потребность нарушена, возникают большие проблемы с сепарацией. Уже будучи взрослым, человек не может отделиться от родителей, партнёров, друзей. Он требует постоянного подтверждения любви, не доверяет себе, не отпускает других. При этом он сам не чувствует себя целостным: он либо зависим, либо, наоборот, уходит в полное отрицание близости — потому что близость становится слишком болезненной. Возникают схемы зависимости, уязвимости, слияния.

Потребность в выражении чувств

Каждое эмоциональное состояние ребёнка требует признания. Если он боится — его страх признают. Если он злится — это тоже не отвергается. Если он радуется — его радость разделяют. Эмоции — это универсальный язык связи с собой и миром.

Когда ребёнку запрещают выражать эмоции — «не реви», «будь хорошим», «не злись», — он постепенно теряет контакт с собой. Он начинает верить, что проявлять чувства — плохо, или что его чувства никому не важны, или что он сам не способен на «правильные» реакции. Его эмоциональный мир становится запутанным, туманным, смутным, он не способен различать, что он чувствует и почему.

Во взрослой жизни это приводит к:

• подавлению эмоций,
• психосоматике,
• тревожности,
• трудностям в отношениях,
• невозможности выразить свои потребности,
• перекладыванию вины на себя или на других,
• низкой эмпатии.

Такие люди говорят: «я не знаю, что чувствую», «мне тяжело объяснить», «я просто взрываюсь», «я ничего не чувствую, а потом — сильная боль». Это следствие того, что эмоциональная жизнь была насильно вытеснена или отвергнута еще на самом раннем этапе.

Все эти базовые потребности никуда не деваются с возрастом и остаются внутри, в ожидании реализации. Пока человек не начнёт осознавать, какие из них были нарушены когда-то давно, он будет искать их удовлетворения во внешнем мире — через всех своих партнёров, через зависимость, через контроль, через навязчивую заботу, через избегание, через бессознательные повторения одних и тех же сценариев.

Нарушение базовых потребностей не означает, что на человеке нужно поставить крест, зато это значит, что ему есть, что понять и над чем поразмыслить. Чем яснее человек видит, чего ему не хватило в детстве, тем больше у него шансов перестроить свои внутренние схемы и начать жить иначе, исходя не из страха, не из эмоционального дефицита, а из осознанного выбора и личностной зрелости.

В основе каждой схемы лежит неудовлетворённая базовая психологическая потребность, которая должна была быть закрыта ещё в детстве. Когда эти потребности систематически нарушаются, в психике формируются устойчивые искажения, которые затем превращаются в поведенческие и эмоциональные шаблоны. Именно из них и вырастают схемы, с которыми взрослый человек живёт, часто даже не осознавая их присутствия.

Потребность в спонтанности

Это право ребёнка на свободное, естественное, непринужденное поведение. Он должен уметь проявлять эмоции, играть, исследовать мир, действовать согласно внутренним импульсам. Если же его постоянно ограничивают, критикуют, заставляют быть «правильным», «послушным» и «тихим», он начинает подавлять спонтанность, жить по шаблону, бояться проявлений живости в своем характере.

Во взрослой жизни нарушение этой потребности проявляется в том, что человек:

• не может расслабиться и быть собой;
• боится поступать импульсивно;
• всё время просчитывает последствия;
• чувствует вину за любое удовольствие;
• отказывается от творчества, естественности, игры.

Потребность в границах

Эта потребность не менее важна, поскольку она позволяет ребёнку понять, где заканчивается его личное пространство и начинается пространство другого. Он должен иметь представление о том, что можно, а что нельзя, но эти рамки должны быть ясными и разумными. При чрезмерной строгости или тотальной вседозволенности формируется закономерное искажение.

Если границы не были чётко обозначены, взрослый человек:

• не чувствует границ своего вмешательства;
• берёт на себя чужую ответственность;
• позволяет другим нарушать своё личное пространство;
• испытывает трудности с отказами;
• не может распознать, где заканчивается его забота и начинается свобода другого человека.

Такой человек часто эмоционально истощён. Он либо растворяется в других, либо чрезмерно навязывается, пытаясь решить чужие проблемы, исправить, втащить чужой груз в гору на собственном горбу, не понимая и не давая себе отчет в том, что вышел за пределы допустимого и разумного.

