Обед в честь именинницы удался на славу: борщ в мисках переливался всеми оттенками свекольно-красного и оранжевого цветов – к нему Полина Савельевна подала порезанное бело-розовое сало и тёртый хрен; самогонку закусывали чудесно застывшим холодцом – прозрачным, как чистый речной лёд, лишь сверху – белые, чуть уловимо пахнущие чесноком кружки жира. На большом блюде золотилась душистый гусь с ароматными яблоками. В расписных мисках в центре стола нежно румянились пироги – с капустою, с яблоками, с маком. О самогонке – отдельное слово: будто утренняя роса…
Поздравляли именинницу, желали богатства и счастья в доме, дарили щедрые подарки.
Анастасия Афанасьевна на подарки едва ли смотрела… Не радовали её ни серьги в резном футляре, что преподнёс ей супруг Петро Ефимович, ни дарёные маманей и крёстной дорогие отрезы – шерстяные, шёлковые, – на платья, на юбки и кофточки… ни пуховый платок, батюшкин подарок, ни узорчатая шаль: крёстный постарался, выбрал на ярмарке… Братец Родион надел на Настенькин пальчик тонкое колечко со сверкающим красным камешком, важно и горделиво оглянулся: мол, – не чета вашим платкам да отрезам… А мне для единственной сестрицы ничего не жалко!
Дело – не только в доброте и братских чувствах Родиона: единственная сестрица часто выручает братца деньгами – тайком от батюшки… ну, и от супруга Петра Ефимовича. И колечко в именины – ничуть не дороже сестрицыного расположения, – рассудил Родион Афанасьевич. Тем более, – колечко в ювелирной лавке купца Чепурина куплено за её же деньги… вернее сказать, за деньги Петра Ефимовича, что сестрица в очередной раз милостиво пожаловала братцу на расходы. А тут мать напомнила Роде про Настенькины именины… Недовольно скривил Родя губы… да – делать нечего: пришлось часть денег оторвать от сердца – на колечко Настеньке…
А Настенька хмурилась – как пасмурное осеннее небушко…
Кухаркина дочка, горничная Капитолина, помогала матери на кухне и у стола.
Пелагея Пантелеевна, Настина крёстная, умилилась:
- До чего девчонка славная – эта ваша горничная… как её, – Капитолина.
Гости за столом согласились: пребольшая умница!
Ладно, – крёстная…
А Петро Ефимович выпил третью стопку самогонки…
Ни разу не закусил – даже кусок хлеба не взял…
Задержал девчонку за руку:
- Присядь, Капа. Отдохни: забегалась ты нынче. Пирожки вот… сладкие, – возьми…
Капа испуганно покачала головою, быстро освободила руку… Убежала на кухню.
Петро Ефимович посмотрел ей вслед, буйну голову повесил.
Потом вообще во двор вышел.
Насилу дождалась Анастасия Афанасьевна, когда гости – с их глупыми пожеланиями и подарками – наконец, смекнули, что пора и честь знать. Петро Ефимович благодарил дорогого тестя Афанасия Кондратьевича и любезную тёщу Меланью Егоровну – за честь, за подарки Настеньке… Учтиво поклонился крёстному и крёстной, шурину Родиону Афанасьевичу, проводил гостей за калитку.
Устало прошёл в кабинет: надо посмотреть чертежи новой выработки.
Только не судьба – сбыться намерениям управляющего рудником: в кабинет яростным вихрем ворвалась супруга…
Впору уши закрыть руками.
Из уст Анастасии Афанасьевны пришлось узнать Петру Ефимовичу о том, что он – паршивый кобель и цап смердячий, гулящий, бессовестный… (цап смердячий – сильно извиняюсь: по-малороссийски сие означает – козёл вонючий… Такое досадное дело обычно случается с козлами, когда козочка даёт понять, что готова к осуществлению действий, которые способствуют появлению потомства…).
- Ты решил, что эта девчонка займёт моё место – в моём доме?! Да я её!.. Да я ей!.. Я ей волосы остригу, – чтоб она не кокетничала перед тобою своей косою длинной! Остригу… и всю её дёгтем испачкаю: с гулящими девками так и надлежит поступать! Остригу и испачкаю… и велю Кузьме, чтоб по всему посёлку кнутом её прогнал! Пусть все узнают! И про тебя, управляющего рудником, пусть все узнают!!! Беестыжие глаза твои!
Петро Ефимович провёл рукою по лбу. Поднял взгляд на разгневанную супругу. Негромко сказал:
- Анастасия Афанасьевна!.. Настя, роди мне дочку.
Настя – ровно рыба, на берег выброшенная…
Даже заикаться стала:
- Что?.. Чего?!.. Кого?..
- Дочку роди мне. Пора.
Настя выскочила из кабинета, хлопнула дверью.
Кошка Аза, любимица Петра Ефимовича, что безмятежно дремала на своём мягком коврике, со страху взвилась… и стрелою вылетела в окошко.
Далеко за полночь Петро Ефимович отправился спать.
Оказалось, – дверь в супружескую спальню заперта…
К завтраку Анастасия Афанасьевна не вышла.
До обеда кипела – не хуже самовара…
Руки чесались: взять эту повию (по-малороссийски повия – гулящая) за толстую тёмно-русую косу, – ишь, как мудрёно она её заплетает-выплетает!.. Чтоб Петру Ефимовичу голову дурманить!
