Солнце просачивалось через тюлевую занавеску, рисуя на пышной груди причудливые узоры. Утренняя прохлада нежно обнимала округлые формы тела, не выпускала из своих лап: «Ты куда? Поспи еще.» Клавдия потянулась. Боже, хорошо то как!
Начало.
После скупой на хорошую погоду Читинской области, этот район в Краснодарском крае казался раем. Как все-таки опасны вспышки женского характера. Если взбредет что в голову — никто не остановит. Проснулась вот так же утром однажды от холода летом. Кот паршивец открыл двери в сени. Ночью было всего +12. В июле! Села на кровати, кутаясь в махровый халат. “Какого черта я все это терплю?” Подумала и сама же испугалась своих мыслей. Здесь жила вся ее семья. На погосте целый ряд дорогих могил. В праздники в этом, некогда родительском доме, собирались до 30 человек. Брат и две сестры с семьями. Лишь она, Клавдия, не имела ни мужа, ни детей. Утонул ее Толик пять лет назад. Наследников не оставил. Жила всю жизнь, виня себя. Пустоцвет! А оказалось… Даже сама до сих пор не верит. Психанула, почему кто-то живет у моря в теплых краях, а она должна до самой смерти жизнь на земле, где даже овощи вырастить невозможно? Все, хватит! Уезжаю на юг! Продала все, что могла. Решила перед отъездом обследоваться, зубы подлечить, УЗИ разные сделать. Чтобы заранее знать свои слабые места. Кстати, маммографию давно не делала. Стыдно сказать, у женского врача вообще не помнит, когда была. Не болит ничего, чего ходить туда, позориться? Не ходила, а зря! Анализы показали, что здоровая она баба! Представляете? Даже сейчас, в свои 58 лет может забеременеть. Не в ней все дело было, получается. Толик был пустоцвет, а не она. Что толку кулаками махать после драки? Молодость не вернешь. Детей не родишь. Кому нужна мама пенсионерка? Сколько тут жизни осталось? И захотелось вдруг пожить для себя. Ни перед кем ни отчитываясь, не унижаясь от чувства собственной вины. Толик ни разу не упрекнул. Сама себя грызла. А вдруг он знал, что не может иметь детей? Тогда это подло с его стороны.
Дача.
— Возьми!
— Что это?
— Деньги на хорошую дачу. — Иван, старший брат, положил толстую пачку денег на стол. — Зачем? Я квартиру брать буду. Уже нашла вариант. Всю зиму искала.
— Для всех нас. Купи возле моря домик, мы туда летом отдыхать будем приезжать. Дача твоя будет полностью. Нам же только спальные места нужны, и все. Согласна?
Клавдия представила себя на собственной даче, утопающей в фруктовых деревьях, цветах и зеленеющих грядках. А еще, можно бассейн поставить, качели и барбекю…
— Согласна!
Так, неожиданно для себя, стала она владелицей двухкомнатной квартиры на 6 этаже и уютной дачи в 800 метрах от моря. Богатая невеста! С соседями толком не была знакома. Ни в доме, ни здесь, в дачном поселке. Совсем нет времени. Спешила посадить как можно больше всего. Итак, припозднилась на пару недель. Первое время стеснялась, а потом, видя, что все соседки так ходят, стала работать на земле в одном купальнике. Непривычная к солнцу кожа быстро потемнела, крема не жалела, боялась обгореть.
Сосед.
Соседская дача выходила на другую улицу. Лишь забор объединял эти два участка. Поймала себя Клавдия, что все чаще ее тянет заглянуть в чужой мир. Смех, визги, густой мужской баритон, чья то счастливая жизнь. Выглянула однажды в окно, прячась за занавеску. Мужчина лет 50, крепкого телосложения, в спортивных трусах носился по саду как мальчишка. Обливал из водного пистолета стройную молодую женщину лет 30-35. Она заливисто хохотала и в ответ плескала водой из ковшика, которую черпала тут же из чугунной ванны. “Вот так должны жить муж и жена, сразу видно, как им хорошо вдвоем.” Клавдия не сводила взгляда с фигуры мужчины. Эй, ты чего? Не твое, не тронь. «Я только смотрю», — отвечала сама себе. С каждым днем все неувереннее. Ей нравилось все: как он вбивает гвоздь, подвязывает помидоры, поливает грядки, жарит шашлык. Клавдия превратилась в статую за занавеской. Утром рано она спешила переделать свои дела, до того, как проснутся соседи, и занимала свой наблюдательный пост. Сердце начинало отчаянно биться, когда открывалась их дверь.
