Четвёртый день подряд Варвара летала от счастья. А ещё — не покидала стен своей родной гостиницы. Да и зачем ей идти домой, если у неё теперь есть собственная семья? Почти собственная. Ведь в свои тридцать лет она не то, что не была замужем — даже серьёзные отношения казались ей фантастикой. Быть может, это связано с характером. Варя не умела требовать и даже просить, а могла только намекать.
Быть может, одиночество связано с работой: смены по двенадцать часов полностью лишали её сил. Ну и, чего греха таить, в гостинице всегда можно познакомиться с интересным мужчиной — на одну ночь. Сначала она считала это чем-то постыдным, а потом — смирилась. Ведь мимолётные отношения — лучше, чем никаких. И всё же, душу не покидала мечта если не о принце, то по крайней мере — об интересном мужчине, который заберёт её.
— В этом городе невозможно завести отношения, — жаловалась Варя своим подругам. — Кого ни возьми — женат, наркоман, игроман или скряга. Даже не знаю, что хуже.
Те лишь пожимали плечами: у всех, с кем она училась много лет назад в колледже гостеприимства, уже давно появились и мужья, и дети. А некоторые даже обзавелись семьями по второму кругу. И только Варе не везло на любовном фронте: сплошные отступления и поражения. Теперь же картина должна измениться.
Николас оказался потрясающим мужчиной. Умный, заботливый, начитанный: он будто пришёл из другой реальности. У него — невероятно воспитанная и вежливая дочка. Она сама одевалась, умывалась и вообще вела себя гораздо старше шести лет. На второй день Варя заменила своей новой семье номер, воспользовавшись своими возможностями.
Теперь Николас за те же деньги жил в апартаментах с двумя комнатами — и в одной из них они могли ночевать вместе, без риска смутить девочку. Варе приходилось покидать номер в шесть утра, чтобы никто не заметил их вместе. Раньше в отеле была собственная служба безопасности, но коронавирус и грянувший за ним кризис туристической отрасли вынудил руководство сократить затраты. Варя знала, что камеры на этаже — только для красоты, а потому не боялась разоблачения.
Юрий, владелец гостиницы в исторической части Санкт-Петербурга, узнав об интрижке, так бы описал её поведение:
— Это не согласуется с высокими стандартами нашего заведения. Заводить отношения с клиентами — неприемлемо. С другой стороны, если гость первым сделал подобный шаг, нужно было вежливо отказать. Или уволиться из отеля.
Варя прямо слышала голос начальника у себя в голове. К счастью, Юрий навещал своё детище всё реже — был занят другими проектами. Прочие сотрудники, если и заметили необычную активность Вари, не придали значения. Да и кто бы её тут стал осуждать? Илана и Сухроб, безропотные уборщики, которые вдвоём умудрялись держать в порядке огромное здание? София, её сменщица, у которой из-за бешеного темпа работы личная жизнь тоже не ладилась?
Или повара с барменами, что менялись с невероятной скоростью? Главный вопрос, который был у Варвары — как долго продлится эта сказка. Быть может, Николас заберёт её с собой в Чехию? Или купит здесь квартиру, поселится, и они будут жить втроём, как настоящая семья?
Когда у неё был выходной, она решила устроить Николасу и его дочке экскурсию по Санкт-Петербургу. Она повела их по улицам города, показала им Исаакиевский собор, Эрмитаж, Петропавловскую крепость, памятник Петру Великому. Когда они подошли к Дворцовой площади, то увидели на ней конную статую Александра Первого.
— Вот, это Александр Первый, — сказала она. — Он победил Наполеона, а потом стал императором.
Потом она показала им свои любимые места: не те парадные маршруты, по которым часто ходят туристы. Свою любимую столовую, где можно было попробовать прекрасные блюда, не выкладывая за это огромные деньги. Хотела показать и комнату, которую снимала с подружкой — но испугалась. Вдруг она ему понравится больше?
Николас был великолепен, и она влюбилась так, как никогда до него. Вот только его глаза… Была в них какая-то печаль, трагедия, и с каждым днём Варвара была ближе к её разгадке. Девочка порой уходила в себя, а когда она звала её – в детских глазах стояли слёзы. Николас, когда Варя однажды случайно сказала что-то про маму Мари, весь напрягся — и попросил сменить тему.
