Это я к тому, что в январе продала уже пять лотов по 238 рублей и сумма стала привычной. Кстати, январь претендует на рекорд и по количеству дешевых лотов: еще три проданы по 190 рублей, один — 162, один — 100 и еще один принес 50 рублей. Так дешево вещи я не продавала с прошлого февраля-марта.
Конечно, было бы классно, чтобы самая частая цена лота у меня была тысячу рублей: 28 лотов в месяц = 28 тысяч. А у меня бывало и 36, 50 продаж в месяц. Но что уж бога гневить: радуемся тому, что имеем.
У меня сейчас 5 лотов в доставке на одном профиле (один из них не заберут, очевидно, вчера истек срок хранения, а покупатель ушел в закат) и один — на втором профиле (на основном, кстати). И еще два лота надеюсь успеть отправить сегодня (заказаны еще в субботу). Новых заказов нет: как всегда на Авито, дела идут по синусоиде. Следом за пиком активности и продаж идет спад.
Расскажу о последней продаже. Запонки эти я купила в 90-е на Тишинке — я еще застала остатки знаменитой блошки в центре Москвы, на самом ее излете. Жаль, что тогда мне казалось: все, что вокруг — оно навсегда. И нет у юности навыка стараться впитать, запомнить как можно четче, потому что момент никогда не повторится.
Вот примерно так выглядела Тишинка, когда меня туда привела московская подружка на экскурсию, только была зима, снег и страшный дубак. Понятно, что тогда меня все это не впечатлило и не казалось экзотикой — так выглядела вся страна, а уж в нашем провинциальном городе такие ряды продавцов стояли, сидели вдоль обеих сторон на протяжении всей главной улицы. Наверное, те, у кого в те годы были денежки, немало бесценных вещей купили за копейки.
Мы с подружкой тогда купили ей винтажную сумочку, бордовый бархат на картоне, что-то такое память хранит. У меня денег на покупки вообще не было, я только глазела. А вот в сумочке в кармашке нашлись запонки. Милая история или, как бы сейчас сказали, любопытный провенанс.
В бурной юности я их носила: вставляла в рубашку, еще у меня был оранжевый галстук (те, кто старше сорока, сразу поймут, оммаж какому исполнителю) и ярко-красная пластиковая оправа с простыми стеклами. На редкие фото меня тех лет смотреть странно. Дети не верят, что это я вообще.
Потом запонки, кажется, носил мой первый муж. После чего они поселились в коробке с бижутерией. Несколько лет назад их забрала дочь, тоже видимо носила, или планировала, но в итоге минувшим летом я нашла их у нее на полу. Точнее, одну извлекла при очистке пылесоса из гор пылищи и деталек от Лего. Вторую в воспитательных целях заставила ее найти. Поиск занял неделю истерик, скандалов и закатываний глаз и рук. Но нашла!
Ну и я поняла, что нет смысла все это хранить — в какой-то момент такие вещи все равно попадут в мусорку, никто и не заметит.
Объявление — судя по фото с цветами — опубликовала на Авито в августе. Первая цена была 500 рублей. Я не очень рассчитывала продать за эти деньги, но попробовать стоило. Где-то в ноябре резко изменила цену. Как видно, из статистики, запонки заинтересовали (на уровне переписки) одного человека. Он их в итоге и купил, к обоюдному (судя по отзыву) удовольствию.
Когда запонки продались, мне на секунду стало жалко — не их, но историю с ними связанную. Поэтому я ее рассказала здесь — и как будто бы вещь осталась в памяти. Уже не жалко.
Да, кстати. То, что это американский винтаж, сказал мне Александр Васильев! В эпоху моей бурной, опять же юности, я однажды видела его на открытии какой-то выставки в музее Востока. И даже удалось с ним поговорить немножко. И вот он обратил внимание не на меня, а… на запонки.
Надеюсь, они нашли новые, заботливые, руки.
