Спасибо, что читаете мои истории! Я бесконечно благодарна вам за донаты, репосты, лайки, комментарии и подписки. Оставайтесь со мной и дальше.
Поддержите канал денежкой 🫰
— Так, — выдохнул Демид и шагнул ко мне, протянул руки и забрал у меня Лару, причём забрал с таким каменным выражением лица, что я даже не попыталась вывернуться, но я это не сделала ещё по той простой причине, что я боялась напугать дочь. — У меня больше нет сил доказывать тебе, что я не верблюд. Это первое и второе. Лиза, прикуси язык. Ещё раз начнёшь меня выгонять, я буду поступать жёстко.
Я сложила руки на груди и протянула:
— Так же жёстко, как ты сейчас поступил с Надеждой, что-то пошептался с ней, и все на этом.
У Демида побагровело лицо.
Мне показалось, что он сейчас меня точно придушит, но вместо этого он выдохнул, опустил взгляд и трясущимся голосом произнёс.
— Надежда уволена. В отношении того, что ты узнала про неё и что дал твой отец я ещё разберусь и в отношении того, почему этой информации не было у меня, я тоже разберусь. Можешь не бояться этого. Но сейчас у нас разговор не о том, что няня дурой оказалась. Сейчас у нас разговор о том, что ты меня выгнала из семьи с рождением нашей дочери, к которой ты меня люто ревнуешь. Настолько, что сейчас аж трясёшься стоишь, потому что я взял Лару на руки. Сейчас разговор о том, что ты решила, будто бы наша личная жизнь закончилась с рождением ребёнка.
Демид тяжело дышал и да, я ревновала его к дочери по той простой причине, что ревность это была не связанная с тем, что мне было жалко, будто бы Демид лишнее время уделяет ребёнку. Нет, я считала его лицемером.
Каждый раз, когда Демид приходил домой и проявлял внимание к ребёнку это выглядело настолько наигранно, это выглядело настолько неестественно, как будто бы он это делает ради чего-то, а не потому что хочет это сделать, и посмотрев на это пару раз, я просто приняла решение о том, что если ему не нужен ребёнок, значит, этот ребёнок только мой.
И все.
И сейчас, стоя напротив мужа и глядя в его пылающие огнём глаза, я из последних сил держалась, чтобы это не высказать, но все-таки не сдержалась.
— Да, потому что тебе этот ребёнок никогда не нужен был, потому что это я хотела ребёнка, потому что это я плакала, когда у нас не получалось забеременеть. Потому что все твоё внимание к Ларе оно обусловлено тем, что тебе чисто по-отечески необходимо было проявить его, но не потому, что ты это хотел сделать. Ты даже сейчас отбираешь у меня Лару по той простой причине, что тебе нужно со мной разговаривать.
— Закрой рот, — сказал тихо Демид и развернулся. Лара замахала мне рукой через его плечо, а я сдавила пальцы в кулаки.
— Демид, — протянула я зло.
Он обернулся на пороге и ещё раз попросил:
— Закрой, пожалуйста, рот. И не смей мне говорить о том, что я не хотел брать на руки своего ребёнка. Я её боялся взять, потому что каждый раз ты, как коршун налетала, я боялся её купать, потому что она была махонькая, она у меня на ладони помещалась. Я за попу её держал на ладони. Она была как дюймовочка, и это очень страшно, когда ты взрослый здоровый лось, а на руках у тебя крохотный ребёнок. А потом, когда она стала расти, меня отлучили от семьи. И каждый раз, когда я пытался хоть как-то пообщаться с с дочерью, ты всегда лезла. Я делал не так когда с ней играл. Я делал не так, когда одевал ей памперс. Я делал не так, когда её кормил, я все делал в твоём понимании не так, но «как» мне тоже никто не объяснял, так что, пожалуйста, закрой сейчас рот.
Демид вышел из спальни вместе с дочерью и закрыл дверь.
Я осталась стоять, как оплёванная.
Мне было настолько обидно от его слов, что слезы непрошеным градом полились из глаз.
Он никогда в таком тоне не разговаривал со мной, никогда так не высказывался. И он не сказал ничего грубого, он не сказал ничего матом, но то, какая была интонация, как дрожал его голос, говорило о многом.
Я, как в клетке запертая, ходила по спальне, прокладывала тропинку из одного угла в другой. И не могла сообразить, что делать.
Из дома уходить я не собиралась по той простой причине, что это мой дом. Это я добропорядочная жена, а изменник он, поэтому лишаться всего должен он, а не я с ребёнком.
Мириться с ним это означало полностью уничтожить себя. Это означало дать ему зелёный свет на то, что в следующий раз у него будет уже полноценная любовница, с которой он будет спать, и мне тогда тем более нельзя будет открыть рот, особенно в контексте того, что родители настроены на сохранение брака.
Поэтому этот вариант для меня был неприемлем.
Спустя полчаса я услышала, как Демид прошёл мимо спальни, а Лара что-то бубукала ему на ухо.
Я выглянула, и в этот момент Демид обернулся.
Я поняла, что он пошёл переодеваться, потому что его белая рубашка была заляпана детской пюрешкой ягодной.