Каждая конкретная схема вырастает из одной или нескольких таких нарушенных потребностей. Схема отверженности, например, почти всегда связана с тем, что в детстве ребёнок не получил:

• надёжной эмоциональной опоры;
• однозначного и четкого опыта того, что его любят и не бросят;
• возможности быть автономным от взрослого;
• права на спонтанность;
• ясного понимания своих и чужих границ.

Такой ребёнок, возможно, рос в непредсказуемой, хаотической атмосфере. Родители могли быть эмоционально нестабильными, например, могли ссориться и мириться, использовать ребёнка в качестве медиатора или свидетеля своих конфликтов. Может быть, один из родителей исчезал из жизни ребёнка (например, после развода) или был эмоционально недоступным. Ребёнка могли намеренно изолировать от одного из родителей, формируя привязанность только к одному взрослому. Всё это, очевидно, оставляет в детской психике глубокие травмы.

Взрослый человек, выросший в таких условиях, будет постоянно искать ту самую надёжную связь, которая так и не сформировалась в детстве. Он будет бояться разлуки как огня, впадать в панику от каждой минуты молчания, цепляться за партнёра, испытывать тревогу при любой эмоциональной дистанции, и при этом даже не осознавать, что причина всего этого — не текущие отношения, а старая, давнишняя, так и не прожитая детская боль.

Незакрытые потребности никуда не исчезают и продолжают искать своей реализации, но восполнить их можно не посредством контроля или зависимости, а только через осознанную работу над собой. Начинается она с простого признания: да, в детстве мне чего-то не хватило, но теперь я могу научиться давать себе это сам.

2. Схема недоверия и жестокого обращения

Вторая деструктивная схема формируется тогда, когда человек живёт с устойчивым убеждением: окружающие непременно причинят вред. Этот вред может принимать разные формы — обман, предательство, унижение, насмешка, манипуляция, насилие или использование в своих целях. Человек с такой схемой не верит в добрые намерения других и не чувствует безопасности ни в отношениях, ни в общении, ни в самом факте близости.

В основе этой схемы лежит нарушение потребности в безопасности и защите. Ребёнок должен был получить опыт: рядом есть взрослый, который меня не предаст, не ударит, не унизит, не бросит, не поднимет на смех. Если этого не случилось, то либо было насилие, либо какая-то систематическая угроза, либо игнорирование и пренебрежение — нечто такое, в результате чего формируется базовое деструктивное убеждение: мир враждебен.

Как эта схема проявляется во взрослом возрасте:

• человек никому не верит — ни партнёрам, ни друзьям, ни врачам, ни преподавателям;
• он постоянно всё подвергает сомнению, проверяет и перепроверяет;
• любое доброе действие в свой адрес воспринимает как завуалированный расчёт;
• в общении с ним трудно: он критикует, иронизирует, оценивает, ждёт подвоха;
• часто говорит, что у него развитое критическое мышление, хотя за этим стоит не аналитичность, а хроническое недоверие, доходящее до патологии;
• не подпускает к себе людей — избегает близости, дистанцируется, держит всех «на расстоянии»;
• может вступать в отношения, но при этом выбирает тех, кто его и вправду ранит — предаёт, обманывает, нарушает границы;
• при этом не уходит из таких отношений, а остаётся в них, как бы «доигрывая» хорошо знакомую, «родную» схему.

Такой человек нередко выбирает себе именно того партнёра, который будет подтверждать его убеждение: доверять никому нельзя. Он будто бессознательно притягивает к себе тот типаж, который бередит старые раны и снова сыпет на них соль. Если ему изменяют, то измена служит подтверждением убеждения: я был прав в том, что никому нельзя доверять. Если его унижают, он опять-таки убеждается в своей «правоте»: я поступал правильно, никого к себе не подпуская.

Схема недоверия глубоко «вшита» в эмоциональное восприятие. Её первоначальная задача — защитить психику, но на самом деле она делает человека одиноким, отстранённым и закрытым. Она мешает строить близкие отношения, мешает расслабиться, мешает жить в контакте с самим собой и всегда держит в напряжении.

Человек часто не осознаёт, откуда эта схема в принципе взялась. Он может говорить: всё было нормально в семье, меня никто не бил и не оскорблял. Но даже эмоционально холодная или саркастичная среда, в которой не было ни поддержки, ни доверия, где ребёнка высмеивали или не принимали всерьёз, может стать благодатной «почвой» для этой схемы.

