Очень часто мы не придаем значения своим снам. Особенно тем видениям, которые, словно обрывки тонкой паутинки, как бы мы ни старались, никак не получается связать воедино. Чтобы получилась хоть какая-то понятная нам картинка. Вот и тот сон с его непостижимым для меня содержанием, состоявшим в основном из призрачных лоскутков то ли моих воспоминаний, то ли уже дорисованных сознанием мыслей, очень скоро попросту вылетел из моей головы. Вспомнила я этот сон только тогда, когда в моей жизни произошло самое ужасное, что может случиться с матерью! А именно потерять собственного ребенка...
***
«Миш, забери сегодня Аленку из детского сада. Я не успеваю добраться вовремя, на работе полнейший дурдом, вечером расскажу. Люблю. Целую!». Добавив к сообщению кучу смайликов и дождавшись в ответ: «Ок. И я тебя люблю, целую!», я тут же со спокойной душой переключилась на рабочие дела. Хотелось уже поскорее закончить с работой и оказаться в уютной атмосфере нашего дома. Сидеть на диване в гостиной в обнимку с любимым мужем, наблюдая за тем, как наша любимая четырехлетняя дочка рассаживает своих кукол на маленьких стульчиках за игрушечным кухонным столом, и приговаривает: «Кушай Варя, а то не вырастешь!».
Я уже покидала офис, когда мне позвонил муж и растерянно произнес:
— Лиля, в детском саду говорят, что Аленку забрала ее тетя, твоя сестра.
— В каком смысле?
— Не знаю. Я думал, может быть, ты в курсе, просто забыла мне сообщить о том, что Вера приехала.
Моя старшая сестра Вера жила в другом городе. Месяц назад она была в отпуске и приезжала погостить к нам. Несколько раз в то время Вера забирала Аленку из детского сада, и поэтому воспитатели знали мою сестру в лицо.
— Возможно, Вера решила сделать сюрприз и приехала без предупреждения? — предположил Миша.
— Не похоже на нее. Да и странный какой-то сюрприз.
— Позвони пока сестре, а я еще раз расспрошу воспитателя.
Миша отключился, а я внезапно задрожавшими пальцами, набрала номер телефона сестры.
— Вер, а ты где сейчас? — стараясь унять сердцебиение и не накручивать себя, спросила я в трубку, едва дождавшись ответа сестры.
— Еду домой.
— К кому домой?
— К себе, — хохотнула Вера, — а что?
— То есть ты сейчас в Нижнем?
— Ну да, а где еще? Лиль, ты чего там, перетрудилась со своими отчетами?
Я вкратце пересказала сестре то, что произошло, после чего Вера, как обычно, принялась успокаивать меня.
— Не переживай ты раньше времени. Наверняка воспитатели что-то напутали. Подумай, кто еще мог забрать Аленку?
Я мысленно перебрала в голове все возможные варианты и потерянно проговорила в трубку:
— Не знаю. Никто вроде бы.
— Лиля, подумай хорошенько и на всякий случай обзвони всех знакомых.
По совету сестры, пока я добиралась до детского сада, я позвонила всем своим подругам и просто знакомым, но результат был предсказуем, никто ничего об Аленке не знал. Через два часа мы все втроем: я, Миша и воспитатель из детского сада сидели в отделении полиции и дожидались, когда следователь решит принимать у нас заявление сегодня или подождать еще пару дней.
Вот тогда в приемной, сидя на жесткой скамейке, мне и вспомнился тот сон. Я совершенно точно запомнила, что на мне было какое-то белое воздушное одеяние. Еще тогда во сне я подумала о том, что когда-то давно слышала от своей бабушки, будто увидеть себя во сне в белом платье — это к болезни или к несчастью. Однако, несмотря на это, ослепительно белые мои одежды, похожие на кучевые облака, мне очень нравились. И тихий, ласковый голос, звучавший одновременно с четырех сторон, тоже. Этот голос рассказывал мне о людях, гуляющих неподалеку от меня и одетых в такие же белоснежные одеяния. Что именно говорил тот голос, я сейчас вспомнить не могла, но одно его объяснение запомнила довольно хорошо.
— А вон там те, кто потерял своих детей, — с грустью произнес голос, и я перевела взгляд на кучку отдельно стоявших людей.
— Как это? — спросила я. — Их дети умерли?
