Иван покраснел, он действительно так неоднократно говорил.
- Да, добьется. Но умный и не откажется от обучения. Ведь без знаний он даже посчитать не сможет, элементарного понять. А ты не добиваешься, а тупо спишь. Глупее всех сама выглядела, и меня втянула
Света, привыкшая, что папа всегда на ее стороне, всегда защищает, не ожидала от него такого, долго плакала. И на год у нас установилось затишье. Она начала учиться меньше жаловаться. Иван много ездил по командировкам, а потом заявил:
-Я другую нашел, давно. Тебе бы догадаться, что столько командировок не бывает, а ты все верила. Так что разводимся, детей заберу.
Маша набычился:
- Я с мамой останусь.
- Она тебе не мама. Поедешь со мной.
- Нет, не поеду. Мне уже почти лет, я вправе решать – с кем остаться. И по бумагам, и по сердцу – это моя мама.
Света с радостью согласилась жить с отцом и его новой женой. Иван подал на развод и раздел имущества. Хотел поделить квартиру и этот дом. Но дом был наследственный, а квартиру разделили пополам, хотя он хотел четверть мне, а остальное себе и детям.
В общем, продали. Мы с Мишей купили себе двухкомнатную квартиру, Иван уехал в новую жизнь, тоже что-то там купил. Света с ним. Еще Иван подал на алименты на меня на Свету, но Миша заставил меня пойти к юристу, и он от моего имени подал встречный иск – алименты на Мишу. Как Иван кричал. Что он не должен платить чужому ребенку, по крови Миша ему никто. Я хладнокровно напомнила, что и мне Света по крови никто. Это не помешало ему подать иск. В общем, разошлись мы с соглашением, что никто никому ничего не платит.
Прошел год. Света приезжала на каникулы. Жила с отцом. Она готова была вернуться, но за это время стало хуже. В рамки мне ее было не ввести, Иван бы не позволил. А жить и вылавливать ее – я не была готова. Поэтому жить учебный год она должна была у отца.
Иван с раздражением понял, что девочка достаточно сложная. И дно дело – быть хорошим папой, когда на мне – уроки, порядок, дисциплина. Другое – когда сам этим занимаешься.
Нет, Иван честно пытался переложить заботу и занятия со Светланой на новую супругу, но та заявила, что замуж выходила за Ивана, а не за его дочь. Раз он решил ее забрать, то сам и занимается. Ей хватает кухни. И да, - уборка в комнате Светы – на девочке. Не убирает – пусть папа берет тряпку и вперед!
Так что Иван стал заставлять делать уроки, объяснял непонятное. Света впервые вместо «солнышко», «моя доченька» стала слышать крики:
- Ты что, тупая, понять элементарное не можешь. В кого ты такая тормоз!
После этого звонила, плакала, что не хочет с папой учиться.
- И у меня, света, надо учиться.
- Но ты же не кричишь.
- Попроси папу нанять репетитора. Он тоже кричать не будет.
Миша к отцу не ездил. Вычеркнул его из своей жизни. Иван тоже не стремился с ним общаться.
Шли годы. Дети выросли, Миша закончил институт, сходил в армию и влюбился. Светочке это не понравилось:
- Это что, он какую-то девчонку приволокет и твоя, мама, квартира им отойдет? А я?
- Света, я собираюсь жить долго. А у тебя есть своя квартира у отца.
- Мало ли что там есть.
Света начала строить по-тихому козни. Миша меня не посвящал, но он и Наташа знали. Все же они поженились, тихонько расписались. Света узнала позднее, разозлилась. У Миши уже шел бизнес, получалось зарабатывать. Он купил машину жене – на работу ей далеко надо было ездить. А она ждала ребенка. Наташа как-то поехала, и авария. Оказалось, тормозной шланг подпилен. Девушка попала в больнице с кучей переломов, потеряла ребенка. Выяснили, кто – Света.
Миша сказал:
- Сама виновата – пусть и садится в тюрьму. Нет у меня больше сестры. Сегодня она Наташу чуть не угробила, завтра мы ей помешаем.
Иван вмешался, оплатил, чтобы дела не было. Продал купленную для Светочки квартиру. Мы свою тоже обменяли на однокомнатную, а доплату направили на лечение Наташи. Она выжила, но с Мишей рассталась:
-Я не хочу еще пострадать от твоей ненормальной сестры.
Сейчас она замужем, все хорошо, двое детей. А Миша долго был один, переживал. Со Светой больше не общается. И его отношения с Ирочкой для меня – радость. Не должен человек быть один.
Петр Иванович задумчиво кивнул – не должен.
продолжение следует