Такие клиенты часто говорят мне: «я сам по себе», «мне никто не нужен», «я не верю в добрые намерения людей». Да, они могут выглядеть независимыми, сильными и самодостаточными, но стоит копнуть глубже, и оказывается, что внутри работает привычная психологическая защита, призванная предупредить риск быть раненым снова.

Именно поэтому распознать эту схему так важно. Она сказывается не только на доверии к другим, но и на доверии к себе. Человек не чувствует, что достоин заботы, уважения, любви, и это делает его склонным к тотальному одиночеству (да он и сам активно в него идет).

Работа с этой схемой начинается с признания факта: я не доверяю, потому что однажды было больно, но теперь я могу научиться отличать прошлое от настоящего. Не каждый человек несёт в себе угрозу, и некоторые действительно могут быть рядом и не причинять вреда.

3. Схема зависимости

Следующая схема называется зависимость. Она формируется у человека, который с раннего возраста привыкает к мысли, что не справится с жизнью сам. Он не верит в свои силы, сомневается в каждом решении, нуждается в постоянной поддержке извне. Для него самостоятельность — это не вожделенная свобода, а реальная угроза.

Эта схема возникает из-за нарушения базовой потребности в автономии. Если в детстве ребёнку не давали возможности пробовать, ошибаться, набивать шишки, принимать самостоятельные решения, если его чрезмерно опекали или постоянно критиковали, у него формируется стойкое убеждение: «я сам точно не справлюсь». Он вырастает с ощущением того, что в любой трудной ситуации нужен кто-то, кто скажет, как правильно, и возьмёт на себя ответственность.

Как проявляется схема зависимости:

• человек боится принимать решения без подсказки извне;
• он всё время спрашивает: как поступить, что написать, что сказать;
• в случае неудачи перекладывает вину на других;
• боится брать на себя ответственность даже в мелочах;
• старается слиться с другим человеком, раствориться в нем — жить его жизнью, интересами, целями;
• не чувствует себя отдельной самодостаточной личностью;
• живёт под эмоциональным влиянием другого (чаще всего это партнёр);
• теряет ориентиры, если остаётся один: не знает, чего хочет, куда двигаться, что делать.

Особенно хорошо и отчетливо это просматривается в отношениях. Такой человек живёт эмоциональным состоянием второй половины. Если она холодна и недоступна, он впадает в тревогу; если отдаляется — он чувствует себя никем; если уходит — жизнь обрывается, заходит в беспросветный тупик. В этом и обнажается глубокая зависимость: «я не существую без тебя», «мне нужна твоя поддержка, чтобы быть собой».

Истоки схемы — в опыте родительского воспитания, когда взрослые:

• не дают ребёнку свободы пробовать и ошибаться самому;
• чрезмерно опекают, защищают от любых сложностей, растят, как тепличную мимозу;
• не позволяют проявлять инициативу;
• постоянно критикуют: «ты не справишься», «у тебя не получится», «посмотри на других, а теперь на себя»;
• внушают, что ребёнок физически слаб, глуп, неуклюж и т.д.;
• никак не поощряют успехи и достижения.

Даже эмоционально тёплая, заботливая, откликающаяся мама может вырастить глубоко зависимого ребёнка, если постоянно вмешивается, контролирует, решает всё за него. Такая забота лишает ребёнка самостоятельности. Ему упорно не дают шанс почувствовать окрыляющее: «я могу», «у меня получилось», «я справился сам».

Став взрослым, такой человек часто не осознаёт своей зависимости. Он может считать это нормой: советоваться с другими, прислушиваться к их мнению, спрашивать, как лучше сделать, но за этим скрывается страх сделать ошибку, остаться одному, быть отвергнутым. В этом страхе утопает все: и собственные цели, и желания, и даже сама личность.

Работа с этой схемой требует постепенного развития автономии. Это не значит становиться бирюком и одиночкой: скорее, речь идёт о взрослении — когда человек учится быть с другими, но не растворяться в них. Он может просить дать ему совет, но при этом понимает: решение остается только за ним. Он может любить и быть любимым, но не зависеть эмоционально, и это становится фундаментом более зрелых, здоровых, полноценных отношений.