Очевидно, что жены у этого очаровательного чеха нет. По крайней мере, сейчас. Конечно, Варваре хотелось бы узнать правду, но любопытство не было столь уж сильным. Если это семейная тайна, если говорить об этом не принято — пусть. Когда-нибудь сами всё расскажут. Куда больше молодую женщину интересовал другой вопрос.
Рано или поздно Николас закончит свои дела в России — и что дальше? Нужно было как-то намекнуть, что она может оказаться полезной и в Европе. Она учила английский и французский языки, могла бы заниматься девочкой, пока он на работе. Но завести этот разговор и преодолеть себя, казалось, нереально. Как ей справиться с собой? Как переступить через эту природную скромность, что практически сломала ей жизнь?
Вечером, когда Николас уложил девочку спать, он вышел к ней на улицу. Вдвоём они прогулялись в кофейню по соседству и взяли себе напитки. Сколько Варя уже не была дома? Или теперь её дом совсем не там, где она думает? Разговор, милые комплименты и маленькие ласки продолжались очень долго.
— Мне кажется, Мари уже полностью приняла меня… — протянула Варвара, краснея.
— Куда? — удивился Николас.
— В семью… В твою семью, — прошептала девушка и от смущения закрыла глаза.
— Ох, какая же ты хорошая, — сказал мужчина, крепко обнял её и поцеловал. — Конечно, приняла. Она так тяжело пережила утрату… Пожалуйста, никогда, никогда не напоминай ей про мать. У нас это больная тема. Запретная.
Во время следующей прогулки он купил ей красивый и дорогой платок. Она, конечно, никогда не носила ничего подобного, но тут же надела — чтобы сделать мужчине приятное. Николас одарил её очаровательной улыбкой.
— Варвара… — произнёс он. — У меня есть для тебя предложение… Быть может, оно прозвучит странно, но ты дослушай до конца.
Молодая женщина просияла. Она знала, что европейцы быстро принимают решения, но неужели настолько? Нет, его фамилию она себе не возьмёт. Оставит свою. А вот их будущие дети…
— Я — вся во внимании.. — прошептала молодая женщина.
— Варвара, только дослушай до конца, хорошо? — продолжил Николас. — Мы с Мари — в беде. И мы собираемся сделать кое-что такое, что позволит нам выпутаться из круга неудач. Ты должна…
По мере того, как мужчина рассказывал свой план, его новая пассия всё больше и больше чувствовала себя героиней шпионского фильма. Настоящий триллер! Просьба о помощи вызывала у Варвары некоторые опасения, и она даже сначала думала отказаться… Впрочем, если он действительно заберёт её с собой, в Европу, то можно рискнуть.
Дознаватель — это звучит гордо. Куда лучше, чем участковый инспектор или внутренний дежурный. Несмотря на гордое название, Павел свою нынешнюю работу терпеть не мог. Целыми днями он нарезал круги по Санкт-Петербургу, проводя бессмысленные опросы людей. И вынося столь же бесполезные постановления.
Ему уже стукнуло тридцать лет, на плечи упали капитанские звёздочки, но никакого продвижения по службе не было. Он сам виноват. Сам выбрал непыльный участок работы — дознание, где доминировал бессмысленный и бесполезный труд. Умер на улице человек, сердце остановилось — надо проверить, не было ли совершено преступление. Даже если ему уже стукнуло девяносто лет, даже если он был завсегдатаем кардиолога.
Подавился мужчина — дома, при свидетелях, и эксперт это подтвердил — будь любезен, опроси всех причастных, включая соседей. Даже если медицинский эксперт клянётся, что такие случаев только в его районе — по два в неделю. Обратилась в больницу женщина со сломанным носом — быстро беги к ней домой, опрашивай, не страдает ли от домашнего насилия.
Проверки, постановления, предписания… И ладно бы на этом обязанности дознавателя исчерпывались, так нет. Как минимум раз в неделю ему приходилось дежурить на каких-нибудь мероприятиях или концертах. Смотреть за порядком, пока остальные отдыхают. Он с тоской вспоминал коронавирус, когда не было ни преступлений, ни массовых мероприятий. Минимум раз в неделю — стоять в конвое в суде. Жизни у дознавателя не было — одна лишь работа.
Единственное, что могло хоть как-то развеселить Пашу — это интересное дело. Такие в его карьере случались, но нечасто. Обычно он сам чувствовал, что какое-нибудь банальное поручение рискует превратиться в нечто стоящее. Но и тут, увы, были лимиты. Как только ты выйдешь на интересное преступление, материал у тебя тут же заберёт или следствие, или прокуратура. Им нужнее.
