Глава 44
ВИТА
Ранней весной, в самом начале марта, Вита поняла, что снова беременна. И если ещё несколько лет назад она бы определённо обрадовалась, то теперь всерьёз призадумалась. Мысли, однако, путались, а потом и вовсе пустились в хаотичный пляс. Сосредоточиться не получалось и Вита решила, что подумает об этом позже, а пока будет жить так, будто ничего не изменилось. Способность отодвигать в дальний угол не только проблемы, но и неприятные вопросы, не замечать их до поры, позволила Вите вести себя совершенно естестественно.
Собственно, смущало ее только одно - собственный возраст. Ещё немного и им с Лерой исполнится сорок, стоит ли становится мамой тогда, когда не за горами вероятность оказаться бабушкой?
Прошло без малого две недели, а Вита всё ещё ничего не решила. Совершенно измучившись, она надумала посоветоваться со свекровью, прежде чем оповещать мужа.
- Тамара Игоревна, здравствуйте! Как ваши дела? - Вита начала разговор как обычно, дабы прощупать почву и понять в каком настроении пребывает свекровь, хорошо ли себя чувствует, не тревожит ли её что-нибудь? Потому как Тамара нужна была невестке вся, без остатка. Сообщая человеку нечто важное, Вита предпочитала внимательно смотреть на лицо визави, поскольку не сомневалась в своём умении видеть истинные эмоции в ту первую секунду, когда человек только - только услышал новость.
Лишь убедившись, что всё в порядке, дипломатичная Вита предложила увидеться, посидеть где-нибудь на нейтральной территории, выпить кофе и поговорить о своём, о женском.
Ничего удивительного в подобном предложении не прослеживалось, поскольку время от времени женщины встречались, ходили по магазинам, делились новостями и сплетнями.
- Ты очень вовремя позвонила, Витуля, Дима, Дмитрий Сергеевич, уехал на дачу, вернётся только завтра. А я с большим удовольствием проведу с тобой вечер! - искренне обрадовалась Тамара.
- Замечательно! Приглашаю вас в "Арубу". Помните, небольшой такой Кубинский ресторанчик, куда Рома водил вас с Дмитрием Сергеевичем на прошлую годовщину?
Когда Вита зашла в ресторан, Тамара уже сидела за столиком, потягивая через трубочку свежевыжатый апельсиновый сок. Выглядела свекровь прекрасно как и всегда.
- Вита! Я здесь! - помахала она рукой.
- Тамара Игоревна! - Вита расцеловала родственницу в обе щеки. - Я рада вас видеть. Вы потрясающе выглядете! - Вита сняла пальто и повесила его на деревянную вешалку.
- Ты хотела поговорить со мной? Что-то случилось? - ободряюще улыбнулась Тамара, дождавшись пока Вита усядется и сделает заказ.
- Я, Тамара Игоревна, беременна, - Вита пожала плечами. - И не понимаю что с этим делать...
Тамара Игоревна замерла на долю секунды и вдруг от души рассмеялась:
- Вита, моя ты дорогая! Разве могут быть варианты?!
И в тот же миг Вита осознала, что вариантов нет и никогда не было.
Третья беременность сделала Виту сентиментальной, ей до слез не хватало сестры. Острое желание видеть Леру, не оставляло ни днём, ни ночью.
- Ты представляешь, Ромочка, Лерка меня так и не разблокировала... Столько времени прошло, а она молчит... Обиделась за своего Костю... - жалобно произнесла Вита как-то вечером на исходе апреля.
- Витуля, милая, не расстраивайся, - Рома обнял жену, слегка покачал из стороны в сторону, будто маленькую. - Если не ошибаюсь, первого мая Ульяне исполнится пять? Хороший повод помириться. Хочешь, отвезу тебя на Речной?
- Да, Ромочка! - одобрила идею Вита. - Так и сделаем. Лера не станет... Она, скорее всего, даже обрадуется.