4. Схема уязвимости

Следующая схема — уязвимость. Это особое внутреннее состояние, когда человек живёт в постоянном ожидании надвигающейся беды. Он словно не защищён изнутри — у него нет психологической брони, нет стойкости к жизненным перипетиям. Любая нестабильность, любые изменения вызывают тревогу, будь то болезнь, увольнение, финансовые потери, или даже просто перемены в привычном укладе жизни.

Такой человек склонен к хроническому переживанию. Он всё время мысленно моделирует катастрофические сценарии и живёт в ощущении, что вот-вот случится что-то плохое. Его тревожность носит иррациональный характер, но он не может от неё отделаться.

Основные проявления этой схемы:

• страх заболеть, даже при отсутствии симптомов;
• склонность к ипохондрии: регулярные обследования, выискивание всевозможных болезней, приём большого количества лекарств;
• чрезмерное внимание к безопасности: постоянная смена паролей, тревога по поводу возможного взлома, кражи, несчастного случая, аварии;
• боязнь перемен и всего нового;
• упорное избегание потенциально опасных ситуаций;
• разнообразные фобии: страх полётов, замкнутого пространства, открытого пространства, толпы и т.д.;
• тревожные расстройства в хронической форме.

В основе этой схемы — нарушение базовой потребности в безопасности. Если в детстве родители не давали чувства защищённости, а вместо этого транслировали страх перед жизнью, ребёнок, как губка, впитывает болезненную установку: «мир — опасное место, и я в нём абсолютно беззащитен».

Типичные родительские установки, способствующие формированию этой схемы:

• «будешь вести себя так — заболеешь и умрёшь»,
• «не высовывайся — хуже будет»,
• «все вокруг только и ждут, чтобы тебя обмануть»,
• «нельзя никому доверять»,
• «в жизни ничего хорошего не жди — в ней одни проблемы».

Нередко тревожные родители бессознательно передают ребёнку по наследству свои собственные страхи. Мать, постоянно переживающая за здоровье ребёнка, гиперопекающая и запрещающая любые проявления самостоятельности, может сформировать в нём стойкое убеждение: «я слабый, я болезненный, я не справлюсь». Отец, который вечно бубнит об экономическом кризисе, о безработице, о мире, скатывающемся в тартарары, приучает сына воспринимать каждый шаг как потенциальную катастрофу.

На уровне нейрофизиологии хроническая тревога, как подтверждают исследования, усиливает активность миндалевидного тела в головном мозге — области, связанной со страхом и реагированием на угрозу. При этом подавляется активность префронтальной коры, отвечающей за рациональное мышление и контроль. Это создаёт порочный круг: человек тревожится, не может себя успокоить, и поэтому тревожится ещё сильнее.

Интересно, что уязвимость может сочетаться с видимым внешним контролем. Некоторые люди, страдающие от этой схемы, пытаются компенсировать свою тревогу чрезмерным планированием, проигрыванием всех возможных сценариев, контролем за ничего не значащими мелочами. Они ведут себя как «подчеркнуто рациональные», но за этой маской скрывается зашкаливающая тревожность, невозможность отпустить ситуацию и просто наблюдать за процессом.

Работа с этой схемой предполагает постепенное укрепление чувства внутренней устойчивости и безопасности. Это возможно только через осознанное проживание опыта: когда человек делает шаг навстречу страху и убеждается, что с ним всё в порядке. Это медленная, но вполне реальная трансформация — от уязвимости к устойчивости.

5. Схема эмоциональной депривации

Следующая схема — эмоциональная депривация. Это внутреннее состояние, когда человеку хронически не хватает душевной близости, понимания и поддержки. Он может состоять в отношениях, может иметь семью, устойчивый круг общения, но внутри всё равно пусто. Будто бы его никто по-настоящему не любит, не заботится, не понимает.

Такой человек испытывает постоянный эмоциональный голод: что бы ни делал партнёр, как бы ни проявлял заботу, этого все равно недостаточно. Внутри него — одиночество, недоверие и ощущение: «Я никому по-настоящему не нужен».

Типичные проявления этой схемы:

• хроническое ощущение одиночества, даже в отношениях;
• недоверие к добрым словам и заботе: «он делает это из вежливости», «ей просто от меня что-то нужно»;
• поиск партнёров, которые ведут себя эмоционально отстраненно;
• неспособность устанавливать или поддерживать тёплый контакт;
• равнодушие к себе: «я недостоин любви», «меня невозможно полюбить»;
• бессознательное стремление подтверждать «родную» схему: выбирать только тех, кто точно не сможет дать достаточно душевного тепла;
• привычка подавлять свои чувства или держать их только при себе из страха того, что они окажутся никому не нужными.

