Сестрицу Настеньку Родион повадился проведывать через день да каждый день.
Впрочем, с Анастасией Афанасьевною едва ли парой слов перебрасывался…
Не давал проходу Капитолине.
Подарки дарил: то конфеты и пряники из городской кондитерской лавки, то бусы жемчужные – проторил Родя стёжку к маманиной шкатулке, где Меланья Егоровна ещё с девической поры хранила дорогие сердцу украшения…
А однажды Родион Афанасьевич гордо преподнёс Капитолине брошь с крупной жемчужиной в центре и с небесною бирюзою по краям. Брошь эта сильно напоминала ту, что недавно красовалась на светло-бежевом с белыми кружевами платье хозяйки: тогда Анастасия Афанасьевна ездила на крестины к Оленьке, двоюродной сестре…
Конфеты и пряники Капа не брала: молча обходила Родиона Афанасьевича с его дарами.
На бусы жемчужные не взглянула, – так же молча отстранилась, когда Родион Афанасьевич захотел надеть их ей на шею…
А знакомая овальная брошь с жемчужиной и бирюзою рассмешила Капу. Она даже оглянулась через плечо, – посоветовала Родиону Афанасьевичу:
-Верните на место, – пока сестрица ваша не заметила пропажу.
Родион Афанасьевич хотел разгорячиться: дескать, приобрёл брошь в ювелирной лавке – специально для милой сердцу… разъединственной на свете Капитолины Григорьевны… Да Капа уже во двор вышла – развешать выстиранное бельё.
Вконец раздосадованный Родя вернулся в комнату.
И тут послышались сестрицыны шаги.
Родя поспешно приколол брошь, – правда, не на то платье, с которого снял её… И – не на то место, куда обычно дамы прикалывают брошь… В общем, когда через несколько дней сестрица Анастасия Афанасьевна собралась проведать Машеньку Корогодину, задушевную подружку свою, и по такому случаю надела шёлковое розовое платье… – Машенька… и все гости, что уже сидели за столом, были сильно озадачены: овальная брошь с крупной жемчужиной и небесно-голубою бирюзою красовалась на Настином платье сзади… ниже спины.
Сейчас Анастасия Афанасьевна резонно поинтересовалась, что братец позабыл в её супружеской спальне… Родион раздражённо ответил:
- Тебя искал! Вечно ты где-то ходишь, – когда у меня большая нужда в разговоре с тобою!
- Что же за нужда, братец? Расскажи.
- То и расскажу!.. Говоришь, – она за меня замуж выйдет?
- Выйдет, конечно. Вот шестнадцать исполнится, – тут и свадьба.
-Какая свадьба!.. Она на меня смотреть не хочет.
Анастасия Афанасьевна медленно опустила ресницы… Томная улыбка тронула её губы:
- Так ты же хотел, братец… Ты же хотел – бутон. Я полагаю, что пышных роз, уже сорванных… таких, что… потом и бросить не жаль, тебе предостаточно. Не смотрит?.. Стыдится. Ты не забывай, братец, что Капитолина – кухаркина дочь… а не Наденька Милютина или Вера Дмитриевна.
- Сколько конфет и пряников даром куплено!..
Родя осёкся: про конфеты и пряники – лишнее брякнул… Сестрица Анастасия Афанасьевна была уверена, что столь дорогие конфеты братец ей привозит.
Всё ж нашёлся:
- Нуу… я брал из вазочки несколько конфет… и пряник: угостить девчонку, – чтоб сговорчивее стала.
-Не стала сговорчивее?..
- Говорю же: ни одной конфеты не попробовала!
- Не горюй, братец: наберись терпения, – потом лишь слаще будет. Когда свататься намерен? Чего медлишь?
- Свататься… Как же! С нашим батюшкою посватаешься! Дела у него какие-то – в лавке. Пристройку, что ли, сделать желает. Каждый день самогонку пьёт с Филимоном Гордеевичем из Городской управы.
-Так мы всё ускорим, братец.
- Как же?
- А ты не знаешь? – насмешливо сощурилась Анастасия Афанасьевна.
- Говори толком. Я с детства не люблю загадки отгадывать.
- Есть такие случаи… Когда не то, что со сватовством поторопиться следует, – батюшка обвенчает, хоть невеста и годами не вышла. Смекнул?..
Родион ухмыльнулся:
- Как же это, – коли она бегает от меня?
- Не убежит. Я велю ей, чтоб принесла мне в баньку полотенце. А в баньку вместо меня ты пойдёшь. Потом Капонька сама в ногах у тебя станет валяться, – чтоб не позорил… чтоб замуж взял. А уж матушка её, Полина Савельевна, не будет знать, как угодить тебе.
-Когда ж баньку-то топить?
-А вот завтра и растопим.
