- Все, приехали, конечная! - водитель автобуса залезает в салон, тяжело дыша, от мороза руки и лицо у него покраснели, шапка засыпана снегом, тут же начавшим таять. Меньше всего он похож на вестника нового года. А вот на гонца с плохими новостями - да.
В автобусе, последнем в этом году, выехавшем тридцать первого декабря утром из Москвы, нас человек десять, и большинство пенсионного возраста. Не знаю, может, у них там сбор какой за городом.
Да и какая мне разница, когда случилось ужасное: снегопад, начавшийся вчера утром, напрочь заметает дороги, не знаю, сколько часов мы толкались в пробке, которая тянулась через всю Москву и на трассе не уменьшилась. Снег валит так, словно хочет отплатить за весь прошедший месяц, в который под ногами хлюпала грязь.
Автобус, которому и так сто лет в обед, такого напора не выдержал. И сдох. На трассе. В сорока километрах от Москвы и двадцати километрах от родительского дома.
Я живо представляю уютные желтые огни, стол с едой, елку в углу, и старенький телевизор, который остался еще от деда, папа отказывается выбрасывать его. Даже ощутила колючий запах мандаринов и немного терпкий - шампанского.
- Что значит, покиньте салон? - вырывается из гула голосов особенно пронзительный, возвращая меня на заснеженную трассу с ровными рядами машин в обе стороны, автомобильными гудками от тех, кто уже не может терпеть движения со скоростью десять километров в час.
- А что непонятного, гражданочка?! - орет в ответ водитель. Представляю, как он озверел за это время. - Если хотите, оставайтесь, но автобус дальше не поедет. Можете встретить тут новый год в качестве сосульки.
Дама от такой наглости немеет, но только на несколько секунд, а потом обрушивается на бедного водителя ворохом упреков. Вздохнув, встаю со своего места и, достав рюкзак, первой покидаю салон. Вскоре за мной появляются остальные. Я успеваю добрести до ближайшей остановки, пряча лицо в шарф, лавочку занесло снегом, но можно спрятаться за стеной от ветра, уже неплохо.
Достаю телефон: почти семь часов вечера. Просто кошмар. Особенно, если учесть, что из Москвы мы выехали в три. Мать меня убьет. Хотя в чем я виновата, это все дурацкая преподавательница, которая додумалась впихнуть зачет на тридцатое декабря. Пришибленная на всю голову. И принципиальная такая ведь, никому не поставила автомат, заставила сдавать.
Вчера на автобус я не успела, а сегодня оставался только один - этот. Который сломался посреди трассы. Огонь, просто огонь.
Открываю мессенджер, пробегаюсь взглядом по десятку укоризненных сообщений от мамы. Как будто мне нравится происходящее! Это была их идея поехать на новый год за город! И Аленку с собой забрать тоже. Малышка моя, как она там сейчас…
Пишу сообщение маме, и конечно, она сразу перезванивает. Мысленно простонав, снимаю трубку, косясь на подгребающих к остановке людей. Мама, конечно, эмоционирует. Я толком не успеваю понять, кого стоит винить в случившемся: меня, коммунальные службы или автобусную станцию, как, на счастье, трубку забирает папа.
- Вызови такси, мы оплатим, - говорит мне, я обвожу взглядом пробку в обе стороны.
- Маловероятно, что это будет иметь успех. До ближайшего поселка километров семь, я быстрее туда по трассе дойду, чем такси сюда приедет. Если оно вообще там есть. Как Аленка, пап?
- Нормально, не переживай. Наелась пюрешки вдоволь, скоро уснет. Попробуй тормознуть попутку.
Хмыкаю.
- Тут машины почти не двигаются, снег валит так, что дороги толком не видно.
- Все равно лучше сидеть в теплой машине, чем стоять на трассе. Ты же окоченеешь. Давай, Надюш, пробуй. И сразу нам пиши.
- Хорошо.
- Дай-ка трубку, - слышу мамин голос. - И смотри, к кому в машину садишься. А то ищи тебя потом в лесополосе.