- Я в этом абсолютно уверен! - заявил Рома, целуя жену в висок. - Ты только не волнуйся. Тебе нельзя.
Через пару дней после этого разговора, словно что-то почувствовав, Лера позвонила сама:
- Ну что, сестрица, привет! Как поживаешь? Я соскучилась!
Кочевряжиться Вита не стала, поздоровалась и сразу же предложила:
- Давай встретимся?
РУДАКОВО
То лето сестры с детьми провели в Рудаково, под крылышком папы и бабушки Верти.
В июне Лера уволилась из салона, справедливо рассудив, что осенью либо вернётся, если будет вакансия, либо найдёт себе другое место, благо в Москве бутиков много.
Собираясь в деревню, Лера сказала:
- Костя, а давай мы возьмём с собой твоего папу? Вывезем его на природу, познакомим, наконец, с моим отцом?
- Прекрасно! - ни на миг не задумавшись, воскликнул Костя. - Какая же ты молодец! Мне нравится идея! Я сейчас же позвоню ему, а ты предупреди своих.
- Может быть и Маша захочет поехать? - не слишком уверенно предположила Лера.
- Это вряд ли... У Машки экзамены, а потом они с Леной летят в Болгарию. У неё там подруга квартиру купила, прямо на побережье. - покачал головой Костя, набирая отцовский номер.
Услышав, как папа предлагает деду совместную поездку в Рудаково, Ульяна счастливым мячиком запрыгала от радости, захлопала в ладоши и закричала:
- Ура-а-а! Этим летом оба мои деда будут со мной! В моем полном распоряжении! Да, мама? Да?
- Тише, тише, - Лера показала на Костю, который разговаривал по телефону. - Будешь так кричать, папа ничего не услышит.
Предложение поехать вместе Георгий Александрович принял с благодарностью, а что касается Фёдора и Верти, то те всегда были рады гостям и ждали компанию с большим нетерпением.
В путь отправились на двух машинах, как когда-то зимой.
И поездка сложилась, удалась, но через десять дней Костя с Ромой умчались обратно, поскольку их отпуск закончился, как бы им ни было жаль.
Родная, любимая деревня, где сёстры провели самые счастливые дни детства и отрочества, заметно поредела за последние годы. Один за другим уходили старожилы, несколько домов пустовало весь год, неотвратимо разрушаясь, приходя в запустенье и упадок. Зарастали травой и сорняками некогда ухоженные дворы и палисадники. Коров стало меньше, канула в лету традиция уходить на весь день пасти стадо, прихватив с собой узелок с едой, вкуснее которой не бывает на свете.
- Помнишь, каким волшебным было сало, и чёрный хлеб, и пёрышки лука! - воскликнула Лера, охваченная ностальгией.
- Наши дети уже многого не узнают... - ответила Вита, погладив все ещё плоский живот. - Так грустно, что хочется плакать...
- У них будут совсем другие воспоминания. Свои собственные. Не переживай, - улыбнулась Лера. - Тебе не стоит.
Сёстры бродили вдвоём по памятным местам и с горечью видели, как быстро всё меняется, а что-то и вовсе уходит безвозвратно.
Скотину держать почти перестали, разве что коз и свиней, а потому не косили так много, как бывало когда-то, не собирали пахучие стога, с которых можно было весело скатываться, будто с горки, в которых проделывали ходы и тоннели. Уже не возделывали огороды в каждом дворе, лишь тут и там, можно было увидеть согнутые, как прежде спины. И всё-таки летом Рудаково оживало, приезжали дети и внуки, пусть ненадолго, но вновь повсюду слышались крики и смех детворы. Совсем как в детстве, но всё же иначе.
И в доме Януш, не смотря на то, что собралось так много людей, очень не хватало Марго и деда Вани, без них было пусто, сколько бы лет ни прошло. Нет, нет, да и щемило сердце, а в памяти то и дело всплывали счастливые картины прошлого. Сестры частенько говорили друг другу:
- А помнишь...