— Нет. Их просто разлучили, и они не могут отыскать своих детей. Вон, та женщина совсем недавно потеряла свою дочь, поэтому она так взволнована и потеряна.
Голос затих. А я, продолжая наблюдать за мужчинами и женщинами, похожими на величавые изваяния, с сосредоточенными лицами, разглядела среди них саму себя…
Больше из этого сна я ничего не могла вспомнить. Но и этого было достаточно, чтобы убедить себя в том, что мой сон был неким предупреждением, а я не только никак не отреагировала на него, но и даже вовсе сразу же позабыла.
Едва перед моим мысленным взором всплыл этот отрывок сна, я вся покрылась холодным потом.
— Миша, если с Аленой что-то случится, как я смогу жить?
Я вцепилась в руку мужа и в отчаянии посмотрела в его глаза.
— Ничего не случится! Прошу тебя, не паникуй, нам с тобой сейчас нужно мыслить здраво, только так мы можем понять, кто мог забрать Аленку.
— Ты прав, но я не могу с собой справиться! Мне ужасно страшно! Кто эта женщина, что забрала нашу дочь? Что ей от нее нужно?
— Лиля, прекрати! Это мы все и пытаемся выяснить! — чеканя слова, произнес муж и, обхватив меня обеими руками, крепко прижал к себе.
Следователь уже опрашивал Ирину Витальевну, воспитателя из детского сада, но ничего нового она ему не сказала. Та женщина, что забирала Аленку, выглядела в точности как моя сестра. Прямые черные волосы чуть ниже плеч, ниспадающая на глаза такая же прямая челка и… все! Ирина Витальевна даже не могла вспомнить, во что была одета та женщина. Вроде бы в джинсы и свитер, а возможно, на ней были брюки темного цвета и жакет. Все, что с точностью могла рассказать о посетительнице воспитатель нашей дочери — это ее прическа, очень похожая на прическу моей сестры Веры.
Мы с Мишей перебрали в уме всех, кого знали, кто мог бы подходить под такое описание, но и из этого ничего не вышло. Брюнеток было полно, но никто, кроме Веры, не носил именно такую прическу.
В тот вечер следователь опросил нас с мужем и велел отправляться домой.
— Как домой? Без дочери? — потрясенно спросила я.
— Не переживайте, завтра с самого утра мы займемся поисками вашего ребенка, — важно сообщил следователь.
— Как это завтра? А сегодня? Где проведет эту ночь Алена?
Я вцепилась в край стола и никак не хотела покидать кабинет. Мише пришлось силой вывести меня из здания полицейского участка и усадить в машину.
— Лиль, поедем домой и попробуем провести собственное расследование? Еще раз всех обзвоним, переберем все возможные варианты, глядишь, к утру что-нибудь прояснится. К тому же, тот, кто забрал Аленку, может привести ее к нам домой.
— Ты прав. Нужно обязательно кому-то дежурить дома, — согласилась я. — Давай попросим твоих родителей побыть у нас, а сами поедем искать Аленку?
— Куда мы поедем ее искать?
— Не знаю. Куда угодно. Я не могу сидеть на месте. Объедем всех, кого знаем. Или хотя бы тех, кто по каким-либо причинам мог бы желать нам зла.
— Это кто, например?
Миша ошарашено посмотрел на меня, и я, задумавшись, сказала:
— Вот Свиридовы, к примеру. Они оба постоянно твердят о том, как завидуют нам, потому что никак не могут родить ребенка.
— Лиль, Свиридовы, конечно, не слишком приятная пара, но все же они не умалишенные. Нельзя просто так взять чужого ребенка и сделать его своим.
— Или вот твоя бывшая Оксана, — не унималась я. — Вдруг она таким способом решила вернуть тебя?
— Лиля, Оксана, насколько мне известно, с кем-то встречается. И если на то пошло, то в список подозреваемых должен войти и твой бывший Игорь! Этот вовсе даже не скрывает того, что не прочь снова заполучить тебя! И род деятельности у него какой-то мутный, криминалом попахивает.
