В раннее летнее утро понедельника командир полка подполковник Ш. торопился на службу. В соответствии с установленным в армии регламентом, наступал хлопотный «командирский день» - когда требовалось спозаранку проверить караульную и внутреннюю службу, зайти в пару подразделений, дабы накрутить их командирам хвоста по поводу внутреннего порядка с прочей такой дисциплиной, взбодрить сонную дежурную смену, проконтролировать проведение подъёма с утренней физической зарядкой, затем принять доклады от командиров подразделений, а в семь часов ровно доложить об отсутствии происшествий и состоянии дел командиру дивизии – и быть в готовности к накручиванию уже собственного хвоста. После чего погрязнуть в утренних и вечерних совещаниях и прочих учебно- боевых хозяйственных хлопотах понедельника. Командирский уазик приближался к КПП…
Чуть ранее описываемых событий, аккурат в три часа ночи, караульный Антон заступил на пост по охране парка боевых машин, то есть, в соответствие с положениями УГ и КС, перешёл в ранг «лица неприкосновенного». Тоха к тому времени был уже близок к своему дембелю, и был свято уверен, что по сроку службы ему положено «не напрягаться». Посему поэтому бдительных ночных бдений на посту старался избегать - путём сна на вверенном ему для охраны участке местности.
Для того, чтобы «не спалиться» перед начальником караула, Тоха вступил в сговор с очередным караульным, который во время его бдения, по устоявшейся практике, должен был сидеть за пультом начкара и отвечать на доклады часовых, которые те представляли по средствам связи в установленные табелем постам сроки. И проставлять время докладов в соответствующей графе постовой ведомости. Тоха был опытный «караульный волк» и знал, что начкар в этот глухой ночной час ляжет на свой топчан покемарить. Так и случилось.
Для своего ночного отдыха неприкосновенный Тоха присмотрел стоящий в парке БАТ – большой такой военный трактор (бульдозер на артиллерийском тягаче), в кабине которого можно было вытянуться в полный рост на седушках экипажа. То есть – отдохнуть с удобствами и относительно безопасно. Уточнив у «связного» обстановку, Тоха залез в незакрытую кабину БАТа и устроился там с комфортом. И даже завёл маленький карманный будильничек – дабы не проспать свою смену. Памятуя о том, что он не должен выпускать из рук оружия, Тоха положил его под руку и на несколько раз обмотал вокруг неё автоматный ремень – на всякий случай. И заснул.
Командир полка подполковник Ш. проезжая КПП привычно взьерошил дежурного за тот-самый «внутренний порядок» и заехал в полк. Выслушав доклад дежурного по полку об отсутствии происшествий, командир пошёл пешком в караулку, для проверки караула. Благо идти до неё от штаба полка напрямки надо было меньше ста метров. В окнах казарм было темно – до утреннего подъёма оставалось чуть меньше часа. Светились только окошки оружейных комнат, которым полагалось освещаться круглосуточно. По полковому плацу и асфальтным дорожкам уже сновали с мётлами заблаговременно назначенные накануне «уборщики территории». Начинало светать.
Тоха проснулся от писка своего будильника. Через 15 минут ожидалась смена и надо было успеть привести себя в «несонный» вид. Потянувшись, он удивлённо обнаружил отсутствие тяжести в конечности, обмотанной автоматным ремнём. Причём ремень тот был в наличии. А вот автомат отсутствовал напрочь! Ремень был аккуратно перерезан выше и ниже неприкосновенной руки Тохи. И к владельцу этой руки нарушитель, стыривший автомат, даже не прикоснулся – в полном соответствии с положениями УГ и КС.
Утеря оружия выявилась при смене часового в пять часов, перед самым прибытием командира полка. И начкар, встретив его у входа в караулку с докладом, привычно отрапортовал «во время несения службы происшествий не случилось», а потом добавил многозначительно «за исключением…» и утро командирского дня перестало быть томным!
Началась та самая «...ля с плясками» неотвратимо сопутствующая всем чрезвычайным происшествиям… Пошли доклады установленным порядком по линии дежурных, не очень дежурных и даже совсем не дежурных. Раздались крики начальников всех степеней и рангов, и начались виртуальные сексуальные утехи в различных противоестественных формах. Пехота вместо утренней зарядки прочёсывала закоулки и окрестности парка боевых машин. Испуганный дембель Тоха, потерявший свою неприкосновенность и уже обзавёдшийся по такому случаю парой фингалов, давал объяснения – устные и письменные. Караул готовился к экстренной смене с последующей изоляцией в соответствующих местах, для проведения следствия. А командир полка подполковник Ш. докладывал комдиву о состоянии дел и прочих чрезвычайных происшествиях…
…
Описанный случай имел место быть в 1992 году в том-самом уже известном моему читателю пехотном мотострелковом полку, про который было много всего сказано - здесь, здесь, здесь, здесь, здесь, здесь, здесь, здесь, здесь, здесь, здесь, здесь, здесь, здесь, здесь, здесь, здесь, здесь, здесь, здесь, здесь, здесь, здесь, здесь и даже вот здесь.
В результате проведённого комплекса оперативных, следственных и иных мероприятий, злоумышленник, бессовестно стыривший автомат у мирно спящего часового, был выявлен. Им оказался боец инженерно-сапёрной роты, обслуживающий тот-самый БАТ. А оружие ему велели добыть местные бандюганы, среди которых оказались и отец его, и почитай все братья… К «делу» он готовился заблаговременно, и дверь в свой БАТ оставил открытой не случайно. Прижатые органами граждане бандиты похищенный ствол в конце концов сдали, да только вот, насколько мне помнится, номер его с искомым не совпал...
В итоге Тоха вместо дембеля поехал на дизель, сапёра вроде как пристроили в тюрягу, командиру полка нарисовали очередной выговор и ещё на год задержали очередное воинское звание, а начкару влупили «неполное служебное». И вопиющий случай этот довели до личного состава всех вооружённых сил, как говорится - "в цветах и красках".