Взять за косу… Вытащить на крыльцо: пусть все в посёлке узнают, какую дочку вырастила хвалёная Полина Савельевна!..
Всё же не решилась: побаивалась Петра Ефимовича… Гневался Петруша не часто: больше пребывал в насмешливом расположении духа. Но, коли уж разгневается, – не знаешь, чего и ждать от него.
К тому же…
Вон пыль на подоконнике – не самой же браться за тряпку!
Ещё и собралась полная корзина не стиранного белья.
Попробуй найти в посёлке прислугу…
Нет, – найти можно: такую, что бельё испортит… И шмякнет тебе на стол подгоревшую кашу, – как было с Лукерьею Гавриловной, которую Настя после свадьбы с Петрушей с собою привезла…
Пока – велеть девчонке, чтоб выстирала бельё да в комнатах убрала.
И ещё – строго-настрого приказать, чтоб косу под косынку прятала.
С этого и начала хозяйка, когда к обеду вышла из спальни. Окинула взглядом горничную:
- Чтоб я больше не видела!.. Чтоб я больше не видела, как ты косою треплешь! Убери её под косынку! И косынку пониже повяжи! Чего встала! Пыль не видишь? Или ждёшь, что кто-то за тебя бельё постирает! – Не сдержалась, уколола: – Думаешь, – в дом взята на то, чтоб перед хозяином кокетничать? Вижу, – пирогов с хозяйского стола захотелось?
Капа стирала бельё… Вытирала лоб рукавом: уйти… уйти, – чтоб не слышать визгливого голоса… слов бесстыдных.
Да маманюшку жалко: она так радуется, что Капе не приходится работать на сортировке угля… А стирка да уборка – привычные хатние (домашние) дела…
На следующий день, как отметили именины Настины, братец Родион явился снова.
Настя брови свела:
- Не слишком ли скоро деньги-то промотал, Родион Афанасьевич?
Братец ухмыльнулся:
- Расходы, Анастасия Афанасьевна, большие выдались. Да к тому же я – не только за деньгами к тебе.
-За чем же ещё?
Родион оглянулся, поискал кого-то глазами:
- Горничная у тебя… Капитолина…
- Что – горничная?
- Говорю, – больно хороша у тебя горничная. Чисто – бутон не распустившийся.
-Так ты… сорвать хочешь – бутон-то? – смекнула Настя.
- До чего ж ты догадлива, сестрица.
- Что ж: и женишься?
- Нуу… там посмотрим. А батюшка с маманей одно твердят: женись да женись.
- Так женись.
- На горничной?.. – озадачился Родион.
- Сам-то – из господ великих, что ли! Давно ли батюшка наш выбился: лавчонку хлебную открыл!
Родион кивнул:
- Так и сказал мне: мол, найдёшь хозяйку, – а не вертихвостку, что спит до полудня, – лавка твоя будет.
Настя обрадовалась: вот и славно, – не придётся всякий раз давать братцу денег…
А главное – с глаз долой сбыть девчонку эту.
Просто выгнать её – этого Петро Ефимович ни за что не позволит: очень уж угождает она ему уборкою да чистыми рубахами...
А так… Что ж дивного: девка замуж вышла. Да ещё – не за абы кого: за лавочника! В своей хате хозяйкою стала.
Братцу Анастасия Афанасьевна решительно сказала:
- Лучшей жены тебе не найти. И приданое у неё – не самое плохое.
Родион почесал затылок:
- Так скучно это, сестрица… Скучно: жена… заботы всякие нахлынут.
- Это она станет о тебе заботиться. А скучно… – Анастасия Афанасьевна усмехнулась: – Кто ж тебе запретит, братец, – веселиться по-прежнему?.. Про то и речь, что с такою женой тебе не придётся так уж менять свои привычки. Вот исполнится ей шестнадцать… А посвататься и сейчас можно. Я скажу Полине, кухарке: пусть сватов ждёт.
- Согласится ли?..
- За честь сочтёт: не за шахтёра же отдавать дочку!
…Петро Ефимович как-то остановился. Взял вёдра из Капиных рук:
- Не носи по два ведра…
Капа молча нахмурилась.
А он вдруг улыбнулся:
- Капитолинушка… душа моя, – не обижает ли тебя Анастасия Афанасьевна? С неё станется: крутоватого нраву она. Ты, ежели что, – мне скажи.
Капитолина покачала головою:
- Не обижает. Мне работать надобно… полы вымыть.
- Что ж жених твой? Приезжает – повидаться?
- Приезжает. Мне идти надобно.
Приезжал Алёшка Ветлугин не часто: учёба не легка… да практика в шахте. Разве в большой праздник выбирался домой, в посёлок.
Счастливее дней для Капы не было.
Алёшка любовался ею… Сам краснел, и Капа жарко вспыхивала от его взгляда…
Алексей брал её за руку:
- Ты ещё красивее стала, Капонька. Скоро учёба закончится. Тем временем тебе шестнадцать исполнится: тут же обвенчаемся, свадьбу сыграем.
И не было слов счастливее…
А маманюшка обняла Капу:
- Вот и сваты к тебе собираются, дочушка…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4
Навигация по каналу «Полевые цветы»