Про Игоря я, кстати сказать, и сама думала. Парень, с которым я встречалась до Миши, на самом деле периодически присылал мне сообщения и жаждал общения. С виду все это выглядело вроде бы как безобидно, ведь мы расстались друзьями, но все равно в том была некоторая подоплека. Наше общение выглядело примерно так: «Лилька, ты знаешь, я тут влюбился! Но это все не то! Совершенно не так, как было у нас с тобой…». Ну и все в таком духе. Я просила Игоря не писать мне, потому что Мише это не нравилось. Даже готова была заблокировать его контакт, но Игорь каждый раз на какое-то время сбавлял обороты и оставлял меня в покое. А потом снова возникал из неоткуда, просил совета, как ему поступить с очередной девушкой или еще что-нибудь в таком роде. В последний раз я, откровенно говоря, попросту накричала на Игоря, когда он позвонил в двенадцать ночи, и после этого он снова пропал.
Когда мы с Мишей добрались до дома, я посмотрела вверх в надежде увидеть свет в окнах нашей квартиры. Вдруг тот, кто увел из детского сада Аленку, привез ее домой, и теперь малышка дожидается нас с папой? Но в темных оконных проемах зловеще отражались вечерние огни, и я впервые за этот вечер дала волю слезам, уткнувшись в плечо мужа.
С момента похищения нашей дочери прошла уже целая неделя. Мне казалось, что за это время я превратилась в собственную тень. Я не могла ничего ни есть, ни пить, даже обычная вода вызывала у меня рвотный рефлекс. Моя сестра Вера прилетела в наш город, чтобы поддержать нас и помочь с поисками. Вера очень переживала из-за того, что похитительницу Аленки перепутали с ней самой. Она постоянно повторяла, что лучше бы ей вовсе не приезжать к нам в гости во время прошлого отпуска и не посещать детский садик.
Хотя мне и приходилось, несмотря на собственное горе, частенько утешать еще и сестру, я все равно была рада присутствию Веры рядом. Миша целыми днями где-то носился, а его мама, моя свекровь Татьяна Петровна, едва переступала порог нашего дома, начинала так горько плакать, что мне становилось только хуже в ее обществе.
Наступил четвертый день отсутствия в моей жизни моего ребенка. Миша опять куда-то пропал, оставив меня на попечение сестры. Он не прислал даже сообщения, а телефон его периодически то появлялся в сети, то снова пропадал. Я ужасно разозлилась на мужа за такое поведение. Как он может вообще оставлять меня в подобной ситуации? Разве мы не должны быть сейчас ежеминутно рядом и хотя бы как-то помогать друг другу справляться с нашим общим горем?
Я так накрутила себя, размышляя над постоянными отлучками Миши и его нежеланием объяснять мне, чем он занимается все это время, что когда услышала, как щелкнул замок и открылась входная дверь, с недовольным видом отвернулась, уставившись в стену.
— Мама! — послышалось из прихожей. Я замерла, не в силах поверить, что голос дочери мне не послышался. — Мама! — прозвучало вновь.
Я вскочила с дивана и бросилась навстречу этому чудному звуку. У дверей стояла моя маленькая дочка и улыбалась, глядя на меня!
— Аленка! Миленькая моя! Доченька родная!
В два шага я преодолела разделявшее нас пространство и прижала к своей груди маленькое тельце дочери. Я покрывала поцелуями ее личико, волосы, руки. По щекам катились слезы, застилая глаза и не давая мне толком рассмотреть драгоценные ее черты. С трудом оторвавшись от созерцания малышки, я подняла глаза и, встретившись со взглядом мужа, спросила:
— Как ты ее нашел?
Миша покрутил головой из стороны в сторону и, не ответив на мой вопрос, заключил нас с Аленкой в свои объятия. Я поняла, что муж тоже не сдержал слез, потому что он несколько раз шмыгнул носом, пока мы втроем сидели, обнявшись на полу в прихожей. Такие же звуки хлюпающего носа раздавались и у меня за спиной. Там в кухонном проеме стояла Вера и издали смотрела на нас, не осмеливаясь подойти.
— Мамочка, ты не плачь, я тоже соскучилась, — вытирая глаза кулачками, проговорила Аленка.
— У тебя ничего не болит? Как ты себя чувствуешь?
После слов дочери я немного пришла в себя и принялась осматривать Аленку. На ней был незнакомый наряд, какое-то чересчур нарядное платье и легкая курточка поверх него.
— Нет, ничего не болит. Тетя Оксана говорила, что мне нельзя болеть, иначе придется положить меня в больницу, и я еще дольше не увижу вас с папой.
