Захар озадаченно покачал головою:
- Что ж ты… что ж ты бесстыдница-то такая, Анастасия… А ещё в обители росла, – поселковые сказывают.
Настя дерзко усмехнулась:
-А в обители, думаешь, ангелы живут?.. С детства всякого насмотрелась – среди трудниц и послушниц… среди монахинь. И с тобою я не про монастырь речь веду… Не твоего ума это дело. Скажи лучше, где Александру ждать будешь. Ежели люба она тебе, – счастья своего не упусти. А то ведь – не сегодня-завтра батюшка, Алексей Гордеевич жениха ей найдёт. Тогда и пожалеешь о своей нерешительности, да назад ничего не вернёшь.
-Не простит Алексей Гордеевич… Что за жизнь будет у нас с Александрой…
-Ни за что не поверю, что ты первый в драках, когда – стенка на стенку… – Настя измерила Захара насмешливым взглядом: – Вижу, – придётся сказать Сашеньке, чтоб выбросила тебя из головы… Зачем ты ей – такой робкий, ровно красна девица! Ладно, Захар Савельевич. Бывай. Не получилось у нас с тобою разговора. Бойся дальше Алексея Гордеевича.
Захар удержал Настю за руку:
- Ты это… Анастасия. Ты скажи Саше… ты скажи ей: пусть завтра… как стемнеет, пусть выйдет она в конец огорода. Я буду ждать её.
Настя освободила руку:
- Я подумаю, – говорить ли Александре. Она будет надеяться… А ты уж больно пугливый, Захарушка.
- Скажи ей: буду ждать. Пусть за огород выходит.
Вот так, дядюшка Алексей Гордеевич… Славного зятя я вам нашла: премного довольны будете…
Будто бы всё задуманное получалось.
А радости не было.
Отчего-то вспомнилась Алёна, послушница из монастыря…
Была Алёна смешливой и бесстрашной. Благочинная, матушка Иулиания, не любила Алёну:
- Заносчива… Самой умною себя почитает. И глаз никогда не опустит – хоть кто перед нею.
Приезжал к Алёне брат, семинарист Илья.
Послушницы оглядывались на высокого синеглазого семинариста, а Алёна смеялась:
- Даже не думайте! Я строгая сестра.
Марфуша резонно возразила:
-Ты – сестра. А ему жениться надобно, матушку искать.
-Матушку искать!.. А ежели он примет монашеский постриг?
- Я бы всею душою пожалела, – коли б это случилось, – серьёзно призналась Марфуша.
- Ты же сама готовишься к постригу! – напомнила Алёна.
- Что ж… Готовиться – не значит стать монахинею. Путь у каждого свой.
Вскоре послушница Марфуша оставила обитель.
И семинарист Илья перестал приезжать в монастырь – словно забыл о сестрице…
Оказалось, что Илья – вовсе не брат Алёне…
А ещё выяснилось, что Алёна беременна.
Только женою семинариста, будущей матушкою, стала Марфуша.
У Алёны не было родных – лишь далёкая тётка по матери. Забрать к себе Алёну тётка отказалась:
- Ещё чего!.. У меня своих пятеро – одни девчонки. И чему она, послушница ваша, дочерей моих научит! Нет и нет! И слушать не хочу.
Матушка Поликсения отправила Алёну в дальний монастырь.
А малютку в приют отдали.
От этих воспоминаний Насте стало как-то неуютно…
И – не было радости…
А мать вечером полюбопытствовала:
- Так и уступишь жениха-то – Наталье?.. Мне бы твои годы!.. Уж я бы знала, как понравиться молодому и красивому горному инженеру! А ты, смотрю… Впору в монастырь вернуться, коли замуж не собираешься.
В летний вечер показалось Насте, что прямо с ветки кто-то стряхнул на неё колючий иней.
Не ответила матери, – ушла в комнату.
Долго стояла у тёмного окна.
Убеждала себя:
- Вот и пусть!.. Вот и пусть дядюшка Алексей Гордеевич… и все – пусть узнают…
Может, и не сказала бы Саше – про разговор с Захаром. Да она сама спросила:
- Видела ли Захара? Где он будет меня ждать? Ты же обещала!
