Собака.
Огромная худая собака, с отвисшими почти до земли сосками, устало плелась по грунтовой дороге. Она вот уже второй день ищет своих щенков и не может найти. Пока бегала на рынок за косточкой, кто-то забрал бетонное кольцо для колодца, в котором у нее было логово. Где спали ее шесть малышей. Примятая трава и куски старых костей, побелевших от дождя и солнца, все, что осталось у нее. Первое время пыталась идти по следу. Запах ее щенков обрывался у дороги. Она кружила по стройке, заглядывала во все укромные места, нет нигде! И вот теперь подходила к заливу, хотелось пить. Солнце безжалостно палило, дышать было тяжело. Собака вошла в воду, которая приятной прохладой обняла горящие соски, полные молока. Сколько она так простояла? Камыши создавали густую тень, лягушки не прекращали свою перекличку. По-над берегом плыл непонятный предмет, из которого доносился писк. Собака насторожилась, она была уже не так молода. Слух и зрение порой подводили ее. О чем подумала? С чем сравнивала доносившийся звук? С голосами своих щенков? Шаг, еще шаг… Оторвалась от берега и поплыла. Старая огромная корзина покачивалась на течении. Из белой тряпки торчала крохотная ручка. Новорожденный ребенок уже не мог плакать в голос. Он лишь изредка издавал писк и замолкал. Собака схватила зубами корзину и потащила ее к берегу. Несколько раз чуть не перевернув импровизированную “лодку”. Казалось бы, что тут плыть? Не более 5 метров. Но усталость и палящее солнце до этого отобрали силы. А тут еще течение пытается утащить в глубину. Упала рядом с корзиной, тяжело дыша. Ребёнок затих, будто прислушивался. Сколько ему было? Неделя? Две? Кто положил его в эту старую, хоть и крепкую, корзину и столкнул в воду? За что, господи?
Ребенок.
Собака нюхала голенького малыша, от которого так пахло молоком. Фыркала и, скуля, пыталась вытащить его за белую тряпку. Материал упал на берег, но малыш остался лежать внутри. Он опять заплакал, зажмурив крохотные глазки. Икая, сучил ручками и ножками. Собака лизала красное личико, пупок, закрашенный зеленкой, мокрую попку. Потом, повинуясь инстинкту, накрыла корзину своим телом, защищая, согревая, любя… И вздрогнула, почувствовав, как маленькие губки впились в набухший сосок. Утром очень хотелось пить. Собака смотрела на воду и боялась встать. У нее болело все тело. Края хоть и старой, но все еще твердой корзины, впились в ребра, причиняя боль при малейшем движении. Страх отойти даже на шаг заставлял оставаться на своем месте, вдруг малыш пропадет, исчезнет как ее щенки.
Голоса людей напугали, остатки некогда густой шерсти встали дыбом, собака зарычала. На берег вышли полицейские.
— Кто это тут?
— Осторожно, не подходи! Видишь, она с потомством.
— Лежит как-то странно.
— Да у нее там корзина!
— Господи, нет!
Запищала рация:
— Мы нашли корзину! Неизвестно, тут собака…
На берег выбежала женщина и еще несколько людей. Глаза собаки налились кровью. Она не отдаст своего ребенка! На этот раз, нет!
— Стреляй!
— Нет! Там ребенок! — женщина шагнула к собаке.
Голос ее дрожал:
— Умоляю, отдай! Уходи, прошу тебя!
Она делала шаг за шагом, утопая в нахлынувшем страхе, жив или нет? Ребенок проснулся и, уже окрепшим голосом, потребовал еду. Собака вся сжалась, пытаясь закрыть собой малыша.
— Сыночек!
Пахнуло знакомым запахом. Вытянув нос, собака вдыхала аромат своего нового детеныша от этой женщины. Они пахли одинаково. Значит, она своя? Ее можно не бояться? Приподняв лапу, показала тельце малыша. Все хорошо, он под защитой.
— Молодец, хорошая моя! — дрожащая рука нырнула под бок собаки, гладя сына. — Вставай, пошли домой!
Домой?
Давно забытое слово всколыхнуло воспоминания. Так когда-то звал собаку ее хозяин. И было так хорошо бежать впереди в уютный дом, с лежанкой под часами на стене. Из которых выглядывала кукушка. Миска рядом всегда была полна чистой воды. И неизвестно было чувство голода. Пока однажды резкий запах лекарств не наполнил дом. Тревога и непонимание терзали душу. Почему чужие люди замкнули дверь, оставив ее на улице? Давно это было.
