"Позже, летом 1969 года, проанализировав все события, происходившие на «С-80» во время её гибели (менее чем в течение 5 минут), комиссия с помощью одной из только-только появившихся отечественных электронно-вычислительных машин сумела рассчитать траекторию, по которой корабль шёл на дно.
Когда вода начала заполнять кормовые отсеки, лодка стала быстро погружаться, при этом, дифферент на корму рос ещё быстрее. И вот на какие-то секунды нос «С-80» показался над волнами - и исчез.
Только через восемь с половиной лет после этих мгновений сталь корпуса вновь соприкоснётся с атмосферным воздухом...
Погибающая лодка, всё сильнее ускоряясь, с дифферентом 60-80 градусов на корму врезалась в грунт на глубине 198 метров. Её расчётная вертикальная скорость в этот момент составила 5 метров в секунду, корма углубилась в ил и песок на 15 метров.
Несколько позже, по ряду причин, дифферент отошёл, и лодка долгое время возвышалась над грунтом с дифферентом на корму около 15 градусов, о чём свидетельствовали застопоренные ржавчиной на этом отсчёте стрелки механических дифферентометров (один из них, демонтированный после подъёма лодки из третьего отсека, показывал 14 градусов, а второй, из седьмого- 16).
Со временем, когда первый отсек, из-за постепенного нарушения водонепроницаемости, медленно заполнился водой, «С-80» легла на грунт практически без дифферента.
Конечно, сейчас, находясь на берегу, в спокойной обстановке, и изучив без спешки всё, что стало известно о гибели лодки после её подъёма, нетрудно критиковать действия и экипажа, и вышестоящего командования. А кто-то, вероятно, мог бы, вооружившись материалами результатов расследования, написать о действиях какой-то части людей на «С-80» нечто похожее на преамбулу к приказу о наказании виновных.
Но разве есть у живых право осуждать тех, кто заплатил своими жизнями за свои ошибки или ошибки товарищей? Остаётся только сожалеть о погибших и делать выводы. Тяжкий урок этой трагедии желательно усвоить и тем, кто ходит в море, и тем, кому ещё предстоит плавать.
После подъёма «С-80» и определения причин её гибели в «Руководство по борьбе за живучесть подводных лодок» 1973 года (РБЖ ПЛ-73) вошло такое требование: центральный пост должен отреагировать на возникновение аварийной ситуации не позже, чем через 30 секунд.
Легко быть «крепким задним умом» и с важным видом высокомерно рассуждать о неправильных действиях тех, кто ушёл из жизни.
Тем не менее, если бы не позднее 30 секунд после получения доклада о поступлении воды в прочный корпус центральный пост выполнил то, что ему предписывалось, судьба у каждого из 68 подводников была бы, скорее всего, не очень похожей на судьбу товарища, а не одной, навеки общей для всех. Увы, произошло совпадение многих событий, ставшее гибельным и для «С-80», и для её экипажа:
1. Лодка шла под РДП при волнении моря не менее 5-8 баллов. В такую погоду использовать это устройство было уже нельзя.
2. Система обогрева поплавкового клапана РДП при плавании в условиях отрицательных температур не использовалась.
3. Персональная радиограмма штаба подводных сил Северного флота в адрес «С-80» с приказанием прекратить работу в полигоне из-за неблагоприятных погодных условий и следовать в базу лодкой почему-то не была получена.
Зато, как это ни странно, в посту связи «С-80» после её подъёма была обнаружена маловажная входящая циркулярная радиограмма, которая передавалась после этой персональной.
4.Не использовалась в качестве аварийно-балластной цистерны ЦГБ № 5 - она продувалась в обычном, а не в ускоренном, режиме.
5. Оператор (который был прикомандирован с другой лодки с другим расположением ряда механизмов) перепутал нужный гидравлический манипулятор дистанционного закрытия прочной захлопки на воздухопроводе РДП с тем, что был расположен рядом (относящимся к астронавигационному перископу «Лира-П»).