Уж шестнадцать исполнилось… а дурёхой осталась.
- Жалеть не будешь?
Сашенька надменно вскинула голову:
- Я люблю Захара! И хочу стать его женою. Не тебе ответ держать!
- Сказал, – как стемнеет, чтоб в конец огорода вышла. Там он будет ждать тебя.
А в Натальиных глазах – робкая надежда…
Только ни о чём не спросила сестрицу… Да не видно разве: ждёт, что Настя про Андрея скажет словечко…
Нет, Натальюшка.
Ничего не выйдет у тебя…
Мне самой Андрей понравился, – как ещё никто не нравился…
И будет он моим.
А ты батюшку печалью своею порадуешь.
…Горному инженеру Иванцову не хотелось подниматься из шахты…
Лишь поманило счастье желанное – глазами карими… да горьковатой нежностью ромашкового венка…
Полевою Царевной назвал её.
Часто думал о ней в Екатеринославе.
В неясном… таком светлом и счастливом ожидании надеялся, что непременно встретит её.
Встретил.
И – узнал: она.
Та, которая снилась.
С нею хотелось войти в дом… Чтоб долгожданную ночь освещал лишь ласковый огонёк свечи…
Целовать распущенные, вымытые отваром ромашки волосы…
В тихом дыхании расслышать: Полевая Царевна твоя…
Полевая Царевна?..
Да просто – стихи.
Давно не мальчишка-гимназист.
Степь васильковая… и хороводы глазастых ромашек по склонам балок, и отсвет зари в трепете маковых лепестков – далеко за Екатеринославом…
А в Екатеринославе – звенящий под коньками лёд, военный оркестр, вальс «Дунайские волны»…
И – Оля. Оленька, Ольга Васильевна.
Хотелось будущему горному инженеру забыть про стихи.
Хотелось влюбиться…
Оленька была чужим счастьем.
И во время их нечастых встреч вдруг вспыхнула надежда: там, на угольной шахте, ждёт его девчонка… которой захочется сказать: ты – моя Полевая Царевна…
Встретил… А сказать не успел. Был насмешливым и строгим.
Может, хорошо, – что замуж выходит.
Только… Ночью видел её во сне.
Оттого и легче было, – когда спускался в глубину.
Раз не сбылось…
А Настя дождалась его у шахтной конторы.
Шагнула навстречу, окинула любопытным взглядом. Рассмеялась:
- Не из цыган ли будете, Андрей Александрович? Уж очень лицом черны.
Инженер Иванцов устало улыбнулся:
- Из шахтёров мы. Чернота наша водою смывается.
-А… меня – не забыли ли?
- Не забыл, Настя.
- И я… вспоминала о вас.
-У меня работы много, Анастасия Васильевна.
Настя вздохнула:
- Что ж… Коли своего счастья нет, – так хоть чужому порадоваться… Сказать пришла вам, Андрей Александрович.
У Андрея забилось сердце:
- Ну?..
- Пришла сказать вам… Сестрица Натальюшка велела передать, чтоб ждали вы её. На берегу, у ивняка, – знаете?
-Чтоб я… ждал? Зачем же, – коли она замуж выходит?
- Про то мне неведомо… – грустно пожала плечами Настя. – Лишь догадываюсь: может, проститься с вами хочет… Может, не люб Натальюшке жених… – Внимательно посмотрела Андрею в глаза: – Всякое случается… Иногда и без благословения матери-отца венчаются. Я сказала вам, – уважила сестрицу. А вы уж – как сами решите.
Опустила ресницы – улыбку спрятать: а то не видно, – по глазам его! – что он решил!..
Уговорить бы Наташку – на берег прийти…
- Не придёшь, – забудь навсегда о нём. Слышала я: невеста к нему приезжает – из Екатеринослава. А он передал, чтобы ты пришла. Я бы на твоём месте, Натальюшка… Никому бы счастья своего не отдала…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5