Рука женщины гладила облезший бок собаки:
— Вставай!
Лапы не хотели слушаться. Сильно болели ребра. Поднялась и упала рядом, с наслаждением вытянув затекшее тело. Женщина схватила ребенка на руки, прижала к себе. Малыш притих, сдвинув бровки, сверкнув бусинками глаз.
— Где ты его нашла?
Голос мягкий, добрый, его так и хочется слушать. Собака закрыла глаза: “Устала, можно я немного отдохну?”
Это только в фильмах про шпионов и партизан показывают, как легко можно дышать под водой с камышиной во рту. Назар сжал кулак. Пока ломал стебель, нечаянно порезался острыми листьями. Вроде и крохотная ранка, но печет сильно.
Начало.
В деревню Назар впервые приехал год назад. Чем очень обрадовал Лизу. Глупая, молодая женщина, повелась на ухаживания дальнобойщика. Она работала в придорожном кафе официанткой. Высокий, крепкого телосложения, с чуть седыми висками и жгучими карими глазами, Назар показался Лизе идеалом мужчины. В свои 30 лет она все еще не была замужем. Ухажеров было много. Но таких, что и даром не надо. Уж лучше одной, чем подбирать алкашей или женатиков. И тут появился ОН. Смотрел только на нее. Будто других девчонок моложе и красивее не было. Привозил подарки, цветы, даже мягкие игрушки. Причем не прятался, при всех отдавал, делал заказ, оплачивал чек, оставляя крупную сумму чаевых. Как тут не влюбиться? Позже на ночевку Назар оставался у Лизы. И опять приезжал не с пустыми руками.
— Зачем? У меня все есть!
— Сыр, виноград, ананас и шампанское лишними быть не могут.
Рассказывал о себе мало. Холост, есть комната в коммуналке. Родни нет, детдомовский. Фура личная. Ездит по заказам. Чем не вариант для замужества? Однажды на работе Лизе стало плохо. Потеряла сознание прямо посреди зала. Вердикт врача и обрадовал, и испугал сильно: беременна! Позвонила Назару. Долго молчал в трубку, наполняя тревогой ее сердце:
— Ты не рад?
— Я просто взволнован. Это мой первый ребенок, понимаешь?
— И мой тоже. Ты когда приедешь?
— Теперь даже не знаю. Надо денег побольше заработать. Наверное, соглашусь на рейс в Германию. Недели через две-три, максимум. Ничего сама не покупай. И вообще, береги себя. Уходи с работы, я вышлю деньги.
Лиза плакала от счастья, обнимая подушку, благодарила бога за двойной подарок. Замечательный будущий муж и уже любимый ребенок.
Семья?
Закипела в доме работа. В маленькой спальне перестановка. Все готово к рождению малыша. УЗИ показало мальчика. Назар сам придумал имя — Макс, звучит солидно, брутально. Во дворе тоже пыль столбом. Огромный сарай, вернее, гараж на две машины, привели в порядок наемные рабочие.
— Если я буду чаще дома, надо же и тут деньги зарабатывать. Машины чинить, например. Сына заодно научу, престижная профессия!
Лизе будущее казалось розовой сказкой. Хозяин в доме! Только одна живая душа ненавидела Назара. Старый петух Федька превращался в орудие убийства, как только видел во дворе нового жильца. Обычно спокойный, он вдруг начинал громко орать и кидаться, норовя не просто клюнуть, а отщипнуть кусок плоти. За что был даже бит тростинкой.
— Да что с тобой?
— Отруби ему голову!
— Зачем? Он старый, в суп не пойдет. Да и кур в порядке держит. У него там дисциплина, как в армии.
Приходилось Назару ходить по двору в сапогах. Злило его это, а Лиза будто ничего не замечала. Однажды… перья в свином загоне, где сидел хряк, явно показали, какую ошибку совершил петух. Свалился, наверное, с ограждения, и ушел на корм Ваське. Хотя непонятно, как неповоротливый хряк мог поймать петуха? Если он на ноги еле встает, так и лежит возле кормушки. Одним врагом для Назара меньше.
— Я уеду на целый месяц.
— Как? Мне же рожать через две недели!
