— Не трогай меня, предатель! — всхлипнула от злости, не иначе. В груди все горело таким сильным огнем, что мне тяжело было дышать.
— Предатель? — протянул муж перекатывая на языке рычащие звуки. — Однако как ты быстро без суда и следствия ярлыки лихо развешиваешь.
Демид отклонился и спустил ноги с кровати. Я сидела у изголовья и прижимала к себе угол одеяла.
— Какое тебе следствие нужно если только слепой не понял, что ты изменяешь? — спросила я, стараясь не смещаться с курса. Пусть сам скажет, что неверный, пусть признается.
— Господи, десять лет брака… — покачала я головой, выныривая из размышлений. Демид прошел до окна и дернул тюль, приоткрыл балконную дверь.
— Что десять лет брака? — спросил муж зло. — Плохие десять лет были? Что ты качаешь головой, как будто с чудовищем жила? Я тебя пальцем не тронул, слова плохого не сказал, все старался сделать, чтобы только счастлива была. И чтобы ты понимала, это капец унизительно сдавать анализы для зачатия! Но ради тебя я бы и не на такое пошел. И вот после такого… после всего ты мне еще какие-то обвинения выдвигаешь?
— Ну мы уже тогда выяснили, что у тебя с деторождением все в порядке, заделаешь наследников на стороне со своей… — начала я зло.
— Рот закрой! — рявкнул на меня муж, выходя из себя. Демид сжал кулаки и напрягся весь. По скулам пробежали желваки, а на шее взбугрились вены. — Не смей даже произносить такое. Еще услышат и пойдут твой бред разносить направо и налево.
— Какой бред, Демид? — вспыхнула я, вставая с постели. Я дернула с кресла халат и накинула его на плечи. — Просто будь мужчиной и скажи, что ты гуляешь и наплевать тебе на семью.
— Замолчи, — муж резко шагнул ко мне и схватил меня за плечи. Я выставила руки перед грудью и замотала головой. — Ты и Лариса моя жизнь, а сейчас ты смеешь меня в чем-то обвинять?
— Да я не обвиняю, я говорю, что все знаю! Знаю, что у тебя любовница! — заявила я и развернувшись клацнула зубами возле пальцев мужа.
— Работа и есть моя любовница, дорогая! — выдал Демид. — Она меня и утомляет и кормит, но ты продолжай дальше придумывать небылицы! — Демид психанул и развернулся в сторону ванной.
Я тряхнула головой.
Работа у него.
— А что же ты молчишь, как в перерывах на своей работе ты время с другой проводишь? — не сдавалась я. Годовщина, малютка дочка, платье мое неудобное, в котором я должна была провести вечер. Все это складывалось в пазл, и я просто не понимала как в нем червоточиной проступали следы измены. Это было безумно. Хотя никто не застрахован от такого, но каждая верит, что с ней такого не произойдет никогда.
— С кем? — простонал Демид, опираясь руками и раковину. Муж включил воду и ополоснул лицо. С подбородка стекали капли воды и ударялись о гладкий кафель столешницы.
— Ты ее ни разу не называл по имени, — выдала я зло, стараясь успокоиться. Мне надо было успокоиться, потому что состояние, в котором я сейчас находилась вообще выбивало весь воздух из легких.
— С чего ты вообще взяла, что у меня кто-то есть? — выдал муж и сложил руки на груди. Загорелый, с рельефом, в одном белье он больше был похож на статую Аполлона чем на изменника.
— Я слышала! Я все слышала! — ткнула я пальцем в грудь мужа, и Дема перехватил мое запястье. Сдавил почти до боли.
— И что ты слышала? — холодно уточнит муж явно не настроенный еще что-то мне доказывать. На скулах играли желваки, а в глазах блестела тьма.
Я облизала губы.
Секундная заминка на размышления, а чем мне обойдется мое признание.
Но я и так тут наговорила на развод…
— По телефону! — огрызнулась я. — Пока я пыталась тебе сказать про годовщину, ты так торопился к своей зазнобе, что даже не положил трубку, и я еще долго слушала ваши... звуки!
Демид побледнел.
На лбу проступили бисеринки пота.
Глаза застыли на моем лице.
Я тоже застыла словно канатоходец над пропастью.
По сердце стекала кровь из разодранной раны души.
— Ты сошла с ума… — холодно сказал Демид. Его пальцы ослабли, и он отпустил меня. Воздух волной ударил меня в плечо, когда муж резко шагнул в спальню.
В спальне что-то упало.
Я протянула руку к раковине и оперлась ладонью о нее. Ноги переступили, и я приблизилась к выходу из ванной.
Раз шаг.
Два…
Я смежила веки, когда увидела, как Демид нервно и зло одевался. Он вздернул рубашку как полотно и накинул ее на плечи.
Он собирался. Он хотел уйти, чтобы…
Я оперлась плечом о косяк, а потом сделала все же пару шагов в спальню. Уперлась ногами в кровать.