В голове все смешалось. Умом я понимала, что тетя Оксана — это и есть та, кто похитил мою дочь. Но мой мозг упорно не желал размышлять на эту тему. Казалось, если я сейчас начну разбираться с тем, что же все таки случилось, моя дочь снова исчезнет. Сейчас самым важным для меня было то, что я держу малышку в своих руках, а все остальное ушло куда-то на задний план.
— Мы с папой теперь всегда будем рядом с тобой! Каждую минутку! — прошептала я и еще крепче прижала к себе дочурку.
— Это хорошо, — счастливо вздохнула дочка. — Я по вас с папой очень скучала. Даже плакала потихоньку. Хотя тетя Оксана не велела мне плакать. Говорила, что тогда вас с папой заберут в тюрьму, и я совсем вас не увижу.
Второе упоминание имени похитительницы привело меня в чувство, и я в недоумении посмотрела на мужа. Миша, встретившись с моим взглядом, виновато кивнул, подтвердив мою догадку. Значит, я была права? Нашу дочь похитила Оксана? Оксана! Бывшая возлюбленная моего мужа. Но почему? Зачем она это сделала? Все эти вопросы отразились на моем лице, после чего Миша произнес каким-то поникшим голосом.
— Давай поговорим обо всем чуть позже. Сейчас у нас есть дела поважнее.
Он подхватил на руки Аленку и закружил ее по квартире.
— Все позади, мои девчонки, все позади! — приговаривал при этом Миша, но голос его был слегка охрипшим и надтреснутым, будто он пытался поглубже запрятать свои слезы.
К вечеру довольная Аленка заснула в нашей спальне посреди нашей кровати, а Миша собрал нас с Верой в гостиной, чтобы рассказать, наконец, обо всем.
— Завтра нас ждет следователь, — проговорил муж, сжав в своих ладонях мою руку. — я попросил, чтобы нам сегодня дали время для того, чтобы побыть с дочкой. Там куча всякой волокиты нам предстоит, психологи, анализы и тому подобное. Но это ничего, справимся. А для начала я хочу попросить у тебя Лилька прощения. Прямой вины моей во всей этой истории нет, но все равно я виновен в том, что случилось с нашей дочерью.
— Почему ты так говоришь?
— Сейчас поймешь. Когда ты начала сыпать своими предположениями насчет семейства Свиридовых и прочих претендентов на роль похитителей, я сначала счел это полной ерундой. Но потом все же ухватился за эту идею как за соломинку. Других вариантов все равно не было. Я расширил список подозреваемых, включив в него всех тех, кто хоть как-то мог быть обижен на нас. Даже своих бывших коллег, с которыми у меня в свое время случались распри. Я начал вести свое расследование. Сидеть на месте и видеть твои обезумевшие от горя глаза я не мог, мне казалось, в моем присутствии тебе становится только хуже. Я попросил приехать Веру, чтобы она побыла вместо меня с тобой.
— Это правда? — я посмотрела на сестру и когда она утвердительно кивнула, спросила, — и что же дальше? Как ты вычислил Оксану?
— Я скрупулезно обошел всех, кто был в моем списке. Даже за Олегом, твоим бывшим, следил, словно шпион. К Оксане мне, если честно, совсем не хотелось ехать. Да и не думал я всерьез о том, что она может быть хоть как-то причастна к похищению нашей дочери.
Лицо Миши сделалось совершенно серым, когда он заговорил о своей бывшей девушке.
— Погоди, Миш, — прервала я супруга и, обратившись к сестре, попросила, — Вера, сделай нам, пожалуйста, чай. Мише можно пару капель коньяка плеснуть. Он там, в верхнем шкафчике над плитой.
Сестра кивнула и вышла в кухню.
— Миша, я хотела сказать тебе, пока Вера нас не слышит, что бы ты там не думал, у меня даже мысли не возникает винить тебя хоть в чем-то. И еще... Я готова услышать все, что ты расскажешь сейчас. Правда, готова. Ты только помни, что я тебя люблю и уверена, что именно благодаря тебе Аленка сейчас дома!
Муж притяну меня к себе и легонько поцеловал в губы.
— Я знаю. Лилька, я просто сам себе судья в этой ситуации.