6. По непонятной причине командир БЧ-5 вместо того, чтобы руководить действиями по борьбе за живучесть из центрального поста, был направлен в дизельный отсек разбираться с обстановкой на месте. До пятого отсека он дойти так и не успел…
7. Баллоны ВВД командирской группы были подключены к магистрали на расход уже фактически после гибели лодки и почти всего экипажа.
8. Не был дан ход под электромоторами, хотя при этой аварии развитие полного хода вместе с перекладкой горизонтальных рулей было бы самым эффективным средством для борьбы за живучесть подводной лодки.
После потери связи с «С-80» были организованы её поиски, которые продолжались до осени 1961 года. Для этого привлекалось не менее 40 кораблей Северного флота, а также самолёты и вертолёты, но обнаружить тогда затонувшую подводную лодку так и не удалось.
Есть данные, что 3 февраля того же года в трале одного из рыболовных траулеров, находившегося на промысле в Баренцевом море, был обнаружен аварийно-сигнальный буй с «С-80». Правда, эта находка не помогла уточнить места гибели лодки: буй мог быть унесён течением достаточно далеко, да и траулер с тралом прошёл достаточно много миль от места его постановки до подъёма.
Кроме того, в тот период точность определения своего места в море рыболовным траулером, без сомнений, оставляла желать лучшего.
Северяне в те годы передавали друг другу рассказ о старом капитане из какой-то скандинавской страны, который перед смертью позвал к себе, помимо священника, представителя советского посольства. Капитан, якобы, на исповеди признался в том, что в 1961 году в Баренцевом море он, следуя в условиях ограниченной видимости, протаранил советскую подводную лодку, и та погибла.
Говорили, что на форштевне его судна после удара осталась вмятина со следами краски. Вроде бы, капитан также передал представителю СССР записку с координатами точки столкновения, хранившуюся несколько лет в тайнике. Координаты эти, как говорили, почти совпадали с теми, что были получены от рыбаков. Возможно, именно этот рассказ породил бытовавшее тогда в среде подводников мнение, что «С-80» погибла от таранного удара.
Не исключено, что как раз этот рассказ и не был полностью выдуманным. На иностранном судне ночью, в условиях зимнего шторма и снежных зарядов, могли с опозданием увидеть в непосредственной близости от носа внезапно появившийся из-за волны белый проблесковый огонь аварийно-сигнального буя «С-80», а затем почувствовать удар от столкновения с ним. Столкновение с буем вполне могло быть принято экипажем судна за столкновение с подводной лодкой.
Несмотря на жёстко, в основном, соблюдавшийся в нашей стране режим секретности, какая-то информация о трагедии в несколько искажённом виде всё-таки просочились и в западную прессу.
Там (как сообщала международная организация «Гринпис») по сведениям, полученным, якобы, ещё 31 декабря 1958 года (!), писали: «В конце пятидесятых годов, по сообщениям, затонула дизельная подводная лодка (возможно, класса Whiskey) из состава советского Северного флота. Судно было специально преобразовано в испытательную платформу разрабатывавшейся в то время советской крылатой ракеты. Подводная лодка вышла в море с пустыми контейнерами от ракет на борту и затонула на обратном пути».
Несмотря на отсутствие каких-либо данных об обстоятельствах гибели «С-80», была создана Государственная комиссия по расследованию этой трагедии. Комиссию возглавил бывший в то время Главным инспектором Министерства обороны СССР Маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский.
Константин Константинович был не только прославленным полководцем Великой Отечественной войны, но и глубоко порядочным человеком. Очевидно, имея «установку сверху» на выявление и наказание виновных, маршал повёл себя так, как подсказывали ему совесть и житейская мудрость. Он собрал офицеров-подводников и попросил их изложить на бумаге свои соображения по поводу того, что и как могло произойти на «С-80».
Даже не стремясь напускать на себя важный вид и оказывать на подводников «давления погонами», уважаемый всеми маршал признал, что большим специалистом в данной области он не является (хотя, возможно, было не совсем так), и с уважением отнёсся ко мнению всех офицеров.