- С наступающим, мам! - перебиваю я и вешаю трубку.
Замечательно поговорили, так повышает настроение!
Метель утихать не планирует, и вскоре наша несчастная кучка расползается вдоль трассы с вытянутыми руками. Снег метет в лицо, приходится вставать спиной к машинам. Вечер достаточно теплый, но все же зима.
Уже минут через сорок я начинаю нервно скакать на месте, глубже пряча лицо в шарф. Несколько раз останавливаются машины, но во всех, как на подбор, пьяные компании. Понятное дело, новый год, но садиться к ним не рискую. Многие машины забиты под завязку.
Наконец удается проехать до следующего населенного пункта вместе с бабулькой из моего автобуса. Ей повезло, для нее это конечная, а мне еще пятнадцать километров. А часы, между тем, показывают уже девять вечера. Отстой.
- Ежели что, приходи ко мне, - сердобольно предлагает бабулька. Я улыбаюсь, но с улыбкой у меня явные проблемы, после теплой машины зуб на зуб не попадает от холода. - Запиши-ка адрес.
Послушно тыкаю в заметках по кнопкам, чувствуя, что пальцы тоже начинают деревенеть. Возле нас тормозит машина, съезжая на обочину. Опускается стекло на пассажирском: парень чуть старше меня, жует жвачку, взгляд от лица скользит по моему телу вниз.
- Садись, подвезу, куда надо, - предлагает с похабной улыбкой, я поджимаю губы. Откуда только столько придурков взялось, и все на этой трассе.
- Мы с бабушкой домой идем, - отвечаю вежливо, - спасибо.
- Вот парни пошли, - качает та головой, я вжимаю шею в плечи, провожая взглядом машину, которая, с трудом вклинившись в поток остальных, мигает фарами. - Нет бы помочь девушке, а все туда же.
Да уж, не поспоришь.
- Вон еще одна машина остановилась, - замечает мне, я поворачиваюсь, сильно щурясь, к вечеру мягкий снег превратился в колючий, и теперь неприятно щиплет лицо. Подхожу к машине, открываю дверцу со стороны пассажира и замираю, так ничего и не сказав. Никита. За рулем сидит Никита. Мой Ник.
Мозг протестует не сразу. Не сразу начинает говорить: ну какой же он твой, Надя. Дурочка ты глупая. Уже больше двух лет, как не твой. И твоим никогда не был. Но до всех этих совершенно разумных мыслей проходит несколько секунд, когда я просто не думаю. Когда смотрю на парня, не моргая, чувствуя, как снежинки на моих ресницах превращаются в капельки.
Ник… Он как будто и не изменился вовсе. Хотя нет, возмужал, однозначно возмужал. В плечах шире стал, и овал лица ужесточился. А глаза все те же, немного раскосые, и ощущение от них, словно Никита вечно не выспавшийся. Нос правильный, пухлые губы, русые волосы как всегда большой небрежной шапкой на голове.
Наконец мозг начинает работать. Я встречаюсь взглядом с карими глазами. Они такие темные, почти как горький шоколад, иногда даже кажется, сливаются со зрачком. Космос. Боже мой. Это все на самом деле. Я стою согнувшись, не чувствуя, как затекла спина, и молчу. Капельки срываются с ресниц, разлетаются в стороны.
Космические глаза смотрят на меня с недоверием, словно Никита никак не готов признать мое наличие именно в этой точке пространства и времени. Это полностью взаимно.
- Надя? - наконец разрезает тишину салона его голос, и я вмиг прихожу в себя.
Выпрямляюсь и закрываю дверцу. Делаю шаг назад, борясь с желанием побежать. Куда угодно, в деревню, в поле, просто вдоль трассы, лишь бы подальше отсюда. Я была уверена, что мы больше никогда не встретимся.
- Чего там? - спрашивает бабулька. - Тоже дурачок?
Ответить не успеваю, Никита вылезает из машины, натягивая модную куртку стального цвета, идет к нам. Бежать. Бежать прямо сейчас. Самое идиотское решение в мире. Я остаюсь стоять на месте, снег не стряхиваю, потому меня уже изрядно замело.
