Я всю жизнь был, как говорила моя бабушка, ловеласом и менял девушек как перчатки. Никогда не подозревал, что смогу так серьезно влюбиться!..
С детства помню слова моей бабушки, папиной мамы: «Никогда не играй с чувствами других людей!» Она сказала их моему двоюродному брату. Валентин часто приходил к нам в гости и все время с разными девушками. А однажды долго сидел на кухне с одной из них, и даже в комнате было слышно, как они ругаются. Вот тогда бабушка и сказала Валику эту фразу. Спустя годы мне довелось ее вспомнить. А было все так…
Интересоваться девушками я тоже начал достаточно рано, во всяком случае уже в средних классах школы заглядывался на проходящих по коридорам старшеклассниц, и что-то происходило внизу живота. Мой двоюродный брат, тот самый ловелас, научил меня фотографировать, причем предъявил железный аргумент в пользу такого хобби:
— Все барышни будут твои!
Собственно, как раз на его снимках я впервые и увидел то, что впоследствии стало свободно продаваться во всех киосках и на всех углах, — обнаженное женское тело...
Однажды я предложил сфотографироваться двум девочкам из старших классов — они неуклюже пытались что-то изобразить перед мобильным телефоном, а тут подоспел я со своей новенькой камерой. Поставил их по свету, чуть поправил юбку у одной, чуть распахнул ворот у второй — и получились две секс-бомбы на школьном дворе! Снимки мгновенно набрали кучу «лайков», и ко мне потянулись c просьбами сделать хорошие фотки самые красивые девчонки со всей школы. С тех пор я стал признанным фотографом, и к моменту получения аттестата зрелости уже четко знал, чем буду заниматься в будущем.
Прошел год, учиться не хотелось, денег на жизнь и на развлечения родители давали вполне достаточно. От армии я решил «откосить», но отец отсоветовал:
«Год — не так уж долго, а пристроиться ты всегда сможешь, ибо хорошие фотографы и художники в армии находят себе занятие».
Так и вышло: после курса молодого бойца я попал в распоряжение одной бравой капитанши, и… Короче говоря, год прошел в полном душевном и телесном согласии, так что расставались мы чуть ли не со слезами. В армии я отточил умение снимать, научился оформлять стенды, а еще понял: нужно, помимо фотоаппарата, еще что-то уметь держать в руках. Долго думал, к чему бы себя приложить, и решил заняться любимым делом профессионально. Вскоре поступил в институт, где девушки составляли 90% «личного состава». Что мы творили в нашей богемной тусовке! Где только не побывали за годы учебы! Обошли-объездили всю Европу — и автостопом, и пешком, и по обмену студентами. К четвертому курсу я стал неплохим видеооператором — настолько, что мне все чаще стали предлагать интересную работу. Трудиться с европейцами оказалось здорово — мне нравилась их четкость, нравилось, что все споры были уместны ровно до того мгновения, пока не звучала команда «Начали!» И тогда в кадре не было ни одного лишнего движения, ни одного лишнего человека. Работа профессионалов всегда завораживает. Разумеется, красивых женщин было тоже много... Очень скоро я понял, что мне не то чтобы скучны, но малоинтересны девушки, что называется, «отечественного производства». Когда они узнавали, что я оператор и работаю за рубежом, в их глазах мгновенно включался «калькулятор», и на меня начинали смотреть исключительно как на источник материальных благ...
Как-то меня занесло в Париж. Это была обычная рутинная съемка какой-то рекламы, причем режиссера по какой-то причине не устроили сотни видов Парижа, имеющиеся в Интернете. И мне повезло снимать осенний город любленных. Это было интересно и весело. Мысль познакомиться с парижанкой пришла как-то сама собой — мне отчаянно захотелось приключения. При помощи нашего агента Жака я неплохо изучил город и как-то во время очередной прогулки пожаловался:
— Обидно, что мне некого пригласить на чашку кофе на Монпарнасе!
— А тебе нужна девушка на чашку кофе? Или… — он подмигнул.
— «Или» тоже неплохо бы, — я попытался свести все к шутке.
— Знаешь, у меня есть одна знакомая студентка. Ей тоже не с кем выпить кофе, правда, она не любит Монпарнас. Ей куда больше по душе Тюильри — она из России, здесь на учебе.
— Знакомь! — обрадовался я.
На следующее утро зарядил дождь, и мы прятались от него в гостинице. Я просматривал отснятый материал, режиссер хмурился, качал головой:
— Не то… Не то… Опять не то! Понимаешь, чего-то не хватает!
— Чего-то или кого-то?
— Девушку бы… С книгой!
— Или с планшетом?
— Почему с планшетом?
— Не знаю... Но вот увидишь: девушка с планшетом — именно то, что надо!
Мы спустились в ресторан, там было тепло и вкусно пахло свежими булочками и кофе. За столиком у окна сидела блондинка. Я посмотрел на нее — мельком, привычно отмечая ракурс и поворот головы, и тут… увидел лежащий перед ней на столе планшет!
— Она! — не сговариваясь, одновременно выдохнули мы с режиссером.
Дальше было как в кино. Блондинка оказалась студенткой, здесь была на практике и… это та самая девушка, которой не с кем было выпить кофе и о которой мне говорил Жак! Весь день мы бродили вдвоем, не обращая внимания на дождь и холод, и не могли наговориться. С ней было легко и интересно — через несколько часов казалось, что мы знакомы уже очень давно. Как-то забылась и работа, и то, что скоро придется улетать домой...
...Мы, обнявшись, стояли на дорожке в сквере и целовались. Пахло прелой листвой. Два голубя ворковали рядом, не боясь наших застывших фигур.
— Знаешь, бывают дни, когда вся жизнь видится иначе...
— Знаю. Эти два дня, здесь в Париже были самыми счастливыми…
— Самые счастливые у нас впереди… Кстати, ты будешь на обложке. И это просто улетный кадр! Знаешь, почему?
— Потому что так выглядит любовь?