Человек не просто постоянно оказывается рядом с эмоционально отгороженными партнёрами — его тянет к ним, как магнитом: не потому, что он этого хочет, а потому, что внутри него живет убеждение: «другого-то и не бывает». Он будет снова и снова выбирать тех, кто холоден, отстранён, не способен установить полноценный контакт. Кроме того, даже если партнёр окажется тёплым, чутким, внимательным и заботливым, такой человек не сможет это принять и сам начнёт отдаляться, потому что его внутренняя схема работает иначе — близость для него на этой планете в принципе невозможна.

Начало эта схема берет, конечно же, в детстве: это нарушение базовой потребности в надёжной эмоциональной связи. Ребёнок не получил тёплого, устойчивого и стабильного контакта с родителями или другими значимыми взрослыми. Возможно, его не обнимали, не говорили слов поддержки, не интересовались его чувствами. Возможно, его воспитывали формально: кормили, одевали, отводили в школу, но душой в этом процессе не участвовали.

Такие дети вырастают с ощущением, что эмоции — это нечто второстепенное, что их чувства никому не интересны, что тепла и понимания ждать неоткуда. Это, кирпичик за кирпичиком, закладывает фундамент для будущей схемы: «меня никто не полюбит по-настоящему», «я всегда буду один».

На уровне поведения человек может казаться серьезным, сдержанным, отгороженным, формальным, но внутри него — глубокая тоска по близости и душевному теплу. Проблема в том, что, пытаясь защититься от боли, он сам отталкивает тех, кто мог бы ему эту близость дать.

Эта схема особенно опасна тем, что она усиливает саму себя. Каждый неудачный опыт подкрепляет стойкое убеждение: «я никому не нужен», и тем глубже человек «заноривается» в эмоциональную изоляцию.

Работа с этой схемой требует времени, осознанности и терапевтической поддержки. Очень важно научиться:

• распознавать свои чувства и потребность в близости;
• позволять себе нуждаться в других (и выражать это);
• учиться принимать заботу и поддержку;
• отличать реальное поведение партнёра от проекций своих страхов;
• выходить из привычных сценариев эмоционально холодных отношений.

Главное — уяснить, что эмоциональная близость возможна, что тепло и принятие существуют, что важно не только найти человека, способного это дать, но и стать тем, кто способен это принять.

6. Схема изгнания из общества

Следующая схема — изгнание из общества. Это устойчивое внутреннее ощущение, что с человеком что-то не так, будто он — не такой, как все, белая ворона, гадкий утенок, а его место — где-то вне круга «нормальных» людей. У него может быть хорошая работа, широкий круг общения, даже семья, но хроническое ощущение «я чужой» никуда не уходит.

Такие люди убеждены, что они хуже других: по внешним данным, по уровню интеллекта, успеха, привлекательности, яркости, социального статуса. Это не обязательно выражается вслух, но постоянно проявляется в заниженной самооценке, в поведении, в высокой тревожности.

Типичные проявления этой схемы:

• избегание социальных контактов, особенно новых, где есть риск подвергнуться оценке других людей;
• хроническое ощущение собственной неполноценности;
• гиперчувствительность к мнению окружающих;
• привычка сравнивать себя с другими в пользу последних;
• страх быть осмеянным, отвергнутым, не принятым;
• неспособность чувствовать себя «своим» даже в компании друзей;
• внутренняя установка: «я не достоин их общества», «я не такой, как все».

Внешне это может проявляться как замкнутость, отрешённость, чрезмерная застенчивость или наоборот — как громкое заявление о себе и своем «Я», маскирующее внутреннюю неуверенность в рамках механизма компенсации. Некоторые, чтобы справиться с этим чувством, сознательно играют роль «особенного» и «уникального», но внутри себя всё равно страдают от ощущения отверженности и тревоги.

Интересно, что человек с этой схемой может даже вести довольно активную социальную жизнь. У него могут быть многочисленные связи, встречи, знакомства, но внутри он по-прежнему чувствует себя чужим. Он может смеяться, участвовать в беседе, но ощущает: «я среди них, но не с ними, я чужой среди своих». Это ощущение — постоянный фон, мешающий по-настоящему расслабиться, довериться, почувствовать себя частью группы или сообщества.