— Куда ты собираешься? — спросила я онемевшим языком.
— Ты ведь так уверена, что у меня любовница, — оскалился зло Демид. — Поэтому думаю у тебя таких вопросов не должно возникать. К ней!
Слова ударили больнее чем пощечина, и я даже отшатнулась. Кожа на щеке запылала. Я приложила ладонь, стараясь успокоить этот поток огня, но ничего не выходило.
— То есть так, да? — спросила я зло. — Ни прости, ничего да?
— О каком прощении ты говоришь? — зло спросил Демид и фыркнул. Он дернул вниз рубашку и наклонился, с кресла подхватив ремень. — О том, которое я должен попросить, хотя ни в чем не виноват.
— Я слышала ваш разговор! Я слышала все! — задрожала я, наступая на мужа и вытягивая палец вперед, чтобы снова ткнуть его в грудь. Но Демид только отмахнулся, отодвинув мою руку.
— Я не знаю, что ты слышала! — рявкнул он и мимо меня прошел в гардероб. — Я понятия не имею, что ты там слышала, — выглянул из-за угла гардеробной муж и махнул на меня рукой. — Одна годовщина. Единственный раз забыл…
— Давно у тебя это? — спросила нервно я и заглянула в гардеробную. Демид потянул с верхней полки спортивную сумку, не чемодан. — Давно ты мне изменяешь? Они все разные или это постоянная?
— Молчи лучше, не доводи меня сильнее… — психанул муж и швырнул мимо меня сумку на постель. Я вздрогнула и обняла себя руками.
— А пятилетнюю годовщину ты пропустил тоже из-за любовницы? — спросила я, словно стараясь довести мужа до белого каления.
— Да ты успокоишься? — взбесился Демид и, шагнув ко мне, прижал меня своим телом к стене. Я нарочито показательно отвернулась от лица супруга, показывая свое пренебрежение и отвращение. — Молчишь? Боишься? Терпишь?
Демид отшатнулся от меня, словно бы что-то уловив во мне и тяжело выдохнул.
— Уходишь? Бежишь? — спросила я так и оставшись стоять у стены с пустым взглядом.
— А ты чего хочешь? — спросил зло муж и из гардероба выкинул на плечиках несколько чистых рубашек и два костюма.
Собирался основательно. Как будто навсегда уходил.
Ну и пусть! Хоть бы ушел, но я знала, что не будет такого. Сейчас под крылышком своей любимой зазнобы отогреться и вернется дальше изволить мен предательством.
— Много чего… Например, понять чего тебе так не хватало, что ты полез на левую бабу, — спросила я зло и оттолкнулась от стены. Сделала два неуверенных шага до кровати и спихнула с нее сумку мужа.
— Никуда я не полез. Но если ты не перестанешь настаивать на этом, я решу, что ты отчаянно желаешь тупо развестись со мной, — фыркнул муж и выйдя из гардеробной поднял свою сумку и запихал в нее вещи. На полочке схватил одним движением часы, кольцо, прочие мелкие вещи.
Я понимала, что он меня провоцировал.
— А ты хотел, да? Но не смог? — спросила я, прощупывая почву.
— Лиза, я не хотел с тобой разводиться. Я тебя по любви в жены брал и все! — зло выдал муж и подхватил сумку. Он не повесил ее через плечо, а просто взял в руку, небрежно перекинув за спину.
— А сейчас любовь кончилась? — спросила я нервно.
— Терпение, — прорычал муж и вышел из спальни. Я зажала лицо руками и раскачалась, сидя на кровати. Он решил просто уйти. Просто не объясняя и не признаваясь ни в чем.
Внизу что-то упало, и я устало посмотрела на дверь.
С лестницы было видно как Демид быстро что-то перебирал за столом в зале, а увидев меня, резко забрал папку и прошел мимо в кабинет.
Щелкнул замок на двери.
Я зацепилась рукой за перила и спустилась.
Муж быстро надел ботинки и щелкнул замком.
Я оказалась у супруга на спиной.
— Дем, бастардов не наплоди и заразу не притащи, у нас все же одна ванна с тобой, — сказала я холодно.
— Дура, — прохрипел муж и сбросил с плеч остатки конфетти. У меня внутри поднялся огонь, я нервно закусила губы и дрожащим голосом произнесла:
— Предатель!
Демид не стал ничего отвечать, он просто резко развернулся, открыл дверь и хлопнул ей с такой силой, что даже стекла задрожали во всей квартире.
Я стояла, смотрела на темно-коричневое полотно с элементами декора в виде зеркал. В них отражалась растерянная напуганная девушка. Мне её было очень жалко. Ладонь метнулась ко рту. Я зажала губы пальцами. Я задышала. Шагнула вперёд, провернула замок, развернулась и сползла по двери, словно бы у меня ноги подкосило.
Я прижала колени к груди и уткнулась в них носом. Слезы, как водопад, полились из меня. Я не могла поверить в то, что произошло сейчас, после разговора с ним.