Смеялись и плакали, наперебой напоминали друг другу забавные эпизоды из прошлого и на короткое время вдруг возвращалось детство, его беззаботная лёгкость, ничем не омрачённая хрустальная радость. А жизнь, между тем, текла своим чередом и не было ей дела ни до живых, ни до мёртвых. У природы свои неумолимые законы, согласно которым, она не замирает ни на миг, умер ли кто-то, или родился. И есть в этом столь глубокая мудрость, что постичь её дано далеко не всем. Утро сменяло ночь и приносило новые радости, заботы и горести
.
- Как вы тут? Справляетесь? - спросила у отца Лера однажды вечером, когда за окном уже стемнело и дети готовились ко сну.
Вертя крутилась на кухне, она заметно постарела, но все ещё шуршала по хозяйству почти как в молодости, ни на минуту, не оставаясь в покое.
- Конечно справляемся, а как иначе? - Фёдор положил большую ладонь на руку дочери. - Нам важно чтобы у вас всё было хорошо, а мы-то что? Вы о нас не волнуйтесь. Нам здесь на свежем воздухе в тишине и покое хорошо, не сомневайся. Отвык я от города, не тянет совсем.
Фёдор приезжал в Москву раз в пять лет, не чаще и всего на несколько дней, только для того, чтобы продлить пенсионную карту. Не будь необходимости, не выбирался бы вовсе. "Чего я там не видел?"
Года три назад он обзавёлся небольшой пасекой и с головой погрузился в сложный, увлекательный мир пчёл и пчеловодства. С восторгом и упоением Федор заботился о своих подопечных, разговаривал с ними, иногда напевал им что-то, спрашивал, они отвечали. Во всяком случае он уверял, что пчёлы с ним ведут диалоги и понять их не сложно, нужно просто слушать. Удивительно, но пчёлы "молодого" пасечника не трогали. Без всякого страха тот ходил среди ульев, пренебрегая защитной сеткой.
- У нас с ними полное взаимопонимание, - по-мальчишески хвастался Фёдор, ибо не каждый местный, всю жизнь проживший в деревне, мог позволить себе безнаказанно разгуливать близ ульев.
- Пчелы людей чуют не хуже собак, - говорил Фёдор Георгию и Ульяне. - И жужжат они по-разному, если прислушаться обязательно услышите.
Именно Улю выделил дед среди других внуков, любил он всех трех, но её как-то особенно нежно.
Кроме того, у Фёдора с Георгием с первого рукопожатия возникла такая тёплая дружба, такой удивительный синбиоз, что со стороны казалось, будто деды знакомы сто лет.
Трогательная троица почти не расставалась, двух крепких мужчин и пятилетнюю девочку, можно было увидеть повсюду, то тут, то там.
- Тебе не кажется странным, что папа всё время уделяет Ульяне, а Ванька с Алисой сами по себе? - выразила недовольство Вита, когда сёстры собирали черную смородину в большое эмалированное ведро. Ягод в тот год уродилось очень много и Вертя целыми днями варила, настаивала и закатывала, а сестры учились и помогали.
- Ванька и Алиса уже почти взрослые и они не сами по себе, а с друзьями, никто их не гонит. Ты ревнуешь что ли? - догадалась Лера.
- Просто Ваня, например, мальчик и было бы логичнее...
Лера засмеялась и слегка толкнула, сестру в бок:
- Логичнее?! Перестань, ради бога! Вита! Ну что ты такое говоришь?!
Вита надулась и некоторое время сидела молча, бросая в ведро пригоршни крупных, ароматных ягод. Весь её вид говорил о том, что нет справедливости на свете.
Но Лера не обращала не неё внимание и вскоре Вита перестала играть неудачную, никем не оценённую роль.