Корни схемы — в раннем детстве и подростковом возрасте. Сначала закладывается дефицит эмоциональной связи с родителями: ребёнок не чувствует, что его принимают безусловно. Его либо игнорируют, либо чрезмерно критикуют, либо пытаются «переделать». Он не получает подтверждения, что он ценен и важен просто так, безусловно, сам по себе.

Затем подключается еще один фактор — общение со сверстниками. Даже если в семье была принимающая атмосфера, но ребёнок сталкивается с отвержением в детском саду или школе, это может глубоко его ранить (особенно если это отвержение повторялось снова и снова: отказ в дружбе, насмешки, откровенный буллинг и травля).

Если на этих этапах ребёнок не получает поддержки и не учится выстраивать здоровые связи, у него формируется стойкая схема: «я - другой, я - хуже», и она упорно плетется за ним уже во взрослую жизнь.

Особенно болезненно то, что такой человек сам же и подтверждает свою установку: он избегает новых знакомств, стесняется самого себя, боится сказать лишнее, чувствует неловкость в дружеской компании. А это, в свою очередь, действительно делает его «странным» в глазах окружающих. Получается замкнутый круг.

Изменение этой схемы требует постепенной работы над:

• формированием устойчивой самооценки;
• обучением навыкам социальных взаимодействий;
• осознанием своей ценности независимо от внешнего мнения;
• работой с травмами прошлого (особенно школьных времен);
• расширением зоны комфорта через постепенное включение в социум.

В конечном счёте задача стоит такая: научиться видеть в себе ценного, интересного, достойного человека, даже если вы не похожи на других. Именно способность принять свою уникальность делает возможной настоящую включённость в общество, потому что проблема рассматриваемой схемы изгнания — совсем не в том, что человек «другой», а в том, что он не даёт себе право быть собой в присутствии других.

7. Схема неполноценности

Человек с этой схемой ощущает, что с ним что-то не так — как будто он глубоко внутри недостаточно хороший, неполноценный, «сломанный» или даже «дефектный». Он может чувствовать, что ему чего-то не хватает — ума, красоты, харизмы, социальных навыков. Такой человек боится, что если окружающие узнают его настоящего, без прикрас и ретуши, они разочаруются и отвергнут его.

Эта схема проявляется в:

• страхе близости — человек не пускает других слишком близко, чтобы они не заметили его мнимые «недостатки»;
• чувстве стыда — он часто стыдится самого себя, даже без особых на то причин;
• постоянной самокритике — критикует себя за внешний вид, манеру речи, действия, успехи и неудачи;
• отсутствии веры в свои силы — боится проявлять инициативу, просить о повышении в должности, выступать публично;
• терпимости к плохому обращению с собой — позволяет другим себя использовать или обращаться пренебрежительно, полагая, что справедливо заслуживает такого отношения;
• избегании успеха — боится, что не потянет ту или иную задачу, что вскроется и обнажится перед всеми его некомпетентность.

В основе этой схемы чаще всего лежит неудовлетворённая базовая потребность в признании и принятии в детстве. Если ребёнка регулярно сравнивали с другими, унижали, не хвалили, но при этом постоянно предъявляли завышенные требования, то у него формируется устойчивая базовая установка «я недостаточно хорош».

Родители могли быть чрезмерно критичными, могли искажать обратную связь или попросту не признавать достоинства и сильные стороны ребёнка. Иногда это проистекает из «наилучших побуждений»: ребёнка «стимулировали» постоянной критикой, ожидая, что он «соберётся, наконец, и станет лучше». Но результатом становится ощущение внутренней ущербности.

Такая схема может вести к социальной изоляции, избеганию отношений, трудностей в карьере и, конечно, к хронической тревоге и депрессии. Работа с ней в терапии начинается с распознавания этих установок, замены внутреннего критика на поддерживающий голос и постепенного принятия себя.

8. Схема несостоятельности

Заложник этой схемы убеждён, что его реальные успехи ничтожны и не заслуживают совершенно никакого признания. Он может добиваться вполне объективных результатов в учёбе, карьере или отношениях, но при этом внутренне чувствует, что это «не считается», что «другие все равно лучше». В основе схемы — постоянное сравнение себя с окружающими, в котором он всегда проигрывает.