— Васильев! — в кабинет без стука вошёл начальник. — Бросай всё, тут срочное поручение.
Павел поправил очки: этот жест он специально использовал для того, чтобы не сказать лишнего. А то ведь премии лишат, и его скудная зарплата превратится в нищенскую. В дознании не было никакой работы, кроме срочной. Вот и постановление, которое он сейчас набирал, нужно было вынести ещё три дня тому назад. А ведь ответ ещё необходимо согласовать с начальником линейного отделения…
— Так точно, — ответил Павел. — Вот только постановление распечатаю, а то нам прокуратура опять письмо счастья пришлёт.
— Что у тебя там? — спросил начальник, бесцеремонно заглядывая в монитор. — Ах да, несчастный случай… Подождёт твой случай, Васильев. Вот, смотри, откуда нам поручение прислали. Прямо оттуда!
Полковник с гордостью показал на конверт и документ. Аббревиатура из трёх букв, которую полицейские предпочитали не произносить вслух, внушала уважение. Но раз это поручение спустили на их уровень, значит, там заведомо не может быть ничего живого. Так, очередная отписка и бесполезная проверка.
— Ну ладно, — кивнул Павел. — Постановление потом отправлю. Но, товарищ полковник, если что — буду на вас кивать. Если вдруг с постановлением проблемы будут.
— Отставить препирательства, — сказал начальник. — Видишь, какие я тебе дела поручаю? Не лишь бы что, а страховое мошенничество. Ты хоть понимаешь, что это такое?
Павел снова поправил очки. Почему-то полковник считал всех, кто ниже его по званию и должности, слабоумными людьми. Беда в том, что Павлу действительно нравилась его профессия. Вот только он хотел расследовать нечто большее, чем нечастные случаи и смерть от возраста — где всё и так понятно.
— Страховое? — переспросил дознаватель. — В нашем кодексе на этот случай даже есть отдельная статья.
— Молодец, я в тебе не сомневался, — сказал полковник. — Обрати внимание: секретно. Вот, как я тебе доверяю. Никому не показывай ни само поручение, ни то, что накопаешь. Распишись мне тут в журнале. Срока тебе — три дня.
Когда начальник вышел из кабинета, Павел всё-таки решил дописать постановление. Распечатал и отнёс его в канцелярию: здесь, в отделе, любые документы должны были передаваться исключительно через обученных людей. А потом — вернулся к поручению. Прочитал сухой текст. В принципе, задачу можно было выполнить не то, что за день, а за пять минут. Не выходя из кабинета. Вот только как они пишут? Сухой, казённый язык. Павел прочитал вслух фрагмент, который воспринимался хуже всего:
— Вследствие расследования незаконной деятельности страховых компаний старшим следователем следственного отдела следственного управления установлено… Так, следствие, следствие, следствие… Интересы вдовы Николаса Мерца представляет адвокат с истекшим сроком лицензии. Необходимо тщательно опросить выгодоприобретателя и убедиться, что его обращение носило действительный характер.
По факту, всё, что ему нужно сделать — это составить протокол допроса одного-единственного человека. И, раз уж следователь поручил это районному дознанию, ловить действительно нечего. Должно быть, женщину искали, но либо не нашли, либо она отказалась куда-то ехать и что-то пояснять. Но какой язык, мать честная…
— Выгодоприобретатель — это кто? — подумал дознаватель. — Тот, кто приобретает выгоду? Тогда почему не написать – вдову?
Павел прекрасно знал ответ на этот вопрос. Тот, кто составлял документ, хотел казаться очень умным. Чтобы исполнителю пришлось вводить новое слово в «Яндексе», узнавать его смысл. Весь запрос изобиловал именно такими оборотами, которые можно было бы упростить. Фирменный стиль работы тех, кто хочет казаться умнее, чем он есть на самом деле.
— Что же случилось с её мужем? — произнёс вслух дознаватель.
В базе он нашёл постановление: тут работала целая следственная группа. Оказывается, самонадеянный Николас Мерц, проигнорировав предупреждение о шторме, отправился с дочкой на какой-то туристический объект в Сочи… Обоих смыло в море. Вот это драма! Дознаватель представил, что такое дело поручили расследовать именно ему.
В отдельном файле Павел напечатал фамилии, имена и отчества всех фигурантов, занёс их в таблицу. Получалось, что после трагического происшествия Светлана Липкина осталась совсем одна. Раньше она действительно была зарегистрирована в их районе. Но сейчас, если верить сведениям из базы недвижимости, женщина избавилась от квартиры. Должно быть, сменила телефон. И уж точно не захочет общаться с каким-то дознавателем и изливать душу о том, как она наняла адвоката с истекшей лицензией.