Комиссия, таким образом, рассмотрела среди возможных и правильную версию гибели лодки, но, не имея никаких данных, ни к чему конкретному не пришла. Впрочем, и разгромных «оргвыводов» тогда тоже сделано не было.
Приблизительный район гибели лодки (достаточно обширный) был известен, но Военно-морской флот не располагал техническими средствами для эффективного обнаружения лежащих на грунте объектов. Правда, моряки тралового флота неоднократно сообщили в штаб СФ о том, что они обрывали орудия лова там, где, по карте, на грунте никаких помех не значилось.
Переданные рыбаками координаты (район Южной Мурманской банки) находились вблизи предполагаемого места гибели «С-80».
В период с 1965 по 1967 год флот получил опытные образцы специальных поисковых гидроакустических станций, а также буксируемой телевизионной установки с дистанционным управлением, гидрографического эхотрала и магнитного металлоискателя.
Это оборудование прошло испытания по обнаружению и идентификации лежащих на грунте подводных лодок.
В частности, по плану специальных учений подводная лодка проекта 629 из состава 16 дивизии (тогда ещё базировавшейся на Северном флоте) легла на грунт на глубине 220 метров. С помощью новой техники лодка была обнаружена и уверенно идентифицирована. Кроме того, на этих учениях были получены эталонные записи, которые, в дальнейшем, оказались очень полезными для правильной классификации обнаруженных на грунте объектов.
И вот в июне 1968 года два отряда кораблей, оснащённых новой аппаратурой, отправились на поиски «С-80». Один из них, который состоял из морских тральщиков и использовал телевизионные установки, вышел из Кольского залива, а навстречу ему, от мыса Святой нос, выдвинулся другой, работавший специальными гидроакустическими станциями. Маршрут обоих пролегал через предполагаемый район гибели «С-80».
Вскоре первый из отрядов обнаружил недалеко от острова Кильдин затонувшую подводную лодку. По телевизионному изображению стало ясно, что это была «щука», вероятнее всего - «Щ-402», последняя из погибших в период Великой Отечественной войны лодок Северного флота.
23 июня другой отряд недалеко от места, указанного рыбаками, получил уверенный контакт, зафиксированный с пяти направлений. Контакт был подтверждён подошедшими морскими тральщиками. Сомнений в том, что теперь обнаружена именно «С-80», уже не оставалось.
Лодка находилась в южной части назначенного ей в 1961 году полигона боевой подготовки. Настал черёд более детального осмотра затонувшего корабля с помощью спускаемой наблюдательной станции спасательного судна «Алтай».
Люди, работавшие в сложных и опасных условиях, участвовали в 9 спусках длительностью по 2-4 часа. В период первых спусков к подводной лодке у специалистов-спасателей возник ряд сомнений - в частности, относительно того, задраен или отдраен верхний рубочный люк, а также - какие именно выдвижные устройства подняты.
На борт спасательного судна «Алтай» прибыл занимавший в то время должность первого заместителя командующего Северным флотом Герой Советского Союза вице-адмирал А.И. Петелин. Не имея допуска к проведению водолазных и глубоководных работ (и по медицинским показаниям, и по уровню своей специальной операторской подготовки), адмирал заставил руководившего работами капитана 1 ранга С.В. Минченко дать ему возможность лично из наблюдательной станции осмотреть «С-80».
Петелин посчитал, что он, как подводник, легко разберётся в обстановке. Однако, выдвижные устройства и корпус обросли ракушками и водорослями, серьёзно изменившими их внешний вид. Кроме того, за рубку лодки зацепились обрывки рыболовные сетей, причём, некоторые из них были подняты поплавками вертикально на высоту 15-20 метров от грунта.
Эти обрывки были серьёзной помехой для работы и угрозой для жизни операторов, ведь в них вполне могла запутаться не управляемая изнутри наблюдательная станция.
Под водой Петелин хоть и не сразу, но всё-таки сориентировался в непростой обстановке, и тщательно осмотрел «С-80»."
Эту историю рассказывает © Караваев Игорь Борисович, большое ему за это спасибо!
Продолжение следует.
24.01.2024
.