— Не надо закатывать глаза, — произнёс холодно Демид. — Я знал, что случаются фатальности с ребёнком, и это нормально. Это нормально, что я не могу пока правильно сориентироваться, чтобы накормить её по той простой причине, что я не знаю, как это делается. А если ты будешь рядом, ты не дашь мне этого понять.
— Ты зол, — сказала я тихо.
— На ситуацию, на свою беспомощность, но никак не на родную дочь.
В этот момент Лара взмахнула ручками, ударила правой ладонью по пятну, размазывая его ещё сильнее, а потом потянулась к Демиду и шлёпнула ладошкой по щеке, оставляя розоватое пятно, и так скромненько тихо протянула:
— Па-па…
***
Милые мои, у меня сегодня стартовала новинка.
— Ты на выходные с женой приедешь или… — прозвучал голос друга мужа.
Я прижала ладонь к колотящемуся сердцу.
— Куда жене ехать с ее пузом? Дома пусть пироги печет!
— Рус, ну ты красава! При молодой жене ехать ко мне…
— Молчи! — рыкнул муж.
— А ты не боишься, что жена узнает? — прозвучало тише.
— Мне бояться нечего. Мы семья и никто этого не изменит, — зло усмехнулся муж, разбивая мне сердце вдребезги.
Несколько недель до родов. Десять лет брака. Старшему сыну тринадцать. Счастливый декрет, жизнь, любовь… Все это рухнуло из-за лжи и предательства любимого мужа.
***
— Да ты меня сейчас удушишь, — сказал медленно Демид, глядя на то, как я обескураженно стояла и широко распахнутыми глазами смотрела на Лару.
Она ещё так чётко, так ясно никогда не говорила.
Я все ждала, когда она скажет мама, и это логично, потому что я всегда рядом с ней. Но она сказала папа.
Папа, который на руки её брал, раз в неделю.
Папа, который вечно где-то исчезал.
Папа, который сейчас пожаловался, что из-за отсутствия няни не сможет добиться своего вечером.
— Успокойся, — тише произнёс Демид и сделал шаг ко мне.
Я выставила вперёд руку и опустила лицо, уткнулась взглядом в пол и замотала головой.
Если он сейчас что-то скажет, то я не выдержу.
Я понимала, что это было неосознанно, и Лара, скорее всего, сказала это из-за того-то, что она на самом деле редко видела Демида и по разговорам, по общению всегда звучало это «папа». И она просто, скорее всего, повторила это, не имея ни какой привязки или ещё чего-то.
Но моя ревность, моё чувство собственничества, что ребёнок только мой сейчас затмевало мне весь разум и заставляло реагировать неадекватно.
Дышать тяжело, сглатывала, старалась сдержать слезы.
— Папа, это просто репетиция, Лиз, — сказал Демид и все-таки сделал шаг ко мне, упираясь мне в руку торсом. — Она просто репетирует, чтобы сказать идеально «мама» понимаешь?
Я понимала, что за последний год стала сильно хуже думать про Демида, потому что в нынешней ситуации он не усмехнулся, не сказал, вот видишь, папочка у неё все равно самый лучший.
Нет, он так не поступил.
Он начал меня убеждать в том, что мама будет просто идеальным словом для Ларисы.
Великодушен.
Почему-то последнее подумалось с какой-то саркастичной ноткой.
— Все хорошо, — подняла я взгляд на мужа, — это не имеет на самом деле никакого значения, я просто радуюсь, что она это сказала чётко и понятно.
— Лиз, мне не надо врать. У тебя пар из ушей сейчас повалит от того, что она сказала папа, не ври, я знаю то, что тебе больно.
Последняя фраза щёлкнула что-то у меня в голове, и я, оскалившись, протянула.
— Да что ты знаешь о моей боли? — а дальше был злой неправильный смешок.
Я отшатнулась и снова зашла в спальню, Демид покачал головой, не желая развивать эту тему и, вздохнув, развернулся и пошёл дальше в детскую, чтобы поменять на Ларе бодик, который тоже был заляпан ягодным пюре.
Я не понимала, почему он не уходит.
Почему он не собирает вещи, ведь все уже ясно, что у него есть любовница, что он виноват, зачем он пытается что-то сохранить в нашем браке, когда невооруженным взглядом видно, что сохранять нечего.
Позвонила мама.
— Лиз, как вы там? — тихо спросила она.
Сегодня Демид играл в роль роль курицы наседки, поэтому изза отсутствия няни он все также был с Ларой, а я парилась с собственной болью, сидя в спальне, стоя в спальне, лёжа в спальне.
Сейчас конкретно я была напротив балкона. Смотрела на начавшее смеркаться небо.
Вместо ответа матери я задала ей встречный вопрос:
— Скажи мне, пожалуйста, почему каждый раз, когда мы приезжали к отцу на работу, у нас потом были скандалы?
Мама вздохнула тяжело, а я продолжила:
— Он спал со своей секретаршей?
Мама всхлипнула и на какое-то время затихла, а позже, видимо, взвесив все за и против, тяжело призналась.