Неожиданно захотелось плакать. Горько, с воем, кусая насквозь мокрую подушку. Размазывая тушь (и зачем намазюкалась на даче?). Влюбилась, дурочка, в чужого мужа?
По самые уши! До дрожи в ногах, остановки сердца при звуке его голоса. Вечером засыпала с мыслями о нем, утром просыпалась, вскакивала к своему окну. Да что же это такое, опомнись, сколько тебе лет? Не девочка чай несмышленая. Скоро 60 лет по голове стукнет. О вечном думать пора. Клавдия смотрела на свое тело. Кровь с молоком! Да такой груди позавидует любая молодка. Своя, не силиконовая. Провела рукой по животу, ноге. Кожа нежная, упругая. Если закрыть глаза, никогда не поверить, что это умудренная жизнью женщина, пенсионерка. Ничем его жене не уступит. Жена… боже, как стыдно. Счастливая жена смеется, дурачится с мужем, а возможная разлучница рядом, всего в нескольких метрах. Нет! Прочь такие мысли. Никогда он не узнает о любви Клавдии, никогда! Как же она презирала тех женщин, которые разбивали семьи. Знала даже имена тех, которые твердили Толику: «Брось ее, зачем она тебе, пустая?» Похудела от переживаний, не радовал ни богатый урожай, ни сообщение от брата, что собирается на недельку в гости.
Встреча.
Малина уродилась на славу. Задумчиво срывала ягодку за ягодкой. Две в чашку, одну в рот. Неожиданно рука наткнулась на препятствие. Кто-то еще хотел сорвать крупную малину. Подняла удивленно голову. Сосед стоял буквально в метре от нее. В его руке была кружка. В которую он тоже собирал ягоды. Заросли двух участков так переплелись между собой, не поймешь, чья ветка. Клавдии или этого… Если она замерла, оцепенев, а может и умерев временно, то он — нет. Вполне себе живыми глазами восхищенно оглядывал ее с ног до головы. В сиреневом купальнике, не скрывающем пышные, хоть и похудевшие, формы. С рассыпанными по плечам шикарными волнами без единого седого волоска. С длинной цепочкой на шее, на которой должен был болтаться кулончик. Но он бесстыдно улегся в разрезе груди. Явно довольный своим местоположением. Глаза соседа все больше расширялись, выдавая восхищение. Клавдия вдруг ожила и кинулась прочь. Как маленькая девчонка, пойманная на месте преступления.
С этого дня началось невообразимое. Мужчина, чтобы не делал, бросал взгляд на соседний участок. Клавдия сменила занавеску на более плотную. Ей казалось, что они смотрят друг другу в глаза. Потом вообще налепила на окно зеркальную пленку. Все! Теперь она может делать, что хочет. Она из дома видит все, а вот он — нет. Осмелела Клавдия, можно сказать, обнаглела даже. Меняла одежду у окна. Специально показывала себя любимому мужчине? Думайте, что хотите. Сосед оборвал уже всю малину. И свою, и часть соседской. Пытаясь подольше задержаться у общего забора. Подстриг траву, которую никогда не трогал раньше.
Его глаза искали Клавдию везде. И иногда находили. И они тонули. Оба! На самое дно! Примагничивались накрепко. Секунду, две, три? Да кто их считал?
— Сережа, кушать!
Голос жены рвал невидимую нить, причиняя почти физическую боль. Вот тогда и ревела в подушку Клавдия. Глаза мужчины, Сергея, стали меняться. От беззаботно-восторженных до задумчиво-серьезных. Что замыслил? Даже боялась предположить. Да и некогда было. Нагрянули гости. Родные готовы были носить Клавдию на руках. Не ожидали увидеть такую красоту уже через несколько недель после покупки дачи. Они хотели попробовать все и сразу. Фрукты, овощи, купание в море. Одно омрачало отдых. Не хватало спальных мест.
— Ничего, на полу постелем, не сахарные. — Настроение Ивана нельзя было испортить.