Проявления этой схемы таковы:

• обесценивание собственных достижений: «В этом нет ничего особенного», «Мне просто повезло»;
• убеждение, что успехи других всегда значимее и заслуженнее;
• стремление быть «как все» или «как лучшие», но при этом - отказ себе в праве на индивидуальность;
• избегание лидерства или ответственности, потому что кажется: «Я точно не потяну»;
• обесценивание успехов: повышение на работе, диплом, похвала начальства — всё воспринимается или как случайность, или как чья-то ошибка;
• склонность к перфекционизму, но без удовлетворения от результата.

В детстве такая схема формируется, если:

• ребёнка систематически сравнивали с другими — с братом, сестрой, одноклассниками;
• взрослые обесценивали его успехи, даже если они были существенными для возраста ребенка;
• родители требовали только идеального результата и игнорировали усилия;
• любые достижения встречались с критикой: «Ну что это за рисунок, взгляни, у Наташи гораздо красивее», «Убрал? Посмотри, как ты убрал — вон грязь осталась»;
• ребёнку внушали, что он ленивый, неспособный, «бездарь», «неряха» и т.д.

Закономерным результатом такого воспитания становится взрослый, которого не покидает ощущение, что он постоянно не дотягивает. Даже если объективно он успешен, то для него самого этого успеха не существует.

С точки зрения психологии, здесь нарушена базовая потребность в признании индивидуальности и в поддержке прилагаемых усилий, а также искажена картина своей эффективности. Исследования показывают, что при длительном дефиците положительной обратной связи развивается так называемая «выученная беспомощность» — феномен, при котором человек не верит в то, что от него в жизни хоть что-то зависит (работы Мартина Селигмана, 1975).

Терапия этой схемы включает постепенное осознание собственных достижений, переоценку критических установок родителей и формирование устойчивого внутреннего образа себя как человека, достойного уважения и признания.

9. Схема покорности

Человек с такой поведенческой схемой постоянно подавляет свои собственные желания, чувства и потребности, чтобы угодить другим. Он действует из страха наказания, осуждения или отвержения, и даже в близких отношениях не позволяет себе быть собой. Это классическое поведение «жертвы», которая готова терпеть всё ради мнимого одобрения или спокойствия окружающих.

Проявления схемы:

• избегание конфликтов любой ценой;
• неспособность сказать «нет», даже если ситуация однозначно требует этого;
• привычка приспосабливаться к чужим желаниям и выборам;
• отрицание собственной ценности;
• выбор партнёров, склонных к чрезмерному контролю или манипуляциям;
• ощущение вины при попытке постоять за себя.

Обычно такое самоощущение - результат жёсткого (а порой и жестокого), гиперконтролирующего воспитания, когда:

• ребёнку запрещали выражать свои эмоции, особенно самые «неудобные» из них — гнев, раздражение, обиду;
• часто звучали фразы вроде «многого хочешь — мало получишь», «не выдумывай», «заткнись»;
• ребёнку внушали, что его желания и потребности — это что-то неправильное, стыдное, эгоистичное;
• ребёнка стыдили за проявление воли: «как тебе не стыдно, не поделился игрушкой», «все дети как дети, а ты драчун».

В результате у взрослого формируется устойчивый внутренний запрет на выражение своих потребностей и запросов. Он живёт в логической «мышеловке»: «Лучше промолчу, стерплю, зато меня не отвергнут». Такой человек часто оказывается в отношениях, где его эксплуатируют эмоционально, материально или физически. Он сам «напрашивается» на эту роль, потому что так устроена его внутренняя система: в противном случае он чувствует тревогу, вину и стыд.

10. Схема завышенных стандартов

Здесь мы уходим в противоположную крайность. Человек с такой схемой живёт под прессом внутренней установки: «Я должен быть лучшим, добиться всего, оправдать все ожидания». Ему крайне важно быть идеальным — на работе, в семье, в обществе, поэтому его жизнь превращается в бесконечную погоню за статусом, признанием и регалиями успеха.

Проявления схемы:

• ориентация только на результат, с полным игнорированием самого процесса;
• стремление быть первым и лучшим везде — в профессии, отношениях, внешности;
• нетерпимость к ошибкам — ни к своим, ни к чужим;
• завышенные требования к себе и другим;
• стремление к контролю, доминированию, поддержанию идеального образа себя;
• хроническое напряжение, выгорание и, как следствие, отсутствие удовольствия от жизни и вкуса к ней.