Николас Мерц тоже оказался странным человеком. Незадолго до своего брака он для чего-то сменил фамилию: раньше он был Кернсом. Но — что парадоксально — ни на первую, ни на вторую фамилию в базах не было совсем ничего. Ни мобильного телефона, ни водительского удостоверения, ни сведений о трудоустройстве, ни обращений за медицинской помощью. Как будто он и не существовал вовсе.
— Очень интересно, — вслух сказал Павел и продолжил свои поиски.
Итак, родился этот Мерц в Берлине, правда, под третьей фамилией — Иванов. Это было видно по сведениям о его родителях. Должно быть, они служили в советской армии и были командированы в Германию. Счастливчики. Кто сейчас вспомнит, что советские солдаты покинули центр Европы чуть больше тридцати лет тому назад? Должно быть, этот самый Николас каким-то образом умудрился остаться в Германии. Быть может, его мама — этническая немка? Ответов не было, но история его очень увлекала.
Так или иначе, свою смерть он нашёл в России. Павел уже готовился написать рапорт о том, что установить место нахождения Светланы Липкиной не представилось возможным. Из квартиры выселена, новый телефон соседям не известен, родственников в России нет. Но едва он набрал телефон — в трубке раздались длинные гудки. И когда женский голос ответил, Павел даже немного растерялся.
Поезд уже подходил к Ленинградскому вокзалу Москвы, как вдруг… Куда же пропал её кошелёк? Она точно доставала его и складывала туда билет…
— Ограбили! — крикнула Света, вытирая слёзы. — Последние деньги забрали!
Её утешала проводница и попутчица, наперебой давая советы. В кошельке, который утащил тот самый экстрасенс, были кредитки — уже бесполезные, скидочные карты… И тридцать тысяч рублей — остатки её финансов. Что ей теперь делать? Хорошо хоть, что одну купюру она припрятала…
— Ничего-ничего, — говорила проводница, положив руку девушке на плечо. — Сейчас сойдём — сразу пишите заявление. Мы этого мерзавца найдём. Найдём, как пить дать.
— Я и так семью похоронила! — причитала девушка. — А тут ещё и это. Нет справедливости на земле.
Сойдя с поезда, женщина действительно пошла к комнате полиции. Но кое-что заставило её замереть… Стоя на перроне Ленинградского вокзала, Светлана с ужасом поняла: на неё надвигается безумие. Иначе как объяснить, что в окне поезда, который вот-вот должен был тронуться, она увидела… Машку! Девочка стояла, прижавшись лицом к стеклу, и что-то высматривала на перроне. Если это был призрак, то очень странный. Потому что Маша была значительно старше той девочки, которой она её запомнила.
Света зарыдала, закрыв глаза рукой. Теперь её дочь будет мерещиться ей повсюду, она окончательно сойдёт с ума, и уже никогда не сможет вернуться к нормальной жизни. Не стоило ездить к этой гадалке! Безумие — заразительно, один раз дотронувшись до него будешь возвращаться снова и снова… Старушка, наверно, нарочно вела себя так, чтобы она возвращалась снова и снова — ночевала в беседке, лёжа на коврике.
Женщина подняла взгляд. Видение только усугубилось: теперь возле Маши стоял Петя и тоже смотрел на перрон. Этот призрак тоже немного изменился: другой цвет волос. Когда они жили вместе, муж просил называть его на европейский манер — Питер, что очень веселило Свету. Они так любили друг друга! Она хотела отогнать от себя морок, но он всё не уходил. Слёзы так и застилали глаза. Раздался гудок — и поезд тронулся, быстро набирая обороты.
Призраки Маши и Пети улетали в Санкт-Петербург на «Сапсане». Идти в отдел полиции Света передумала. И поскольку денег у неё почти не осталось, пришлось купить самый дешёвый билет на обычный поезд. Тот самый, который движется целую вечность — и останавливается, где попало. Это, впрочем, решало ещё одну проблему: она приедет рано утром и сможет походить целый день, прежде чем вернётся к своим родителям. Звонок.
— Дознаватель Васильев, линейный отдел, — отчеканил мужской голос. — Я говорю со Светланой Липкиной?
— Да… — ответила женщина. — У меня украли кошелёк. Но я не заявляла. Наверно, это проводница сказала.
