"... Неожиданно для него пришёл ответ не только от мамы, но и от Лариски. Её письмо начиналось словами: "Дорогой Вова..."
От удивления у Володи округлились глаза. Он и припомнить не мог, когда стал для Лариски "дорогим..."
Читайте: Плохиш
Август выдался в то лето жарким. Удивительно, что и ночью температура не опускалась ниже двадцати градусов тепла, что для мест, где жила Ира, было не слишком привычно. Она вместе с бабушкой носила солому, оставшуюся в поле после уборки зерновых. Валентина Матвеевна всё время поглядывала на внучку, наблюдая, как она старательно набивает большой самосшитый мешок сухими жёлтыми стеблями пшеницы. О Вове бабушка ничего не спрашивала, а сама Ира молчала. Если она и могла теперь с кем-то поделиться, то только с Наташей и Леной. Думала, что даже бабушка теперь ей не союзница.
- Ирочка, я здесь всё думала бессонными ночами и вот к какому выводу пришла: надо покориться судьбе. Не печалься и не переживай так из-за своего Вовки. Выходи на работу, учись, а там время покажет. Как-то, да будет. Моя бабушка мне так когда-то говорила, а я сейчас тебе то же самое скажу. Всё, что мы можем сейчас сделать, молиться за него. Хоть я о нём мнение своё и изменила после того, что узнала, но жаль парня. Мне всех парнишек наших жаль, которым пришлось "туда" попасть.
Ира недоверчиво посмотрела на бабушку и подумала: " Неужели она говорит правду? А может, это родители попросили её узнать, какие у меня планы?" Ей сразу захотелось плакать только от этих мыслей. Ирина никогда не думала, что будет когда-то с недоверием относится к словам своих родных, тем более к словам бабушки. Именно Валентина Матвеевна всегда радовалась успехам Иры даже больше, чем родители, переживала неудачи вместе с ней. Ира это чувствовала и считала бабушку самым близким человеком. А теперь ей казалось, что весь мир против неё...
- Ты правду сейчас сказала, бабуля? Ты переживаешь из-за Вовы? Значит, не считаешь его таким уже и плохим, как о нём говорит папа?
- Если честно, то за тебя я больше сейчас переживаю. На тебе ведь лица нет, а ты собираешься к детишкам идти. Что они подумают? К ним всегда в хорошем настроении надо приходить. Ответь мне, когда ты улыбалась в последний раз?
Ира подумала, что и бабушка её не понимает. Разве может быть до улыбок, когда с Вовой в любой момент может случиться что угодно? Поэтому Ира оставила вопрос бабушки без ответа и просто попросила:
- Наверное, пора уже и домой, мешки уже полные, нести их будет тяжело.
- Твоя правда, внученька, твоя правда. Что-то слишком мы с тобой усердствуем. Если шибко тяжело будет, то говори. Другим разом придём.
- Как по мне, так лучше сразу всё донести.
- Ну, как скажешь, - ответила Валентина Матвеевна. - Сейчас придём, омлет тебе твой любимый приготовлю. Сёлета куры хорошо несутся, яйца такие крупные, некоторые сразу с двумя желтками.
Валентина Матвеевна перешла на своё хозяйство, хотя толком-то никого и не было, кроме кур и поросёнка. Бабушка чувствовала себя не лучше сейчас, чем внучка. Душу Валентины Матвеевны рвало на части. Нравился ей Вовка, хоть зять считал, что не пара он Иринке. Слышала, как внучка ворочается ночью, значит, нервничает. И у самой Валентины Матвеевны от этого сон как рукой снимало. Одна надежда была на работу. Думала бабушка, что займётся внучка делом - и немного успокоится... А там глядишь - и успокоится, переболит её сердечко и забудет свою первую любовь.
***
Пока Ира мучилась в неведении, Вова вместе с другими контрактниками уже был в Моздоке, где они под палящими лучами южного солнца ждали, куда их переправят дальше. За то время, что Вова находился с такими же, как и он ребятами, познакомился с Валерой. Тот тоже прибыл служить по контракту и был из Смоленской области. Володя был рад встретить земляка.
- На квартиру хочу заработать, - признался Валера. - Живём с женой и сынишкой в общаге, она меня всё время "пилит". Куда я только не пробовал устроиться, но везде беспросвет. Работы нет, а если что-то и находится, то зарплату не выдают или задерживают на приличный срок. Так что Чечня - это единственный для меня выход.
- И для меня! - раздался голос ещё одного контрактника. За ним эту же фразу начали повторять и другие ребята. Как оказалось, все приехали "заработать". Вова сидел и думал, что не хотел бы таких денег и никогда бы сам сюда не пошёл...
Когда удалось на несколько минут остаться одному, он первым делом заглянул в песенник и прочитал строки, ставшие давно любимыми: "Пока мы живы, можно всё исправить, всё осознать, раскаяться, простить..." И хоть он знал стихотворение наизусть, снова и снова читал его про себя. Казалось в тот момент Вове, что он разговаривает с любимой Ирочкой. Как будто это она своим нежным голоском читает эти стихи. Вспомнился ему снова тот вечер у реки возле берёз и несмелые поцелуи. "Ради этого и стоило жить, - сказал себе Вовка, решив, что он обязательно вернётся, обнимет свою Иру и уже никогда с ней не расстанется.
Он только прибыл на место, а уже мечтал об отпуске. Контрактникам обещали десятидневный отдых через три месяца, но по факту тянули время до шести, а иногда и до девяти месяцев. Боялись, что многие не вернутся, а останутся дома. Так оно и было. Находились ребята, которые не возвращались назад, разрывали контракты и отказывались от положенных им денег.
Наверное, эти мысли и помогали ему, когда он ложился спать уже в палатке (в ней могло одновременно быть до пятнадцати человек) на обычный спальный мешок, а под голову вместе подушки клал бушлат.
В палатке пахло табачным дымом так, что дышать было невозможно. Володя один раз сделал замечание товарищу по кличке Сивый, но тот только ухмыльнулся. Следом за ним усмехнулись и другие контрактники. Приятель Валерка посоветовал:
- Не выступай, не надо. Всё равно никто тебя не послушает, только врагов себе наживёшь.
Вова больше ничего не говорил, а в скором времени и сам закурил. Случилось это после одного случая...
***
До самой осени принимать участие в "том", ради чего они все сюда приехали, Вове и его товарищам не приходилось. После событий в Будённовске наступило временное затишье. Сейчас служба по контракту чем-то напоминала Володе армию с построениями и беспрекословным выполнением распоряжений. Когда предоставлялось свободное время, парни успевали не только написать домой пару строчек, но и помериться силами. После очередного такого "поединка" одного контрактника посадили в яму. Она выполняла роль гауптвахты. И всё бы ничего, но только песок с одной стороны ямы ночью обвалился. Парень, приехавший служить по контракту, был отправлен домой как "груз 200"...
Тогда Володе впервые стало страшно. Чтобы как-то привести себя в порядок, он взял в руки сигаретку и с тех пор с ней не расставался...
***
Письма Ире Вова писал каждый день, но урывками. Поэтом сам перечитывал и видел, что его мысли перескакивают и получается не связное письмо, а какое-то повествование урывками. Неизменным оставалось только одно: а каждой строчке были слова "Ирочка", "любимая", "жду встречи", "обнимаю" и "целую". Этим Вова жил, письма придавали ему сил и уверенности, что скоро он вернётся домой.
Маме он тоже написал, но не сразу. Обида прошла, когда произошёл случай с обвалом ямы. Тогда Володя и подумал: что было то было, а мама ведь волнуется. Кто его знает, что будет впереди. Пусть и мать, и сестра прочитают письмо и узнают, что с ним всё хорошо. О своей службе он ничего не написал, кроме пары фраз, что у него пока всё в порядке. Зато об их жизни просил написать ему во всех подробностях. Велел передать привет соседям и всем односельчанам, кто будет о нём спрашивать. "Берегите себя, мама и Верочка, - писал он, - я скоро вернусь"...
Неожиданно для него пришёл ответ не только от мамы, но и от Лариски. Её письмо начиналось словами: "Дорогой Вова..."
От удивления у Володи округлились глаза. Он и припомнить не мог, когда стал для Лариски "дорогим". Она так складно рассказывала разные весёлые случаи из своей жизни. Он понял, что , наверное, хоть таким способом хотела поднять ему настроение. Писала обо всём и ни о чём одновременно, но просила обязательно ей ответить. В конце одного письма сделала приписку: "Хочу, чтобы ты знал: я всегда тебя любила и люблю!"
Вове стало не по себе. Он растерялся и не ответил Лариске, чтобы она не питала никаких иллюзий на его счёт.
Зато от Иры ответа не было. Вова терялся в догадках, вспоминал последнюю встречу с Лариской. Думал, что, может, сам дал ей повод думать, что между ними может быть что-то такое. Он и не догадывался, что его письма просто до Иры не доходят...