Когда Вера вернулась с кухни, поставив перед нами три кружки с дымящимся чаем, Миша продолжил повествование:
— В общем, к Оксане я поехал в последнюю очередь. Я знал, что она сейчас вроде бы как счастлива в новых отношениях, и мне не хотелось нарушать их покой своим внезапным появлением. Я, так же как и в остальных случаях, поначалу решил проследить за Оксаной. Надеялся увидеть ее со своим молодым человеком, живущей обычной жизнью и все такое. Но с первых же секунд, когда я выждал появления Оксаны возле ее дома, я понял, что что-то не так. Во-первых, в это воскресное утро она вышла из дома одна. Счастливые пары обычно проводят выходные вместе. Но это еще ничего. Ее парень мог, к примеру, куда-то уехать, в командировку, скажем. Но вот то, что Оксана держала подмышкой плюшевого медведя, которого с пренебрежением закинула на заднее сиденье своего автомобиля, словно в ее руках не милая игрушка, а настоящая гадюка, заставило меня насторожиться. Тогда я, конечно же, последовал за ней, держась на безопасном расстоянии. Я интуитивно почувствовал, что мне лучше не светиться, хотя автомобиль мой, по логике, был ей не знаком. Мы проехали всего пару кварталов, когда Оксана свернула во двор обычной пятиэтажки. Я узнал это место, здесь раньше жила бабушка Оксаны. Старушка умерла незадолго до того, как мы с Оксаной расстались, и, как я запомнил, Оксана планировала в самые короткие сроки продать эту квартиру. Она хотела на эти деньги открыть свой салон красоты, а так как, по рассказам наших общих знакомых, салон она все же открыла, я всегда считал, что сделала она это именно на деньги, вырученные за квартиру ее бабушки. Я припарковался неподалеку от дома и наблюдал, как Оксана вошла в подъезд, прихватив плюшевого медведя. Пойти за ней я не решился, решил подождать немного. Примерно минут через сорок Оксана вернулась, медведя при ней уже не было. Все это показалось мне крайне подозрительным, и когда Оксана уехала, я решил проверить свои предположения и поднялся в квартиру, где ранее жила ее бабушка.
Огромного труда мне стоило не перебивать Мишу, слушая, как муж подробно излагает свой рассказ. Ладошки мои вспотели, и сердце колотилось как сумасшедшее. Но когда он добрался до этого места, я не выдержала и, вскрикнув, спросила:
— Неужели Аленка была в этой квартире?
— Да. Именно так, — понуро ответил Миша. — Я некоторое время стоял возле двери, а потом ясно услышал детский плач. Тогда я начал колотить в дверь и звать Аленку по имени, и она узнала мой голос. Подбежала к двери и позвала: «Папа!». Пока я дожидался приезда полиции, мы с Аленкой переговаривались через дверь. Она молодец, вела себя очень стойко и больше не плакала.
Миша замолчал, и я уже не сдерживала своих слез. Всхлипывая, я уткнулась в плечо мужа и спросила:
— Как она с ней обращалась, не обижала?
— Вроде бы нет. В квартире было все необходимое, и, как я понял, Оксана ночевала там же, не оставляла Аленку на ночь одну.
— Но зачем она это сделала? Я не понимаю!
— Когда Оксану задержали, она сказала только одно, будто таким способом хотела отомстить мне за то, что я сломал ей жизнь...