Чаяния Анастасии Афанасьевны не сбылись…
Взглянула она в окошко… Оторопела: братец Родион бежал из баньки – через огород, без разбора… по морковным и огуречным грядкам… Как-то странно бежал: часто приседал… руками прикрывался – внизу… Да что же это!.. Братец голый совсем…
Родя влетел во двор. На верёвке – старые штаны: в них Петро Ефимович в шахту спускался, когда была нужда… Штаны братец не надел: ловко, в мгновение ока, впрыгнул в них.
Анастасия Афанасьевна выбежала на крылечко, руками всплеснула: лицо Родино исцарапано, – словно доброму десятку кошек вдруг вздумалось – по необъяснимой причине… – напасть на него.
- Что это с тобою, Родион?!
- Что!.. Что!.. Не видишь?!
Настя суетилась вокруг братца:
- Это она? Это она, Капка, так тебя?.. И ты… не мог?!
- Она, змея… чуть не задушила меня!.. Руки у неё… как две змеюки!.. Едва не задохнулся! А она лицо в кровь расцарапала и убежала. И одежду прихватила.
Одежда Родиона Афанасьевича, связанная в узел, виднелась в ветках тополя, что рос сразу за огородом…
У Капитолины на плече и ниже, на руках, – синяки.
Дома мать присмотрелась, встревожилась:
- Либо зашиблась где?
Стыдилась Капа рассказывать про такое… Да пришлось.
Мать горестно покачала головою:
- Что же… Даром я надеялась, что выдам тебя замуж за хорошего человека… Даром, выходит, надеялась, что сердце моё будет спокойным за тебя… – Свела брови: – Может, недостойно повела себя, – раз Родион Афанасьевич решился на такое… С парня – какой спрос! Не удержала ты счастья своего, – упрекнула дочку…
Капитолина вскинула дерзкий взгляд:
-Я его и не держала, – счастье такое!
… Нынешним летом после шахтной практики Алексей ненадолго приехал в посёлок: с Капитолиной повидаться, сказать про то, что решил остаться на шахте, денег заработать, – о скорой свадьбе думал…
Уже перед отъездом зашёл Алёшка на шахтную конюшню.
Вспомнил, как после смены уезжали с Капой далеко в степь… как расплетал ветер её тёмно-русую косу… И сейчас улыбнулся Капитолине:
- Хочешь, – прокатимся? За Иванов курган. Помнишь?
У Капы сердечко счастливо взлетело:
- Помню, Алёшенька…
По склонам балки – светло-лиловая нежность: горьковатым дыханием кружил голову чабрецовый цвет.
Целовались – впервые…
Алёшка сдерживался…
А Капитолина обняла его… чуть слышно прошептала:
- Я хочу сейчас… Я хочу стать твоей женой – сейчас…
Ей хотелось горько расплакаться у Алёшки на плече…
Вчера мать вздохнула, перекрестилась:
- Приходил ко мне Родион Афанасьевич. На коленях стоял. Говорил, что любит тебя – без памяти. Оттого и бес попутал. Прощенья просил, – клялся, что никогда не обидит тебя… пылинки станет сдувать, ветру не даст повеять на тебя.
Капитолина безразлично повела плечами.
Мать нахмурилась:
- А ты плечами-то не дёргай! Родиону Афанасьевичу – хороший урок. И он чистосердечно раскаялся. Любит он тебя. Значит, надобно простить.
Не знала Полина Савельевна…
Того не знала, что жениться на Капитолине Родиону лишь затем было надо, чтоб батюшке угодить… Чтоб хозяином в лавке стать – не так в лавке хозяйничать хотелось Роде… как деньгами распоряжаться. А батюшка так и сказал: женишься, мол… на такой женишься, чтоб была хозяйкою, а не лентяйкой да вертихвосткою, – лавка твоею будет.
Ну, а на ком же жениться, – чтоб батюшкину волю исполнить… Не на Наденьке же Милютиной… не на Вареньке Аршинцевой, не на Вере Дмитриевне, мужней-то жене…
Сестрица права: лучше Капы не сыскать…
Сорванный бутон, известно, скоро привянет…
И – что?.. Какая в том беда, что с Капой скучно станет, – ежели Наденька и Варенька, и Стеша, и Глаша всегда утешат… и Вера Дмитриевна ждёт-не дождётся встречи с Родионом Афанасьевичем…
Алёшка приподнялся. Перевёл дыхание:
- Не годится так, Капитолина. Не венчаны мы с тобою. Да и рано тебе.
Не сдержала слёз Капа – от стыда девичьего да горюшка горького…
Так, сквозь слёзы, и поведала Алексею про Родиона Афанасьевича… про твёрдое материно решение.
Вздохнула ласково степь.
Колыхала бережно любовь несмелую в волнах дикого шалфея…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Навигация по каналу «Полевые цветы»
