80
Мы с Цветаной поспешили к Вассе. По дороге я занесла Лучезару домой, отдала её на попечение Дарьяны. Я чувствовала, что с найденной в лесу женщиной не все так просто и мне придётся задержаться в доме Боремира.
Когда мы подошли к лесному владению, его хозяин уже топил баню, а значит, процесс появления ребёнка уже начался. Мужчина готовил место для рожаницы. Сама она была пока в доме. Рядом с ней находилась бледная Васса, которая уже давно не помогала женщинам в таких делах и была растеряна.
Нежданная гостья была измождена и настолько тонка, что большой живот казался приклеенным к ней. Невозможно было поверить, что настолько истощенная женщина могла выносить ребёнка.
Осмотрев рожаницу, я сказала, что до следующего утра малыш вряд ли появится на свет, но мы будем рядом с ней и поможем. Когда Боремир сообщил, что баня истоплена, мы помогли Варяне, как звали гостью, переместиться.
Уже в бане, переодели её в просторную рубаху, расплели косы и сняли тонкую ниточку-браслет с руки, чтобы убрать все преграды для раскрытия пути младенцу. А позже спросили, что с ней случилось и почему она в таком состоянии. Но женщина молчала. Она просила лишь дать ей еды и питья.
Васса уже успела накормить несчастную до нашего прихода, и сейчас мы давали ей простую, лёгкую еду. Хотя в родах лучше просто пить, но женщина была истощена и отказать ей мы не могли.
По сбивчивому рассказу Вассы, поняли, что она с утра пошла в лес собирать ягоды, и, отойдя довольно далеко от нашего селения, услышала слабый стон. Сначала подумала, что ей показалось, так как в этой части леса обычно не бывает людей. Ведь от нашего селения далеко, в от соседнего - ещё дальше.
Но стон через некоторое время повторился и она пошла на звук. Было заметно, что человек, от которого он исходил, прячется, и всеми силами старается не выдать себя. Стон был сдержанный и вымученный.
Но Васса все же обнаружила женщину, которая в ужасе закрылась от неё руками, будто ожидая удара. Жена Боремира ласково обратилась к незнакомке, просила не бояться и предложила свою помощь.
Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что у встреченной ею женщины совсем нет сил. Одежда несчастной была изодрана, тело покрыто ссадинами и царапинами, а во взгляде столько боли, как не у каждого затравленного зверя увидишь.
Васса протянула ей флягу с водой и женщина впилась в неё пересохшими губами. Ещё у моей невестки с собой была хлебная лепешка, взятая на случай, если он пробует в лесу до вечера, её она тоже отдала женщине. Та с благодарностью съела. После этого они не спеша пошли к дому Боремира, идти быстро незнакомка не могла. Всё дорогу она молчала и лишь иногда стонала от накатывающей боли.
Придя к себе домой и найдя там моего среднего сына, который работал во дворе вместе с Боремиром, Васса отправила его за мной, а хозяин пошёл топить баню, понимая, что она скоро понадобится.
Мы с Цветаной с болью смотрели на худое, покрытое синяками тело молодой женщины. Княгиня пыталась спросить, кто посмел так обращаться с ней, но Варяна молчала. Она была напугана.
К ночи Цветана отправилась в наш дом. Её помощь мне не требовалась. Вассы в качестве помощница было достаточно. Процесс появления ребёнка шёл очень медленно, у женщины не хватало сил, и ребёнок тоже не спешил.
Ближе к утру, будущая мать впала в беспамятство, она не понимала где находится, у неё начался жар. Видимо, сказалось скитание по лесу и долгое голодание, которые подорвали её силы. Сколько дней она провела в бегах, мы не знали.
О том, что женщина сбежала из дома, мы поняли по отрывочным фразам, вырывающимся у неё. Также узнали имя её мужа, и то, что Варяна очень боялась его. Большинство синяков на её теле было его рук дело. Но ещё больший страх у несчастной вызывала свекровь, которая заставляла невесту тяжело работать, несмотря на непраздное положение. А если молодая женщина присаживалась отдохнуть, то хозяйка сразу поднимала крик, что она лентяйка и дармоедка. И вечерами жаловалась сыну, а тот наказывал жену.
Васса слушала это и вспоминала свою жизнь в доме Бартана. Слезы текли по её щекам. Сколько бы солнц не прошло с тех пор, а боль и ужас от слов и ударов свекрови оставался в памяти.
С первыми лучами солнца маленькая, худенькая девочка издала свой первый крик. Врата миров открылись, чтобы впустить её в наш мир и навсегда забрать Варяну в Навь.
Женщина успела лишь мельком взглянуть на свою дочь. Мне показалось, что в тот миг она обрела сознание и попыталась улыбнуться своей малышке. Это было последнее доступное ей усилие и двери миров захлопнулись.
Малышка осталась лежать на животе матери, а после Васса нежно взяла её на руки. Второе запечатление у новорождённой произошло именно с моей невесткой. Та бережно держала малышку, как наибольшую ценность в своей жизни.
Я без сил опустилась рядом с Варяной. Её земной путь был закончен. Почему Боги отмерили ей так мало, да ещё дали мужа, который мучал её, я не знала. Но меня не покидало ощущение, что все, что происходило сегодня, неспроста.
Ниточку-браслет, что была снята с матери, мы осторожно повязали на руку новорождённой. Чтобы любовь выносившей её женщины всегда была рядом и малышка была под защитой родной матери.
Васса смотрела на меня, будто спрашивая что ей делать дальше. Обычно, когда ребёнок лишался матери, его брала на воспитание его семья. Селяне жили большими дворами и в них одновременно всегда было несколько молодых женщин, растивших детей. Они то и заботились дальше о сироте, пока её отец не женился заново.
Но родные Варяны были далеко и судя по отношению к молодой женщине, не очень то были заинтересованы в потомстве. Отдавать им ребёнка было неправильно.
- Ты можешь заботиться о ней, - сказала я, - уверена, старейшины поддержат такое решение.
- Я спрошу у Боремира, - ответила Васса, она понимала, что муж вряд ли будет против. Но одобрение хозяина дома все равно надо было получить.
Когда мы вошли с ребёнком на руках в дом моего шурина, он уже не спал. Мужчина сидел на лежанке, не смея пойти в баню и узнать, что происходит. Увидев нас, он поднялся и подошёл к жене.
Крошечный свёрток на её руках молодой жены зашевелился и взглянул на своего будущего отца. Этот взгляд был не по-детски серьёзным, малышка как будто спрашивала, можно ли мне остаться? Ты примешь меня в свой дом?
- Это девочка, её мать ушла к пращурам, - сказала я.
- Можно мы оставим ребёнка себе? - спросила Васса. С тем же вопросом на мужчину смотрели только открывшиеся глаза новорождённой.
Боремир поднял на нас свой взгляд.
- Пусть она будет нашей дочерью, - кивнул он жене, и мне показалось, что девочка на её руках улыбнулась.