Я знала историю того, как Миша и Оксана расстались, поскольку муж никогда не скрывал от меня этого. Встречаться они начали, еще когда учились в старших классах. Оксана была неординарной личностью, а в молодые годы необычное поведение противоположного пола является именно тем, что кажется самым привлекательным. Миша считал, что это и есть любовь. Между ними были такие вспышки, что щепки летели в разные стороны. Оксана могла ни с того ни с сего наброситься на Мишу, если ей, к примеру, просто показалось, что кто-то из девчонок более пристально посмотрел на ее парня. Она могла расцарапать лицо Мише, а потом покрывать страстными поцелуями эти следы собственного безумия. У Миши даже до сих пор сохранился на плече шрам от укуса его взбалмошной возлюбленной. Когда Миша начал осознавать, что такое поведение его девушки больше не кажется ему проявлением неземной любви, он решил, что пора бы им расстаться. Но едва это решение созрело в его голове, Оксана сообщила Мише, что беременна. Пришлось Мише вместо того, чтобы поставить точку в их отношениях, готовиться к свадьбе. Миша человек ответственный и ни за что бы не бросил мать своего ребенка. Молодые стали готовиться к свадьбе, и лишь только моя свекровь постоянно плакала, жалея собственного сына. Татьяна Петровна ни за что не хотела принимать Оксану, и та в ответ тихо ненавидела ее. Наверное, именно поэтому наши отношения со свекровью настолько теплые, я ни разу не слышала от Татьяны Петровны ни одного плохого слова в свой адрес. В общем, подготовка к свадьбе шла полным ходом, у невесты уже в шкафу висело свадебное платье, когда неожиданно у Оксаны случился выкидыш. Оксану увезли на скорой в больницу, а вернувшись из клиники, девушка совершенно обезумела. Она расколотила в своей квартире все, что можно, обвиняла Мишу в том, что произошло, и так далее. Тогда-то Миша и сказал ей, что больше терпеть ее выходки не намерен, и между ними все кончено. Еще около полугода Оксана не давала Мише спокойно жить. Но потом неожиданно у нее на горизонте появился другой мужчина, и Оксана переключилась на него. Правда, эти отношения не продлились долго, и некоторое время Оксана меняла мужчин как перчатки. Только с последним молодым человеком у нее вышло что-то более-менее серьезное. Поговаривали даже, что они собирались пожениться.
Что произошло у Оксаны с ее женихом и отчего она вдруг решила мстить Мише, так и осталось для нас загадкой. Единственным объяснением было то, что не так давно Оксане диагностировали бесплодие. Возможно, именно это послужило причиной их расставания с женихом и окончательно свело с ума Оксану.
Суд признал Оксану невменяемой, и ее определили в психиатрическую клинику на принудительное лечение. Как выяснилось, для того, чтобы похитить Аленку, Оксана некоторое время до этого следила за нами за всеми. Поэтому-то ей было известно то, что Вера периодически забирала свою племянницу из детского сада, пока гостила у нас. И еще она обратила внимание на приметную прическу моей сестры.
В тот день Оксана надела парик и нарядилась примерно так, как одевалась Вера. Роста они с моей сестрой были одинакового, и телосложение их тоже было схожим. Оксане повезло, никто особо не обратил на нее внимания, ни работники детского сада, ни даже любопытные мамаши, обычно успевающие обсудить все новости, пока одевают своих деток в раздевалке. По стечению обстоятельств, у воспитателя Ирины Витальевны тот день был не самым легким. Не считая мелких неприятностей в виде разлитой на пол тарелки борща, что случайно опрокинул один мальчишка, и испорченной блузки, у Ирины Витальевны в тот день заболели двое деток из ее группы. Ко всему прочему, один придирчивый папаша накричал на женщину из-за какого-то пятна на одежде сына, и к тому моменту, когда Оксана пришла забирать Аленку, у Ирины Витальевны страшно разболелась голова.
Конечно, никто не принял эти оправдания всерьез, и Ирину Витальевну все равно уволили. Хотя мне, если честно, по-человечески было жаль ее, и мы с мужем даже пытались как-то повлиять на решение заведующей детским садом. Нелегкая эта профессия — быть воспитателем, знатоком детских душ и сердец. А Ирина Витальевна всегда была на одной волне с нашими детками.
В общем, для Оксаны все сложилось самым наилучшим образом. Аленке она сказала, будто работает вместе с ее отцом, и сейчас они поедут к папе на работу. Дочь была в восторге от такого положения дел и спокойно последовала за совершенно незнакомой ей женщиной. Что планировала делать дальше Оксана, собиралась ли как-то навредить нашей с Мишей дочери, нам не известно. Мы знаем только, что обращалась она с девочкой более-менее нормально. По крайней мере, наша дочь не испытывала физических страданий, и на том спасибо. Через некоторое время я даже смогла немного успокоиться и почти простить Оксану. Нельзя держать обиду на людей, кто не в ладу с собственной психикой, это даже как-то угнетает тебя самого.
Я знаю, мне повезло, мой ребенок вернулся домой живым и невредимым. Поэтому каждый раз, засыпая, я обращаюсь к тому неведомому голосу, что однажды послышался мне во сне. «Прошу тебя, помоги тем, чьи дети еще не нашлись! Верни малышей их родителям! — шепчу я и неизменно добавляю, — Благодарю тебя за все!».
Автор: Юферева С.
Обратите внимание, теперь на канале есть платный контент, читайте больше!