— Очень выгодный заказ. Такой весь год прокормить может. За границу выгодно ездить.
Лиза собрала дорожную сумку, глотая слезы. Было страшно оставаться одной.
Роды прошли хорошо.
Быстро, буквально за 20 минут. При выписки нервничала. Подруга привезла все необходимое, ждала в такси, пока малыша готовили. Дом встретил тишиной. Неприятной, пугающей.
— Ты зови, если что.
— Да, спасибо за помощь.
Назар на звонки не отвечал. Это могло означать только одно, его симка российская не работала, значит задерживается где-то за границей. Быстрее бы возвращался. Хотелось увидеть реакцию на сына, полную папину копию.
Сквозь сон Лизе послышался приглушенный голос:
— Ну, где ты тут, сын?
Улыбнулась, все так и будет. Скоро, очень скоро. Малыш все спал и спал. Не капризничал, кушать не просил. И благодарная Лиза спала вместе с ним. Пока солнце не коснулось ее лица. Глянула на кроватку — нет Максимки!
— Назар!
Значит ей это не приснилось? Она вскочила и выбежала из спальни. Но дом был пуст!
— Ничего личного! Не вовремя ты решил родиться. Не до сюсюканий сейчас. Мамка заставит регистрироваться, а мне светить документами нельзя, совсем нельзя.
Малыш спал в корзине. Это было так мило! Хоть фотосессию делай. Назар, крадучись, все шел и шел подальше в лес. Что он задумал, душегуб? Переходил через мост речушки, остановился, подумал и опустил корзину в воду. Осторожно, чтобы не перевернуть. Двойная мораль. Типа, я убью тебя ласково. Вода приняла дар и начала свои игры: то держала корзинку на мелководье, то, подгоняемая течением, уносила метров на 50 и опять загоняла в камыши. Стоило малышу начать двигаться, срывала и уносила дальше. Поздно Назар сообразил, что сглупил. Ведь корзину, хоть и медленно, но возвращало назад к Лизиной деревне! Попробуй ее сейчас найти, берега заросли камышом. Тут лодка нужна. Все равно надо попытаться найти! И он бегал по берегу, заглядывая под коряги ив, склоненных над водой. Пока не услышал голоса. Прятаться было негде, шагнул в воду, порезал руку камышом.
Преступник.
По берегу шла Лиза, прижимая к груди сына. Рядом семенила старая собака, худая, вся в репьях. Она то и дело заглядывала в лицо новой хозяйке:
— Ты его там крепко держишь? Не уронишь?
За ними шли деревенские мужики и полицейские, возбужденно обсуждая неординарное происшествие. Это же надо, собака ребенка спасла! То, что малыш мог быть в корзине, узнали по видео записи с соседнего дома. Самого мужчину не опознали, лица видно не было.
Вдруг собака резко остановилась. Она подошла к воде и замерла в стойке. Как заправская охотничья, вытянувшись в струнку и поджав одну лапу.
— Что такое?
— Кого она увидела?
— Никого нет.
Шаг в воду, второй, медленно, очень медленно. Все замерли, что сейчас будет? Прыжок! Забурлила вода, выплевывая из себя испуганного здоровенного мужика.
— Назар?!
— Так это же Беркут, вор в законе! На него давно разнарядка пришла. Надо же, был у нас под носом. А ну, руки за спину!
Лиза в полном недоумении смотрела, как защелкнулись наручники.
— Вы почему его назвали Назаром? Откуда вы знаете Беркутова?
— Он отец моего сына. — почти шепотом ответила Лиза.
Все будет хорошо.
— Мама, а папа скоро приедет?
Маленький мальчишка усердно загружал самосвал песком.
— Скоро, сынок. Иди, мой руки. Обедать будем.
За окном загудела машина. Невысокий мужчина с добрым лицом подхватил на руки Максимку:
— Сынок, какой подвиг ты сегодня совершил ради нашей мамы?
— Я Найду накормил и напоил. А еще, расчесал ее красиво. Смотри, какая она довольная!
В тени крыльца на циновке лежала очень старая собака. Она почти ничего уже не видела, возле морды стояла чистая вода и дорогой сухой корм. Она вертела головой, прислушиваясь. Свои? С голосами Лизы и следователя, ставшего отцом Максимке, она познакомилась в один день, когда нашла своего “сына”. А как еще можно назвать того, кого поила своим молоком?
Другие мои истории: