Читайте: Сильная женщина
Что думать, Ира не знала. Она успела и диплом получить, и поступить на сокращённый курс в университет, а от Вовы не было никаких вестей.
- Нет ничего от Вовки? - спросила Наташа.
- Ничегошеньки нет!
- Я так и подумала, ты сама не своя.
- Может, у него другая появилась? - спросила Ира. Хоть она очень любила Вову, сомнения просто раздирали её душу на части. - Или что-то случилось.
- Скорее всего, второе, - успокаивала Иру Наташа. - Был бы Лёшка не в армии, а дома, у него можно было спросить. А так и узнать не у кого.
- Я вот думаю, может, мне съездить к нему? Доеду до Смоленска, а там как-нибудь доберусь до деревни. Название я знаю, как доехать, спрошу у людей.
- И я с тобой, - кивнула Наташа, - за компанию. Вдвоём не так страшно, как одной. Когда поедем?
- Я готова хоть завтра, - ответила Ира. - Мама и отец будут думать, что я в деревне, а бабушке скажу, что мне в город надо. Хотя если поеду с тобой, то вопросы точно не возникнут.
Наташа немного подумала, а потом махнула рукой в знак согласия:
- Правильно, давай завтра. Значит, как обычно, встречаемся утром на перроне?
- Договорились! - ответила Ира и поспешила домой. Ей хотелось, чтобы поскорее наступило завтра. Она по привычке полила вечером несколько грядок, на которые указала ей бабушка. Обычно утром Ира носила воду, а вечером поливала грядки по очереди, которую устанавливала бабушка. Валентина Матвеевна говорила внучке, что надо сегодня поливать, и та старалась. Когда Ира вернулась из огорода домой, бабушки дома не было. Пойти в такой поздний час она могла только к соседке Лизавете, но на всякий случай Ира вышла на улицу и подошла к сараю. Она волновалась и хотела убедиться, что бабушки там нет. Ира только успела открыть калитку, как увидела Валентину Матвеевну. Та шла к дому размахивая руками, и Ира сразу поняла: бабушку кто-то разозлил.
- Ты чего здесь стоишь? - не слишком довольным голосом спросила бабушка.
- Вернулась из огорода, а тебя нет нигде. Вот и вышла на улицу.
- Лизавета меня позвала, новости хотела рассказать.
- Наверное, не слишком хорошие, ты без настроения.
- Откуда же ему взяться, если это тебя касается? Пойдём домой, Ира, там и поговорим.
Ира пока сделала несколько шагов и оказалась в доме, успела подумать обо всём на свете. Она сгорала от любопытства и ждала, когда бабушка начнёт рассказывать, но Валентина Матвеевна молчала. Вела себя так, словно испытывала терпение внучки.
- Бабуля, рассказывай!
- Ох, Ира. Новости просто пренеприятные! Когда мне мама твоя обо всём сказала, я не поверила. Подумала, что Миша её просто напугал, но теперь всё прояснилось, потому как Надежда, мама твоего Вовки, звонила сегодня Лёшкиной мамке. Хотела беду свою рассказать. Люба потом Лизавете по секрету всё сказала, ну, а та начала новостью делиться со всеми в деревне. До меня очередь вечером дошла. Только чтобы ты ни о чём не услышала, Лизавета меня к себе позвала, на улице говорить не стала.
- Что она рассказала?
- Оказался твой Вовка не таким хорошим человеком, как мы думали, - начала бабушка и замолчала, подбирая нужные слова. - С отчимом ввязался в тёмные дала. Теперь Толику придётся срок отбывать, а Вовка твой ушёл добровольно в Чечню, контрактником стал... Будет таким способом деньги зарабатывать. Как же хорошо, что тебя судьба от него отвела!
Ира отказывалась верить тому, что сказала бабушка. Сердце подсказывало, что не мог он так поступить. Наверняка, что-то случилось.
- Не собирался он никуда идти, даже мыслей подобных не было. Он на работу хотел устроиться и только.
- Видно, денег больших захотелось парню, что не боится руки свои замарать. Не боится того, что может не вернуться, а если и вернётся, то каким будет? Прежним вряд ли останется. Хотя кто его знает, как там всё было и как будет. Главное, что тебя это уже никак не касается. Понимаю, что больно тебе. Вижу, что глаза уже на мокром месте. Мне и самой тяжело, поверь, ведь другого мнения я о нём была, если честно сказать.
Ира даже не смогла ничего ответить. Она просто заплакала, уткнувшись в спинку кресла, на котором сидела. Бабушка подошла к ней, обняла и тоже заплакала, приговаривая, что в молодости многие ошибаются. Говорила, что так бывает, но Ира всё равно отказывалась верить в случившееся.
- Пойду прилягу, - сказала Ира, но уснуть не могла. Лежала в обнимку с кошкой Муркой, которая свернулась клубком под боком и тихо мурлыкала, как будто успокаивала таким способом.
Утром Ира никуда не поехала. Хотела рассказать новость Наташе, но та всё уже знала. Когда они встретились на перроне, подруга сказала:
- Ира, я всё уже знаю. Тётка Лизавета и у нас успела побывать. Только как-то не верится во всё это.
- И мне.
- Наверное, ехать никуда не надо. Раз мамка Вовы звонит тёте Маше, то, наверняка, и о нашем приезде расскажет. Меня мои точно по головке не погладят, а тебя и подавно. Жди вестей. Должен ведь Вова дать о себе. Не может такого быть, чтобы его любовь вот так закончилась.
- Буду ждать, - ответила Ира, - больше мне всё равно ничего не остаётся.
В тот же день приехали родители. Тогда и состоялся серьёзный разговор, к которому, как сказал Михаил Андреевич, он готовился:
- Вот и хорошо, что ты, дочка, всё узнала от других людей, а не от меня. Я боялся тебе говорить, хоть уже всё узнал о твоём разлюбезном ухажёре. Надеюсь, что ты теперь понимаешь, с кем едва не связалась? Он же самый настоящий уголовник. У него было два пути: тюрьма или контракт. Он выбрал второе, и это его право. У тебя своя жизнь, и жизнь Гуляева Владимира тебя никак не должна волновать.
Бабушка и мама молчали и только поглядывали в сторону Иры, а она сидела съёжившись, мотала головой и тихо-тихо повторяла:
- Не мог Вова так поступить.
Вслух она ничего не говорила, не так была воспитана. Перечить старшим не была приучена. Хоть и думала совершенно не так, как они, но молчала.
- Кстати, поговорим о более приятном, - сменил тему отец. - Я похлопотал, Ирочка, и ты будешь работать не в том детском саде, в который тебя направили, а в другом, новеньком. Его только-только должны сдать.
- Но у меня ведь распределение.
- Это уже тебя никак не касается, - с гордостью ответил отец. - Раз я сказал, что ты пойдёшь работать в новый детский сад, значит, пойдёшь. Надеюсь, что малышам сопли вытирать будешь не слишком долго. Как только университет окончишь и получишь диплом, станешь методистом, а там и до должности заведующей детсадом рукой подать.
- Я хочу с детьми работать, мне это нравится.
- Человек должен расти, идти вверх, а не стоять на месте, - не согласился Михаил Андреевич. - Не пойму я тебя, дочка. Другая бы радовалась, что о ней так заботятся. Самой не надо думать, потому что за тебя уже всё решено. Живи да радуйся, а ты ещё и недовольство мне своё показываешь. Как думаешь, приятно мне всё это видеть?
Вопрос остался без ответа. Ира молчала и просто смотрела в одну точку. Ей на помощь пришла мама. Елена Михайловна попыталась успокоить мужа:
- Миша, что ты так разошёлся? Не видишь, что на Ирочку нашу и без того много информации вылилось.
- Давайте пить чай с блинчиками, - предложила Валентина Матвеевна, чтобы хоть как-то разрядить напряжённую атмосферу...
***
С ребятами, пришедшими служить по контракту, Вова познакомился уже на месте. Все они сказали, что приехали заработать. Хотелось нормально жить, а денег не было. Все родились и выросли в обычных семьях, где родители перебивались от зарплаты до зарплаты.
В сборном пункте собралась специальная комиссия, которая и заключала контракты с вновь прибывшими. Когда Вове нужно было подойти к столу, где сидели люди в военной форме, он впервые засомневался и подумал, правильно ли поступил. В голове пронеслась мысль, что лучше было бы "отсидеть" и выйти, чем попасть сюда.
Позже об этом Вова будет думать много раз, а по прошествии времени поймёт, что и не посадили бы его вовсе, если бы он тогда не испугался, а начал бы доказывать, что никакого отношения к угонам автомобилей не имеет и к их разборке тоже. Наверняка, его просто хотели запугать, и это сделать удалось.
Через пару дней Вова и его товарищи были облачены в военную форму со всем положенным им обмундированием. Они ждали ещё нескольких ребят, чтобы потом всем вместе отправиться туда, куда они сами захотели. Вове в тот момент казалось, что всё происходит не с ним, а с кем-то другим. Он снова и снова думал, как вообще ввязался во всё это, но дело уже было сделано и контракт подписан.