— Я не знаю. Я не знаю, изменял ли он мне. Я не знаю, спал ли он со своей секретаршей. Я могу тебе только сказать, что я все время его подозревала. Да, каждый раз приезжая к нему на работу, я видела эту женщину, и меня зло брало. Потому что его отчаянно не хватало дома. И когда я приезжала, я понимала, что вот она видит его намного больше, намного чаще, и он её видит чаще и вполне возможно, что у них была какая-то связь. И я, как истеричка, выясняла отношения с ним. Но чтобы поймать его на любовнице, чтобы увидеть переписку… Я не могу тебе точно сказать, изменял ли он мне когда-нибудь. Я реально не знаю. А может быть, я просто не хочу знать. Может быть, это самый страшный страх в моей жизни, и поэтому так работала психика, что при намёке на измену, я её просто не видела. Я боялась это увидеть и поэтому рисовала себе замки из песка, раз за разом влюбляясь в него только сильнее. Знаешь, это бывает у восточных женщин, когда они не знают жениха, но до свадьбы им все рассказывают: няньки, мамки о том, что вот он там такой красивый, богатый, такой хороший, и девочка сидит и представляет его себе, влюбляется в него, то есть не в человека, а в мечту. Так и у меня было, я верила в мечту крепкого брака. И поэтому сейчас я не могу тебе сказать, был ли кто-то у твоего отца или нет.
— А если бы ты узнала, если бы ты прям за руку поймала как бы ты поступила?
Исповедь матери была пропитана и горем, и отчаянием, и в то же время сладковатой надеждой. И мне кажется, даже я понимала маму в этом плане. Это больно разочаровываться в любимом человеке и мама этого не хотела делать.
Она молчала, она не знала, что мне ответить, и спустя какие-то мгновения я поняла, что сглупила, спросив у неё. Но перед тем, как я хотела извиниться и сказать, что мне не так важно узнать ответ, мама выдала.
— Я не знаю, Лиз. Ты пытаешься узнать у меня как бы я поступила, будучи на твоём месте. Но ситуация в том, что я не была на твоём месте. У меня не было классного отца, у меня не было мягкой немного инфантильной матери. И меня по факту не держало ничего, если бы я рискнула уйти, за исключением твоего отца. Да, он бы помешал уйти, но мне кажется, я бы наплевала на это, я бы все равно ушла, забрав тебя. А в твоём случае у тебя нет той свободы, которая была у меня. Если ты хочешь знать, чтобы я делала на твоём месте, я бы сначала разобралась, почему.
Я только сглотнула и призналась:
— Я благодарна тебе за это.
Мама вздохнула и уточнила:
— Как вы.
— Уволили няню, Демид испачкал рубашку детским пюре, я не выхожу из спальни.
— Нам приехать? — уточнила мама, и вдруг с её стороны зазвучало грозное от отца:
— Что ты там опять шепчешься? Я сказал тебе не суйся в жизнь детей. Ну-ка, положи трубку, они маленькие, сами разберутся.
— Мам, все хорошо, спасибо, я побегу, — сказала я быстрее, не желая, чтобы мать делала выбор.
— Звони, только, — сказала мама, прежде чем отключиться.
Я вышла из спальни и пошла на звуки.
Демид и Лара были в гостиной. Муж полулёжа сидел на диване, обложившись подушками, и укачивал Лару.
Когда я показалась на пороге, он приложил палец к губам, я только прикрыла глаза, понимая, что могу в любой момент разбудить дочь, а этого бы очень сильно не хотелось.
Я на носочках прошла до кухни, налила себе холодной воды и выпила залпом, чтобы смочить горло.
Пока я шуршала в ящиках с чаями, Демид медленно встал и удалился по коридору к детской, вернулся он через десять минут и опёрся руками о стол.
Я, отпив из чашки чая, откинулась на стуле и, сложив руки на груди, уточнила:
— Ну что продолжим наш увлекательный диалог?
Демид поднял на меня усталый взгляд и тихо протянул.
— Мне уже не нужны никакие диалоги.
Я оскалилась, понимая, что сидеть с ребёнком это не так просто, как кажется с первого взгляда, тем более с таким ребёнком, как Лара, которая, видя в поле зрения родителей, становилась ручным котёнком.
Её постоянно надо держать на себе. А если учесть, что я практически всегда была дома, то няня больше выполняла функции того, чтобы приготовить, помочь, где-то перехватить, посидеть, а все остальное время дочь находилась со мной на руках, и поясница от этого отваливалась.
— Ну как же, я же после такого ещё должна была в постель к тебе прыгнуть. Что же ты так быстро сдался Демид? — с ехидцей уточнила я и снова пригубила чай из кружки.
Муж поднял на меня тяжёлый взгляд и покачал головой.
— Сейчас я отойду, и мы с тобой не только поговорим…
Продолжение следует. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"Предатель, уходи навсегда!", Анна Томченко❤️
***
Что почитать еще:
***
Все части:
Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5 | Часть | Часть 7 | Часть 8 | Часть 9 | Часть 10 | Часть 11 | Часть 12 | Часть 13 | Часть 14 | Часть 15 | Часть 16 | Часть 17
Часть 18 - продолжение