Ульяна неотлучно сопровождала дедов повсюду; и в лес за грибами, где Фёдор, заправский грибник, учил их с Георгием различать что съедобно, а что нет:
- Моховики бывают ложными, но мы с вами их быстро выведем на чистую воду...
И на озеро, где все трое терпеливо сидели рядышком, пока другие дети купались. Специально для внучки Фёдор изготовил детскую удочку, в точности повторяющую его собственную, но в миниатюре.
Всё лето Ульяна и Георгий набирались не только впечатлений, но и знаний. Ульяна успевала не только поиграть с друзьями, но и "принести добычу".
Лера её почти не видела, лишь перед сном слушала восторженные рассказы дочери о том, на что лучше ловить щуку или как отпугнуть змей.
Рассказывала Ульяна обстоятельно, с видом умным, немного снисходительным. Дескать вот, мама, есть на этом свете нечто такое, что знаю я, а тебе невдомёк.
- Давайте, деды, послушаем, что сегодня нам пчёлы скажут? - предлагала Ульяна сразу после завтрака. Вместе с дедами, вложив ладошки в их большие руки, девочка шествовала за дом, за баню, на дальнюю лужайку, где все трое присаживались на корточки чуть в стороне от ульев и внимательно слушали пчелиный гул.
- Сдаётся мне, - деловито шептала Ульяна, поворачивая голову то к Фёдору, то к Георгию, - Не очень хорошо сегодня спали наши пчёлки. Не в настроении они. А вы как думаете, деды? Плохие им снились сны?
Георгий иронично посмеивался, но Фёдор утверждал, что по гулу можно понять, в каком настроении пребывают пчёлы. Рассказал новичкам, что за зиму пчелиная семья съедает примерно 30 кг. мёда, а чтобы собрать всего 1 кг. пчёлка должна облететь порядка миллиона цветков.
- Ого! - округлила глаза Ульяна и посмотрела на Георгия. - Ты слышал?! Слышал?! Миллион!
- Пчёлы великие трудяжки, - уважительно продолжил Фёдор. - С утра до вечера они носятся по полям, неустанно собирая пыльцу.
Гости с интересом слушали, а иногда, если Улю что-то особенно впечатляло, она со всех ног мчалась к маме и тётке, истошно вопя на ходу:
- А вы знали, знали, что у пчелы пять глаз! Знали? Уверена, что не знали!
Или:
- Представляете, если пчела залетит в чужой улей, её побьют и прогонят! Даже чаю не предложат!
Глядя на Фёдора, отрастившего себе бороду, белую, мягкую и густую, что скрывала половину лица и делала его похожим на лесника из сказки, Георгий тоже перестал бриться. Отросшие волосы мужчины аккуратно стягивали в хвост, а на голове всё лето носили светлые, широкополые панамы.
- Вы как близнецы! - смеялась Вертя.
- Мои, мои близнецы! - уточнила Ульяна.
Весьма колоритно, свежо и привлекательно выглядели загоревшие, свежие и румяные деды, что не могло не радовать близких.
Со смертью Ирины, равно как с уходом родителей, Фёдор смирился, принял её, отпустил, скорбный вид давно ушёл в прошлое, лицо сияло здоровьем. Деревенская простая жизнь, повседневные заботы и хлопоты, не позволяли распускаться, не оставляли времени сожалеть, тонуть в горе по утратам. Оставались память и светлая грусть.
Георгий же, словно бы заново родился, расправил плечи, стал существенно выше ростом, явственно чувствовал за спиной поразительно сильные крылья, а дышал без оглядки и полной грудью, вступая в каждый новый день с таким удовольствием, какого никогда доселе не испытывал.
Фёдор, Ульяна, Алиса, Ванька, Вертя и двойняшки, сами того не осознавая, дарили ему столько радости, что лицо Георгия к вечеру уставало улыбаться, а сны по ночам приходили яркие, вкусные, невероятно живые и душистые.
Надежда Ровицкая