— Я в городе переночую. Мне продукты купить надо. Уксус кончился, закрутку делать не с чем.
— Так у вас там магазин на углу хороший, и уксус продают, я сам видел.
— Да? Пойду, схожу. Огурцы закрыть надо. — Клавдия не замечала соседа, который, хмурясь, разглядывал ее брата.
Очередь была небольшая, но продвигалась медленно. Услышала приятный запах мужского парфюма. Он обнимал, заставляя волноваться, с феромонами, что ли? Оглянулась, кто тут на женщин силки расставляет? Взгляд уткнулся в знакомую грудь. Рубашка расстегнута, шорты, в золотых колечках ноги. Глаза… омут порока и страсти! Дрожащим голосом сделала заказ, забрала покупку и почти бегом бросилась домой.
— Купила?
— Да! — протянула брату пакет.
— Так это же соль. А уксус где?
Смотрела непонимающими глазами.
— Кончился! Куплю в городе. Я быстро. Утром вернусь. Что еще надо купить?
Страсть.
В последнюю минуту запрыгнула в автобус. Показалось, что мимо проехала знакомая машина соседа. Мерещится уже везде! Надо что-то делать. Хоть дачу продавай. Брат не согласится. Племянники в восторге. Впервые море увидели.
Подходила к подъезду в темноте. Опять лампочку кто-то выкрутил. Задумавшись, нажала на вызов лифта. Сзади послышались шаги. Захлопнулась дверь, пропустив мужской силуэт. Знакомый аромат наполнял маленькое пространство. Кабина вздрогнула и замерла, потух свет! Клавдия испуганно вскрикнула. Мужские руки обняли ее, прижимая к себе.
— Не бойся, все хорошо!
Этот голос она не спутает ни с кем. Хотела пошевелиться, но… Жадные губы уже искали что-то на ее лице, обжигая прикосновениями. Быстрыми, ненасытными, долгожданными. И рухнул мир с его запретами и условностями.
Включили свет, загудел мотор. Ключ никак не мог попасть в замочную скважину. Продолжая целовать, Сергей помог открыть дверь.
— Стой! Тебе уже 60! Ты что вытворяешь?
— Живу! Я живу!
Ночь любви. Осознанной, выстраданной, запретной.
— Клавдия, так не честно. Ты же осуждала других, а сама?
— Один только раз. Честно. Простите меня…
Они не спали ни минуты. Через два часа раздался звонок:
— Сергей, ты где?
— Ужинай без меня. Я с любимой женщиной. Буду завтра.
Клавдия закрыла лицо руками. Боже, как стыдно!
— Что с тобой? Сестра звонила. Беспокоится.
— Кто?
— Аня, моя младшая сестра.
— Я думала, что это твоя жена.
— Ну, что ты, глупенькая. Я жене не изменял. Никогда! А вот она… Мы в разводе. Дочка Даша живет со мной. Ей 10 лет, она сейчас в лагере. Я вас познакомлю. Надеюсь, вы подружитесь. Ой, прости. Совсем сошел с ума. Ведь даже имени твоего не знаю.
— Клава.
— А я Сергей.
— Я знаю.
Машина подъехала к даче. На крыльцо вышел Иван. Клавдия, смущаясь, представила его Сергею.
— Очень приятно, а я ее будущий муж!
— О как! Здорово! Да, на юге, похоже, жизнь бежит быстрее, чем у нас. Уксус купила?
— Забыла.
Брат посмотрел на Сергея улыбаясь:
— Понимаю, не до того было.
Мама.
Клавдия стояла возле окна. Давно сорвана зеркальная пленка. Занавеска отодвинута. Прятать больше ничего не надо. Аня издалека приветливо помахала рукой.
— А папа скоро приедет?
— Да, Дашенька, он привезет нам большие качели. Поставим их в саду и пойдем на море, хорошо?
— А это правда, что жену папы можно называть мамой?
Клавдия замерла:
— Это только, если очень хочется.
— Хочется! Я люблю тебя, мама!
— И я тебя, солнышко мое!
Кто сказал, что поздно в 60 лет менять свою жизнь? Рушить запреты, глупые условности? Не верьте! Как страшно сделать первый шаг. Навстречу свободе, счастью и любви. Но, надо!
Другие мои истории:
