Девчонки соорудили фуршетный стол из папиных лесов (тех, которые пониже) – он недавно обивал сайдингом дом. Они накрыли их бумажными скатертями и красивенько разложили маленькие бутербродики с рыбкой и сырком-колбаской, а так же оливки и солененькие огурчики. Оскоромившись, мы принялись растапливать мангал, где решили жарить сосиски и грибы. На мясо денег не было, но и так сойдет!
Естественно, я везде был в первых рядах – дача-то моя, и если что - голову не сносить мне. Поэтому я контролировал, куда и как установить мангал, что нужно на растопку, и т.д. Одновременно с этим я устанавливал аппаратуру, и вскоре музыка верещала на всю округу!
Рядом с фуршетным столом мы поставили табуретку, куда поставили ящик с пивом. Алкоголь покрепче оставили для горячего.
Я, мечась как угорелый и тут и там, одновременно прорабатывал еще одну мысль: кого бы мне из девчонок подцепить хотя бы на вечерок?
Елисеева – верста коломенская, я, хоть и сам под метр девяносто, подобных себе не люблю. Мне нравятся маленькие, аккуратненькие девочки. Или, хотя бы, среднего роста. Шанина – маленькая и вроде ничего, но зануда еще та, опять же, если расценивать отношения на перспективу, бабушка у неё препротивная – отмечали там однажды день рождения…
Я перебрал всех и пришел к неутешительному выводу: всех знаю как облупленных, и ни одна не нравится… как мужчине. Одна, Лялька, была в моем вкусе, да и то, с Костькой снюхалась. Ну и черт с ней! Не больно-то надо было.
В общем, я успокоился и решил: как пойдет. Просто оторваться в полной свободе – тоже неплохо!
…Веселье было в самом разгаре, музыка лилась нон-стоп, мы, слегка подогретые пивом (до водки еще не дошли), лихо отплясывали, радуясь и ликуя – лето, солнце, свобода, когда произошел первый инцидент весьма потешного характера.
Музыка резко оборвалась, это Ваня Николаев, бурят с самой русской фамилией и именем, заведующий на данном этапе кухней, пригласил всех к столу. Гурьбой мы ломанулись к столу, который, в отличие от фуршетного, был настоящий и находился на веранде, и обнаружили следующее: за накрытым столом мирно попивал нашу водочку какой-то старичок.
- Мужик, ты кто? – спросил я его.
- Вот, в гости к вам, зашел. Завидно, понимаете ли - веселитесь, а меня не зовете. Не по-соседски это! – старичок поднял рюмку в знак приветствия, выпил, и деловито пригласил нас разделить с ним трапезу.
- Если он такими темпами будет продолжать, - заржал Ваня, - нам ничего не останется!
Мы уселись за столом, а дед, благодушно улыбаясь, сказал:
- Вот за что я люблю вас, молодежь, так это за то, что вы невредные и веселые! Не то, что моя грымза!
- Постой, так это ты… Анны Петровны муж? - Наконец, догадался я. Их дача была через одну от нашей, и я частенько слышал, как она костерит кого-то за неумеренные возлияния.
- Её, её, зазнобушки моей, чтоб её! – пробурчал беззлобно дед, налегая на сосиски. Было такое ощущение, что он оголодал.
- И не боишься, что она сейчас за тобой придет?
- А что мне боятся? Я уже третий день тут один, она меня бросила. Надоел, говорит, - заныл дед, - ни покушать не оставила, ни попить. Изолятор, блин!
Мы заржали. Дед нам не мешал, даже какой-то колорит внес в тусовку. Мы продолжили веселиться так же как и до этого, только с небольшой поправкой на нового гостя. Эта поправка заключалась в том, что тот требовал другой музыки, и мы периодически включали ему что-то типа «Ой, мороз, мороз», причем, оказалось, что мы эти песни тоже откуда-то знаем и рьяно подпевали вместе с ним.
Ватага, между тем, развлекалась, как могла. Кто танцевал без конца, кто, образовав пару, зажимался по углам, кто уже пытался увильнуть на сон в дом, памятуя, что спальных мест всем не хватит. Костик же, новый кавалер моей бывшей, напился. Сначала он пытался агрессивно подпевать и дрыгаться в такт музыки, а потом в один момент вырубился, осев на землю. Мы оттащили его в дом и уложили валетиком с еще одним таким же. Лялька, нисколько не расстроившаяся, продолжала веселиться и уже поглядывала по сторонам, в поисках новой пассии. Пару раз её взгляд останавливался на мне, и она даже делала мне кое-какие знаки, типа: пойдем – ка, мил друг, туда, где мы с тобой частенько отрывались. Я её намеки проигнорировал – на фига? После кого-то? Фу!