— Украли кошелёк? — удивился собеседник. — Тогда срочно идите в ближайший отдел полиции.
— Сама как-нибудь разберусь, — отрезала Света. — Вы по какому вопросу звоните?
— Видите ли, — произнёс полицейский. — У меня — важное поручение. И мне необходимо вас опросить. Вы бываете в Санкт-Петербурге?
— Да, — ответила Света, стараясь говорить спокойно. — Я вообще-то живу там.
— Дело в том, что в базе квартира зарегистрирована на другого человека, - произнёс дознаватель. — Поэтому я и подумал, что вы переехали.
— Это не единственная квартира, — сказала Света. — Так чего вы хотели?
Ей понравился голос полицейского. Такой глубокий и раскатистый. Он мог принадлежать только очень смелому мужчине.
— Не могли бы вы посетить меня сегодня? — попросил он. — Я буду на месте часов до восьми вечера. Но могу и дольше задержаться.
— Давайте завтра, — предложила Света. — С самого утра. Диктуйте адрес.
Настроение почему-то улучшилось. Женщине захотелось познакомиться с этим дознавателем с красивым голосом, сходить с ним куда-нибудь… Наверно, если бы такой мужчина был рядом, у неё никогда в жизни не украли бы телефон.
Москва оставалась собой: мрачный, суетливый и неприветливый город. Здесь не было места для любви, нежности и романтики. Если бы не смерть Питера... Их отношения уже давно зашли в тупик. В тупик, из которого нет выхода, нет возврата. Она понимала это, но ничего не могла поделать. Светлана всё время откладывала серьёзный разговор. А потом стало поздно — Пети уже не было. Хотя её сердце отказывалось с этим смириться и всё время утверждало, что он — живой.
Николас втайне гордился собой: его умение импровизировать всегда позволяло решать самые сложные проблемы. Вот и сейчас… Собираясь в Санкт-Петербург из Чехии, он лишь в общих чертах представлял, как заберёт деньги. Свои деньги, между прочим — заработанные сравнительно честным путём. Но, по мере приближения к цели, план становился всё более понятным.
— У человека нет пути — есть только цель, — говорил он сам себе.
Увы, поделиться криминальными достижениями было не с кем. Вся надежда – на очаровашку Мари, что подрастала рядом. Да, он точно сможет научить её своему ремеслу. Для этого ей придётся многому научиться — и многое понять. Он бы хотел, чтобы она участвовала в таких операциях, где риска почти нет. Иначе подсядет на адреналин, как и он, а потом — не сможет без этого.
Вчера он был Питером, а ещё раньше — Вовой, а до этого — Виктором. Но крайний раз имитировать собственную смерть оказалось сложнее. Да, он хотел бросить Свету — ему она опостылела, надоела. Но как же Машка? Девочка ведь ни в чём не виновата. Дочь он непременно хотел забрать с собой.
План был сложным, дерзким и рискованным — а потому всё получилось. Для целого мира они погибли. Конечно, надо было провернуть всё раньше, когда Машке было года два. А так — он получал слишком много вопросов о маме. Девочка поначалу отказывалась верить, что Света их предала. Но со временем он убедил ребёнка.
К тому же, девочке понравилось путешествовать, летать на самолёте. И ей не нужно было напрягаться, чтобы войти в роль. Николас заметил, что с ребёнком документы проверяют не так тщательно, как если бы он путешествовал один. Теперь последний рывок — и большой куш у них в кармане.
Иногда так бывает, что судьба сама расставляет на твоём пути знаки. Нужно только их рассмотреть — и забрать себе. Вот и вчера, едва увидев на ресепшене симпатичную женщину, которую тактично называют девушкой, он понял: это судьба. Уж слишком она похожа на неё…
Любил ли он Свету? Изначально она была нужна ему для другой аферы, которая покорилась бы лишь семейному человеку. Тогда он допустил ошибку — слишком глубоко вошёл в роль. Но всё прошло даже лучше, чем хотелось: не только провернул дело, но и стал счастливым отцом.
Итак, Варю ему послала судьба — как когда-то Светлану. Красивая, умная, нежная девушка. А ещё — скромная и застенчивая. Именно такие влюблялись в него особенно быстро.
«Придётся ею воспользоваться, — подумал Николас. — А потом… Ну что потом? Выбросить, растоптать, стереть из памяти»
Интересно ваше мнение, а лучшее поощрение - лайк и подписка))