- Что ты здесь делаешь? - Никита вырастает напротив меня, высокий, мое лицо привычно оказывается на уровне его груди.
Нет, не привычно. Совсем не привычно. Он никто мне.
- Знакомый что ли? - вклинивается бабуля.
- Одногруппник бывший, - специально смотрю на нее, чувствуя, как сверлят меня карие глаза.
- Так парень-то хороший? Подвезет? Подвезешь девчонку, всего пятнадцать километров, - поворачивается она вдруг к Никите, я сжимаю замерзшие ладони в кулаки. - Морозится уже часа два, автобус сломался.
- Все нормально, - отвечаю я ей, но Никита перебивает:
- Я отвезу. Без проблем.
- Вот и хорошо, ну все, побежала я, а то мои уже заждались там, бабка под новый год пропала, - она смеется, я улыбаюсь.
- С наступающим, и спасибо вам.
Старушка не спеша удаляется, я смотрю ей вслед, не могу заставить себя повернуться. Просто не могу.
- Так ты поедешь? - слышу вопрос. Глубоко вдыхаю и резко разворачиваюсь на месте.
Под снегом, щедро нас засыпающим, оказывается лед, и я начинаю заваливаться в сторону, но тут же оказываюсь в руках Ника. На мгновенье мы прижимаемся друг к другу, я тут же вырываюсь, и снова чуть не падаю на чертовом льду. Я веду себя как психованная. Я просто не ожидала его тут встретить. Никак.
- Хотелось бы успеть попасть к новому году домой, - усмехается он, пряча руки в карманы джинсов. - Так что если не передумала, падай в тачку.
И уходит. Просто спокойно отвернулся и идет к машине. Я осознаю: ему абсолютно фиолетово, поеду я с ним или нет. Как когда-то он бросил меня, ничего не сказав, так и сейчас уедет, хоть я обморожение самой высокой степени получу.
Внезапно мне становится жарко, мороз перестает брать. Вот она реальность. Я думала, мы никогда не встретимся. Но мы встретились. Встретились именно тогда, когда я твердо сказала себе: прошлое осталось в прошлом, когда после той странной встречи, организованной Крис, решила удалить любое напоминание о нас с Ником. Я действительно была готова шагнуть дальше, но судьба и тут решила посмеяться надо мной.
Я все-таки залезаю в салон. У меня нет выбора, уже десятый час, темно, холодно, и из перспектив - замерзнуть в сугробе или пойти к бабуле. Это уже слишком, к чему людям новый год портить.
Вклиниться в поток машин удается не сразу, никто не пропускает. Капец, как будто эти три метра в час сыграют что-то теперь. В машине тепло, я быстро начинаю отогреваться. Смотрю в окно, держась за ручку. Специально не поворачиваюсь, но в отражении на стекле то и дело вылавливаю профиль Ника.
Вижу, как он снимает куртку и, не отрывая взгляда от дороги, закидывает ее правой рукой на заднее сиденье. Даже в отражении кое-что привлекает мое внимание. Осторожно поворачиваюсь, кошусь в сторону парня. На нем растянутый свитер, который выглядит ужасно старым и поношенным, но скорее всего он из какой-нибудь новой коллекции.
Ник всегда был ужасным шмотником. Даже меня заразил этим на короткое время. До того, как сбежал, а я осталась одна с ребенком под сердцем.
Но дело было совсем не в свитере. А в обычной феньке, болтающейся на его руке. Ничего такого, выцветшая, потертая от времени фенька из ниток. Красный с черным цвет. Я инстинктивно просовываю пальцы в рукав правой руки, но на запястье ничего нет.
Уже неделю как нет вот такой же феньки. Один в один. И всю эту неделю я привычно пытаюсь зацепиться за нее и не нахожу. Прошлое в прошлом - повторяю себе. Прошлое должно оставаться в прошлом, даже если оно врывается в настоящее.