Все чувства были настолько раскалены, что грудную клетку хотелось разорвать, чтобы хотя бы немного облегчить эту боль. Я просидела около часа на полу. Хорошо, что из детской не вышла няня, хорошо, что Ларочка ничего не услышала.
Мне было больно даже ложиться в нашу с ним постель. Какое-то изощренное наказание спать в кровати того, кто предал, ощущать запах...
Эта ночь была похожа на агонию, я тряслась, сворачивалась в клубок, обнимала себя за плечи. Зря я поступила так, как поступила. Но думаю, так я хотя бы обозначила, что я в курсе всего, и как любая обманутая жена могла рассчитывать на некоторые послабления.
Когда в семь утра тихонько по коридору прошла Надежда вместе с Ларочкой, я все ещё сидела и покрасневшими от слез глазами и смотрела в стену напротив.
Ушёл, хлопнул дверью, назвал дурой и ушёл.
У меня не было моральных сил спуститься к дочери. Но я, превозмогая душевную боль, все же вышла из спальни, спустилась вниз, взяла на руки Ларочку, покачала её, пока Надежда готовила смесь. Дочка была не в настроении и махала ручками.
— Елизавета, у вас все в порядке? — Спросила Надежда после завтрака. Она видела мой расфокусированный взгляд, которым я смотрела за окно.
— Да, вполне, — сказала я тихо и не стала продолжать тему, но няня все равно уточнила.
— А Демьян Петрович сегодня не приезжал?
Мне не хотелось, чтобы были какие-то сплетни, поэтому я пожала плечами и тихо соврала:
— Приезжал. Просто очень рано уехал.
Мой голос даже не дрогнул, и я решила, что именно так я и буду разговаривать сегодня с отцом.
Ближе к обеду я набрала номер папы и услышала в трубке нервное:
— Елизавета, что случилось? Ты же знаешь, что я на работе.
— Привет, пап, мы можем увидеться? Мне очень надо с тобой поговорить.
Отец тяжело задышал в трубку. И спустя пару мгновений все же сказал:
— Я в четыре часа буду на обеде, поэтому приедешь в ресторан, быстренько переговорим.
Я кивнула и записала адрес. Пыталась освободить голову, чтобы продумать диалог, но ничего не выходило, и поэтому я решила, что скажу ему все как есть. Вдруг мой отец подумает иначе. Вдруг он примет мою сторону.
Без пяти четыре я стояла возле дверей ресторана и нервно разглаживала на себе несуществующие складки. Брючный костюм делал меня выше и худее, но сейчас это было незначительной деталью.
Когда я вошла в ресторан и прошла к столику, то онемела. За ним сидел мой отец и мой свёкр. Они что-то очень деловито обсуждали и когда заметили меня, оба расплылись в счастливых улыбках.
Я поняла, что поговорить, наверное, не удастся.
— Лиза, что вы к нам не заезжаете, — начал свёкор. — Я уже даже забыл, как выглядит моя чудесная внучка.
— Да будет тебе забыл, — фыркнул мой отец. — Еще приедут, ещё подерёт она тебе бороду. Что уж ты так?
Сейчас у них были очень тёплые отношения, потому что бизнес строился на доверии. Я не знала, как сказать им. Я не знала, как они отреагируют.
Пока они расспрашивали меня про Ларочку, все было хорошо, а потом отец задал важный вопрос:
— Лиза, а что случилось? Почему тебе так надо поговорить? Что-то произошло?
На меня уставились две пары глаз. Я туго сглотнула, отложила приборы и сцепила пальцы в замок у себя на коленях.
— Пап, может быть, мы это обсудим чуть позже?
Свёкор недоумённо хмыкнул и вскинул брови.
— Лизонька, девочка моя, ну ты же как дочка мне, давай уж говори, что случилось, неужели я не помогу? — отозвался свёкр, и отец утвердительно кивнул.
Я попробовала ещё раз отговорить их от этой затеи.
— Это немного личное, и мне не хотелось бы…
— Лиза, да боги с тобой! Все , что личное теперь у нас общее, поэтому давай не затягивай, — раздражённо отозвался отец.
Я сглотнула тяжело и постаралась подумать, какой формулировкой выдать всю правду. Мне казалось, что у меня не получится подобрать именно те слова, которые заставят отцов взглянуть на ситуацию не с того, что я с жиру бешусь, а из того, что Демид угрожал бизнесу. И самое последнее, я надеялась, что это моё желание развестись, они могут воспринять как глупость какую-то, бабскую истерику, а желание Демида развестись как логичный мужской поступок.
В голове плясали мысли, но я выбрала именно ту фразу, которая навредит мужу.
— Мне очень неловко говорить об этом, но вчера я узнала, что у Демида есть любовница, и он… он хочет уйти из семьи…
Продолжение следует...
Все части:
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"Предатель, уходи навсегда!", Анна Томченко❤️
Я читала до утра! Всех Ц.