Исповедь начхима.

Рисунок создан нейросетью. / Из личной коллекции автора блога. 11.50. - Командир БЧ-пять! Наведёте вы, в конце концов, порядок с электричеством? Запитаете этот дурацкий насос охлаждения дизеля или так и будем на голодном электрическом пайке дым глотать? - Давыдов! Что с питанием? - Валентин Иванович! - не позволил ответить командиру электротехнической группы Захаров. – В шестом и седьмом отсеках давление тринадцать килограммов! - СчКОтЛЬоКО?! - командир корабля и командир электромеханической боевой части прекрасно слышали громкий возглас лейтенанта Захарова...

Рисунок создан нейросетью. / Из личной коллекции автора блога. - Шестой, шестой! Шестой! Не отвечает! Некому было отвечать. Техник группы дистанционного управления мичман Якубовский уже никогда никому не ответит… … - Да выровняете ли вы, наконец, этот чёртов крен?! От чего крен? Разобрались? - А хрен его знает, от чего! Дался тебе этот крен! - снова скрипел тихонько зубами командир электромеханической боевой части. - Соколов! - Я, товарищ капитан второго ранга. - Так. Крен уже на левый борт. Значит, заполним второй номер правого борта...

Рисунок создан нейросетью. / Из личной коллекции автора блога. - Товарищ капитан первого ранга! - торопливо докладывал оперативному дежурный по связи и оповещению флота капитан второго ранга Дмитриев. - Получено донесение от подводной лодки Иванкина. Отличительная группа - шесть нулей! Подписное время одиннадцать часов тридцать семь минут! (*) Кремовая рубашка моментально прилипла к спине. Шесть нулей - авария подводной лодки! - Чёрт! Только заступили! Весёлый денёк предстоит, - сдерживал волнение оперативный дежурный флота капитан первого ранга Осинцев...

11.34. Люди обитают в пространстве между раем и адом. В раю покой и благодать, мягкий, возможно, субтропический климат. Ад хотя и не так комфортен, но всё же физические процессы в нём управляемы. Поддерживаются заданные газовый состав, температура и давление. Начало и конец процессов предопределены опытными подмастерьями Великого Специалиста. Ад врывается в жизнь неожиданно. В этом случае его физические процессы должны контролировать люди, заранее подготовленные к встрече с ним. Почему разум присущ...

11.32. - Валентин Иванович, на «Вольфраме» горит сигнал нижнего уровня гидравлики в баке судовой системы. - Что там, Саша, - повернулся к Захарову механик, - гидравлика уходит? Басанец, Басанец! Ну, где опять этот идиот? - На мостик поднялся. - Зачем? - Груши околачивать. - Басанец! Басанец соскользнул по трапу. - Басанец! Не стойте за стеной. Ваша задача - быть здесь и сейчас! - Товарищ командир БЧ-пять, крен увеличивается! - Да и Бог с ним! Что-то ты сегодня какой-то особенно бестолковый. Лети-ка...

- Центральный, в пятом повышается температура, давление ноль-два! Сильное парение масла в районе турбонасосных циркуляционных агрегатов! – всё пытался из пятого по скрипящему от помех телефону поддерживать связь с центральным постом Ковалёв. - Переключаемся из ИПов в ИДА-59! Вытряхивали из мешков тяжёлые аппараты. С трудом пропихивали головы в резину. Больно давили, впиваясь в глаза запотевшие окуляры. - А нам-то что делать? - спрашивали Кулагин и Болдырев, потрясая порванными резиновыми масками...

И кит вздрогнул, ощутив сильное поле энергии, вызвавшее совершенно неведомое ему болевое ощущение. Оглушающе-массивная волна звона рвущихся до предела натянутых струн-нервов электрических цепей вдруг неожиданно забившегося в конвульсиях гиганта жгучими иглами мощных электромагнитных импульсов ударила по рецепторам беззащитной кожи и отразилась в мозгу слепящими вспышками. Отделённое миллионами лет эволюции от мира высоких температур ласковой прохладой океана, сознание китов не в состоянии ощутить, понять и представить не свойственные природе моря образы горячего пара, дыма и огня...

- Центральный, готово радио для передачи на берег! - Слышали, радист! - Владимир Алексеевич, а всё же, почему сигнал об аварии не передаётся? Ведь мы, насколько я знаю, обязаны его передать в течение пяти минут с момента возникновения аварийной ситуации, - недовольно морщился начальник политотдела. - Мы не выяснили все моменты… - Я вас прекрасно понимаю, что вы с заместителем командира дивизии не выяснили все моменты. Но руководящие документы требуют передачи радио об аварии в течение пяти минут...

11.20. «Отдраен верхний рубочный люк!» Ни одна команда не наполняет так ликованием сердца экипажа, как эта. Только не сейчас. Некстати всплыли. Неожиданно. - Помощнику на мостик! Урюпин застегнул канадку, натянул поглубже на уши шапку и поднялся наверх. На свежем воздухе почувствовал себя бодрее. На мостике озабоченно вглядывался в бесцветную однообразную даль. Хмурая и постоянно недовольная, как выжившая из ума тёща, Северная Атлантика была не в духе, тяжело вздыхала и по-старушечьи ворчала. Ленивые...

- Крен пять градусов на левый борт! Давление на манометрах шестого и седьмого отсеков три с половиной килограмма! Давление ВВД во всех перемычках, кроме второй, падает! - дребезжащим голосом озвучивал Захаров данные объективного контроля. -Приготовить общесудовую вентиляцию для вентилирования отсеков вентиляторами в атмосферу. Снять первый и второй запоры кормового кольца, - командует в микрофон Гусаров. Захаров щёлкнул тумблерами на «Вольфраме». Зашипевшие остатки гидравлики открыли клинкетные захлопки...

Дождался демон своего часа. Выпустил когти. Распузыривая щёки резьбовых соединений раскалённых добела, податливых, как пластилин, трубопроводов, вырывается дикая воздушная ярость на простор, с визгом и хохотом дует на голубое пламя. - Продуты концевые, - доложил Захаров. - Крен - ноль, дифферент - ноль. Давление ВВД в первой и третьей перемычках - двести килограммов, в четвёртой - сто пятьдесят! - По манометру в седьмом давление два с половиной килограмма! По негерметичным уплотнениям главного упорного...

- Глубина 150 метров! В корме ритмичные удары, будто лёд пешней крошат. Ухнув филином, затихла турбина. На пульте ГЭУ растерянно мигает сигнальная лампа. Гремит ревун - будто прутом по нервам. Лодка перестала вздрагивать. - Сработала аварийная защита ГТЗА (*) по снижению давления масла в системе регулирования! Баринов упёрся в подлокотники побелевшими пальцами, с силой вдавил тело в кресло, заскрипел зубами. - Не управляется вертикальный руль, товарищ командир! И кормовые горизонтальные! Мать их! - боцман бросил бесполезную рукоять «Аметиста», откинулся и задёргал усы...