Такие люди часто строят отношения по принципу: «У нас должна быть идеальная семья – как из рекламы зубной пасты». Они могут подавлять партнёра, заставляя соответствовать своим завышенным ожиданиям, а если у них не получается — нарастает раздражение, начинаются обвинения, образуется дистанция. При этом сами они тоже находятся под давлением собственных неадекватных стандартов и совсем не умеют расслабляться.

Эта схема, как и покорность, формируется в детстве вследствие:

• давления родителей, которые внушали ребёнку, что он ценен только до тех пор, пока у него есть достижения;
• постоянного сравнения с другими: «Вот у Миши пятёрка, а ты что, так и будешь хорошистом?»;
• лишения ребенка права на игру, проявление спонтанности и естественности;
• отказа в поощрении за старания и слишком жёсткой ориентации на результат.

Из такого ребенка вырастает взрослый, который не знает, что можно просто жить и получать от этого удовольствие. Жизнь вечно подчинена все новым и новым целям: диплом, карьера, спортивные награды, признание, совершенная внешность, идеальные дети, самый высокий статус. Человек становится чересчур строгим критиком не только для себя, но и для окружающих. Он не умеет довольствоваться малым и всегда хочет большего.

Обе схемы — и жертвенной покорности, и завышенных стандартов — искажают представление человека о себе и других, мешают построению гармоничных отношений и приводят к внутреннему выгоранию. В терапии важно помочь человеку восстановить контакт со своими настоящими желаниями, научиться принимать себя и других без завышенных требований или подавления.

11. Схема избалованности

Эта схема проявляется в убеждённости человека в том, что он особенный, исключительный, намного выше других и заслуживает особого отношения. Такие люди считают, что вправе нарушать правила, игнорировать желания и границы окружающих, при этом сами нуждаются в постоянном внимании, одобрении и обслуживании со стороны других.

Основные проявления этой схемы:

• ощущение собственной исключительности и важности;
• ожидание, что их желания будут исполняться немедленно и без усилий, «по щучьему велению»;
• импульсивность, нетерпимость к окружающим, отсутствие самодисциплины;
• пренебрежение интересами, чувствами и потребностями других людей;
• неспособность к самоограничению;
• обесценивание партнёра, если он не выполняет желаемую роль.

Такой человек, как правило, плохо переносит критику, отказывается брать на себя ответственность, требует беспрецедентного комфорта, признания и особых привилегий без какой-либо обратной отдачи. Он может быть весьма обаятельным, харизматичным, но отношения с ним, как правило, глубоко изматывающие, потому что он буквально поглощает энергию других, не заботясь о том, чтобы давать хоть что-то взамен.

В детстве у такого ребенка была нарушена базовая потребность в реалистичных ограничениях. Родители, стремясь сделать чадо счастливым и беззаботным любой ценой:

• не устанавливали чётких и понятных границ;
• не говорили «нет», даже когда это было необходимо;
• стремились немедленно удовлетворять все хотелки ребёнка;
• не требовали от него никаких усилий (цели достигались без приложения сил и проявления упорства);
• не учили учитывать интересы и границы других людей.

В результате формируется взрослый, который не умеет ждать, не понимает, что окружающие не обязаны всё бросать ради него, и сталкиваясь с отказом, воспринимает его как личное оскорбление или вселенскую несправедливость. Он не умеет находиться в равноправных, партнёрских отношениях, потому что у него совсем не развита эмпатия и навык соучастия.

Во взрослом возрасте такая схема может проявляться в виде нарциссического поведения, в основе которого - требовательность, обесценивание и отказ от ответственности. В близких отношениях это часто приводит к конфликтам, потому что партнёр чувствует себя использованным и обесцененным.

Для коррекции схемы важно развивать способности к самоограничению, учиться спокойно принимать отказы, развивать эмпатию, а также формировать адекватные представления о равноправии в отношениях. Только тогда человек с такой поведенческой моделью сможет выстраивать зрелые, уважительные и устойчивые связи с другими.

Отзывы о работе со мной тут: https://t.me/rv_feedbacks

И тут: https://vk.com/album2545052_233358270

Я провожу работу в online и живые консультации в Москве и Петербурге.

Запись по телефону: +7 (983) 000-111-6 / WhatsApp.

WhatsApp

Telegram