…Девчонки наши не только побеспокоились о пище насущной, но и пище развлекательной, для души. Во-первых, как только стемнело, по всему участку вдруг загорелись свечи, расставленные в какие-то баночки и стало романтично. Потом они увели несколько пацанов в дом и те выплыли сначала лебедями, а потом, почти в тех же костюмах, только в добавленных головных уборах типа таблетки с косами из пакли, они изобразили снегурочек и принялись приставать к оставшимся пацанам. Мы гоготали как лошади, пока у одной из снегурочек не загорелась юбка – он (это был Николаев), самый прикольный из всех выступающих, так вошел в раж, что принялся танцевать нижний брейк, ну и нечаянно задел банку со свечой. Пожар, правда, быстро локализовали, И Николаев выдал следующий перл:
- Самая классная тусовка бывает на даче – при условии, что это чужая дача!
Всем было смешно, я же напрягся: дача - то моя! И отвечать, если что случится, не им, а мне!
…Часа в три ночи, когда остались самые стойкие – человек восемь, к нам вдруг заявился еще один гость (предыдущего мы благополучно уложили еще одним валетиком баиньки). Это был благообразного вида мужчина, смутно показавшийся мне знакомым.
- Господа! Концерт закончен! Если через двадцать минут не будет тишины, я вызываю полицию! - строго произнес он, а потом, приглядевшись, добавил победно - иронично: ба, да что-то лица мне знакомые! Третий курс политеха! Что ж, со следующего года встретимся на моих семинарах. Вот тогда уж будет и мой выход!
- Это Смирнов, препод из нашего политеха, - прошептал мне на ухо Николаев, и вежливо, пытаясь выглядеть трезвым, произнес, преданно глядя в глаза преподу, - Виталий Сергеевич! Бога ради, простите нас, окаянных! Мы все соседние дачи обошли – никого не было, вот мы и расшумелись. Вы, видимо, недавно приехали.
- Я, видите ли, господа, на параллельной линии имею дачу. Как раз напротив вашей. И слышно у нас ваши вопли водоплясовы так же как и у вас.
- А к столу не хотите? – заискивающе сказал Николаев, - у нас праздник – все экзамены сдали!
- Нет, извините. Напоминаю: закон для всех одинаков! А он гласит, что после одиннадцати ноль-ноль должна быть тишина! – профессор (или кандидат?) развернулся и ушел горделивой походкой.
Музыку, мы, естественно выключили. Я хотел, было, улизнуть в свою секретную комнатенку спать, но меня опередила эта стерва Лялька, утащив с собой Николаева. Пришлось спать вповалку на полу, а утром, когда слегка посмурневшая команда, собрав мусор, уехала восвояси, я постарался довести внешний вид дачи близко к тому состоянию, которое было до нас.
Уже собираясь, домой, я вспомнил про Смирнова – нажалуется еще предкам, тогда они больше никогда ключей не дадут, да и многие радости как-нибудь обрубят, особенно в денежно-машинном эквиваленте.
Я уже собрался, было идти, но тут вспомнил про дедка, который у нас вчера накушался. Тот спал счастливым сном опытного алкоголика. Я разбудил его, отдал остатки еды и полбутылки оставшейся водки, и отправил к себе, что тот с удовольствием и сделал.
…Дом у препода был красивый, добротный, он был облагорожен розарием и различными декоративными посадками. Я уже хотел постучаться, как из дому вышла девушка. Красивая такая девушка. Невысокая, милая, с открытым взглядом ярко-голубых глаз.
- Вы что-то хотели? – спросила она меня, - постойте, уж не вы ли вчера тусили так, что у нас окна звенели?
- Да, - сознался я, - вот, извиниться пришел.
- Да, не надо. Дед у нас отходчивый. Он замечание сделал – вы исправились, музыку выключили, он посчитал инцидент исчерпанным. Да и спит он сейчас. Поздно заснул, видите ли!
- А не хотите до озера прогуляться? - пригласил я девушку.
- Хочу! – засмеялась она, меня Лиза зовут.
- Меня – Семен. Пойдем?
И мы пошли на озеро, я рассказал ей про вчерашнюю тусовку, она посмеялась, а я шел, счастливый, и думал, что теперь буду регулярно посещать дачу. Зов природы!
Автор Ирина Сычева.
Прочитайте:
