В комментариях под одним из предыдущих опусов (про прожиг мишеней) камрад Сергей С. напомнил про обстрел танковой вышки, устроенный нашими доблестными пехотинцами в 1994 году… А я ответил ему, что никогда про это и не забывал, так как являлся непосредственным участником, и даже опосредованным виновником тех событий. О которых и поведаю в данной истории, с такой круглой цифрой…
Была осень, приближалась итоговая проверка за период обучения (это когда всякие высокие комиссии приезжают и пристально рассматривают, чем мы полгода занимались и каких таких результатов при этом достигли). В том числе предстояли нам контрольные стрельбы из вооружения БМП (наряду с прочими занятиями). Посему поэтому усиленно готовил я наводчиков-операторов своей роты к тем контрольным стрельбам. Особенностью БМП-3, кроме всего прочего, является возможность сравнительно свободного перемещения экипажа по всей машине внутри её. То есть механик-водитель с передней части машины может перебраться в десантное отделение в тыльной её части. Не без труда, конечно, но может. Тоже самое могут проделывать обитатели боевого отделения – башни. Что командир, что наводчик-оператор, могут без особых затруднений перебраться в десант и наоборот. Всё вышеперечисленное «перемещалово» весьма затруднительно и почти невозможно в БМП-1 и 2 – уж слишком там тесно. А «тройка» будет попросторнее. Чем мы и пользовались для достижения результатов на контрольных занятиях, так как при достаточно сложном вооружении, далеко не каждый наводчик мог похвастать уверенным поражением целей…
Методика была следующая: очередной стреляющий, проверенный (проверяющим из состава комиссии) перед выполнением упражнения на предмет соответствия своей личности (указанной в военном билете и оценочной ведомости), занимал по команде «по местам» своё место (наводчика-оператора) в башне машины, после чего перемещался в десант, откуда на его место садился заранее там упрятанный подготовленный наводчик, который и производил стрельбу на нужную оценку. После этого, они менялись обратно, и из машины на свежий воздух вылезал ранее проверенный на соответствие своей личности товарищ, якобы только что выполнивший упражнение стрельб… Сразу оговорюсь, что данной методикой мы пользовались только перед теми самыми «проверяющими комиссиями», когда случайного неудовлетворительного результата нужно было избежать любой ценой, простите за тавтологию - «во избежание…». На обычных же стрельбах всё делалось «по чесноку».
Правда, некоторое время шла у нас принципиальная «война» с бывшим нашим комбатом, который на фоне наших общих успехов «подался» в ЗКП (вырос до замкомандира полка). В том числе не без помощи вышеописанных «на&бываний» комиссий. И на новой должности развернул кипучую борьбу с таким действом, зная всю эту «кухню» изнутри. Мы так и не поняли, с какого такого перепугу он активничал… может чтобы очередные выдвиженцы его не подсидели, не знаю… Так вот, на каждой стрельбе из БМП, где он присутствовал, проводился осмотр машин на предмет наличия в них подставных стрелков. И с таким остервенением это делалось, что «нашла коса на камень» - стали мы его из принципа на&бывать, просто так, не для результата какого-то.
И началось вечное сражение «выпуклости с впуклостью» (или брони со снарядом... по бесконечному принципу – на хитрый зад хер с винтом, а на хер с винтом – зад с лабиринтом…). ЗКП стал ставить на контроль подмены офицеров с других подразделений. Но те, понимая, что завтра уже мы их будем контролировать, «ничего такого не обнаруживали». Тогда ЗКП были подобраны и назначены доверенные бойцы из полигонной команды, которые на контроль этот ставились. Но после «воспитательных бесед» на полигоне с авторитетным нашим сержантским составом, доверенные бойцы тоже перестали замечать подмены. Тогда ЗКП стал лично обходить машины перед заездами, что требовало долгого времени и вызывало быструю его усталость. В ответ на что, «подменщиков» стали прятать снаружи перед машинами, пока ЗКП по ним внутри лазил. А кто вообще подменных тех механиками-водителями в экипаж стал включать. Они потом менялись с «командиром машины» - настоящим механиком и т.д. и т.п.
Вообще, доложу я вам, проверить наличие людей в пехоте занятие совершенно не простое! Однажды у меня в роте сидело целых три полковника со штаба округа с внезапной проверкой – людей считали. А я перед этим пару - тройку человек домой отпустил – родители приехали и попросили, а оформлять официально некогда было… И ничего, среди 120 бойцов так и не разобрались полковники – не нашли «пропавших». Поди разберись, когда кто в наряде, кто в рабочей команде, кто в санчасти на приёме… Короче полдня лейтенант таскал за нос тех полковников и надувал их как хотел. Но я отвлёкся от сути рассказа…
Итак, последний стрельбовой день полевого нашего выхода – пятница. Последняя ночная стрельба на этом полевом. Последний, пятый заезд на стрельбу. Директриса БМП-3. В 100 метрах от нас – вышка танковой директрисы. Танкисты тоже стреляли ночное упражнение. Дабы не мешать друг другу, заезды делали поочерёдно – мы стреляем, они разбор своего заезда проводят, потом наоборот. Танкисты уже отстрелялись, стоят строем перед вышкой и сверху руководитель ихний мозги им канифолит – разбор «полётов» проводит. Танки с дорожек уже сбились в кучу для проверки на разряженность и отправки в парк.
А пехота поехала на крайний заезд, пятый как я уже сказал. Все заё уставшие, включая руководителя стрельбы (меня). Прошедшие пять дней полевого выхода дают о себе знать (постоянно дневные и ночные занятия, стрельбы, вождения и т.д. и т.п.). Присутствующий на вышке народ кемарит в пол глаза и в пол уха… С машины на первой дорожке (крайняя справа) все заезды стрелял один и тот же боец – один из лучших наводчиков роты, младший сержант Серёга Т. (помню и имя и фамилию…), грамотный и исполнительный боец, из омских немцев. Все предыдущие заезды стрелял он хорошо, только вот из 30-мм пушки давал длинные очереди (выстрелов по 6) за что я его ругал, так как полагалось на очередь расходовать 3-4 снаряда.
Дав команду «вперёд» наблюдаю с вышки за заездом. Бэхи окутались дизельным дымком, дёрнулись и двинулись по своим дорожкам (стрельба сходу ведётся) Оператор поднял мишени, вторая и третья машины начали стрельбу… Дурная особенность той вышки – с места руководителя не видно первую машину, так как окно заканчивается и она (машина) за стенкой находится. И только когда проедет метров семьдесят, её видно становится. Короче, чтобы её увидеть с самого начала, надо вставать с места и наклоняться ближе к окну… Но, как я говорил, все уставшие… Занятый наблюдением результатов стрельбы второй и третьей машин, первую я на какое-то время из виду упустил… И вижу вдруг трассы очередей пушечных в боковое окно, которое справа от меня. Показалось мне, что вдоль стрельбища они пошли, в сторону тактического поля, ан нет… И ещё помню, что цвет тех трасс был не как обычно – красный, а жёлтый… Вскакиваю с места, смотрю – башенного фонаря с первой машины не видно, значит наводчик её (башню) развернул и не туда долбит! Командую ему по радио – прекратить огонь, но пока суть да дело, справа проходит вторая длинная очередь из 30-мм автоматической пушки…
Стрельбу остановил и пока машины шли до рубежа прекращения огня, слышу тихий "треньк" телефонного аппарата ТА-57 (который «тапсик» в простонародье). Телефон тот связывает вышку танкистов и нашу. Алло!, - говорю, - у аппарата! А из трубки вкрадчивый голос танкиста спрашивает, - вы стрельбу закончили? Да!, - говорю, - а с какой целью интересуетесь? (шуткую типа). Да тут у нас один раненый! – отвечают мне…. Ну и началась свистопляска! Все, кто был, ломанулись на танковую вышку, а мне машины свои возвращать да на разряженность вооружение их проверять надобно.
Я так и не понял, как Серёга Т., опытный и один из лучших наводчиков роты, который с этой дорожки и с этой машины стрелял четыре заезда до этого, на пятый раз потерял ориентировку и влупил две длинных очереди из «тридцатки» по танковой вышке… Может устал, может закемарил – х.з.
Из рассказа руководителя стрельбы на танковой директрисе: «Закончили стрельбы, построил всех перед вышкой, сам сверху стою, разбор занятия провожу. Свет включен на вышке и освещение площадки горит, где танкисты стоят (стреляла танковая рота, человек тридцать их было). Тут как засвистит – загудит кругом! Над башкой воет, из бетонной площадки искры летят с треском, всё гремит, что творится - непонятно! Потом приходит понимание – пехота по нам долбит… крикнул – все за вышку, гаси свет!... И все уже с обратной стороны вышки лежат вповалку, свет везде выключен, на вышке все кто были – на полу валяются. Ждём продолжения… вроде тишина. Звоню тебе, убеждаюсь, что пальбы больше не будет. Строю своих, спрашиваю – все целые? Один боец говорит – у меня кровь…».
Вышло так, что у бойца, крайнего в строю, подмышкой прошёл 30-мм снаряд! Разорвало ему ватный комбез (стреляли уже в зимних куртках, осень и ночь – холодно было), кусок кожи с руки стесало и с бочины ещё тоже. Такого никогда больше в своей жизни не встречал! Пару сантиметров в одну сторону – рука бы ушла гулять, ну а пару в другую – кирдык… А так, его перевязали и в казарму отправили – нефиг койку госпитальную занимать.
Только наши медики испугались и в госпиталь его повезли, за что комдив им усиленно просовывал потом – перевязали бы сами, и не было бы всей этой свистопляски. А так – госпиталь окружной, доклад командующему войсками округа, огнестрельное ранение!
С рассветом прошёл посмотреть на содеянное, к злосчастной танковой вышке… В саму вышку наводчик мой не попал – только вот в самом её внизу, по центру, почти в фундамент, влепил один снаряд – дырка там, ломик сантиметров на 40 вошёл… Ограждение у той вышки было из рельсов, в красно-белое раскрашенных. Дырок в нём не случилось, просто пару кусков рельс тех из ограждения вырвало снарядами и унесло в е&еня… Бетон площадки, где танкисты стояли, местами покрошен и видны в нём рикошеты снарядные… Ну и не забыл Серёга Т. про танк на учебном месте который стоял, возле вышки – влепил ему прямо в ствол бронебойно-трассирующим. Попал в него сбоку почти у основания (в метре от башни). Снаряд пробил одну стенку ствола (толщина в этом месте – сантиметра четыре) и внутри остался… Стреляли мы БТ снарядами (железка просто с трассером), поэтому никаких там разрывов и осколков, иначе танкистам пришлось бы совсем туго...
Составив схему происшествия, увидел, что если б не танкисты, героически принявшие на себя гнев моего наводчика, то Серёга Т., довернув ствол градусов на тридцать, лупил бы уже по своей собственной вышке, то есть по мне…
Ну про «понаехавших», разборки «с ё&лей и плясками» и прочие операции с моей тогда ещё юношеской задницей можно писать отдельный опус… В результате всего этого, собрал я манатки и выдвинулся служить дальше в «край вечнозелёных помидоров» - Забайкалье. Не забыв при этом, вместе со своим наводчиком Серёгой Т., выложить по окладу за испорченное имущество – танковую пушку.
В Забайкалье встретил я много разных людей, в том числе настоящих друзей и товарищей, побывал в разных переплётах, о чём писал уже в рассказах своих и ещё напишу, даст Бог. А батальон, из которого я был «сослан», в ночь на 1 января 1995 г. вошёл в г. Грозный, откуда вышли не все…