Вот ещё история про быт сводной роты учебных машин (о которой поведано уже здесь).
Как правило (если ничего ужасного не случалось), на выходные дни офицеры сводной роты убывали в город, «по домам», в соответствии с регламентом служебного времени. На хозяйстве в это время оставались два «насяльника» - дежурный по парку, для присмотра за техникой и «ответственный» по роте – для присмотра за мехводами. Ну и меняли их потом очередные. Вот и в тот раз, наступили выходные, и остались в сводной роте дежурный по парку и контролёр бойчишек. А по парку дежурить заступил командир взвода связи одного из батальонов – товарищ из «пятнадцатилетних капитанов» (ну это ни разу не карьеристы такие, которые по 15 лет на должности сидят 😁). И был он, охламон - охламоном, старлеем в свои тридцать шесть, которого старались запихнуть подальше, ввиду бесполезности своей (ну или, как модно говорить – из-за неудовлетворительных морально-деловых качеств).
А на дворе была уже осень. В близлежащем совхозе (или фермерском хозяйстве уже) созрела капуста. А ввиду того, что поля совхозные примыкают практически к полям полигонным, существовала в те времена практика «раскулачивания» фермеров на часть урожая. Тактика сего действа, как правило, была такая: пару-тройку бойчишек с лопатами незаметно десантировали у полей тех, и они за пару часов работы с краю поля, собирали кучку того, чего там росло (капуста да морковь). Сами при этом соблюдали маскировку – то бишь сильно «не отсвечивали». Затем, в вечерних сумерках, к месту сбора подлетала дежурная машина (ЗиЛ-131), за несколько минут содержимое грузилось в кузов – и ходу. Добычу делили поровну – в столовку солдатскую и по хатам. Лихие 90-е, ёпть. 🤷
Так вот, скучно стало нашему «пятнадцатилетнему», и решил он капусты немного для личного пользования набрать. А в парке только броня стояла, никакого автотранспорта. Недолго думая, дежурный тот сажает своего мехвода за штурвал, сам тоже прыгает в бэху – и по газам, к вожделенным полям! Несутся по полевой дороге, вдоль трассы. И отъехав километров семь, «разуваются» (а за штурвал к тому времени сел «погонять» сам «насяльник»). И разуваются «по-взрослому» - гусёнка напрочь со всех катков слетает. Ну бывает такое, особливо если зубчатка на ведущем колесе уже сбита, да «дятел» за штурвалом. Своими силами уже не натянуть в обратку. Делать нечего, бросают разутую машину и пешкодралом обратно – за тягачом, тянуть обратно «разувашку».
Приходят в парк, заводят другую бэху – и снова по газам! Торопятся, надо успеть до того, как «попалит» кто за делами такими. Посему выезжают на трассу асфальтную и «тапку в пол». Движения по трассе в те времена почти и не было. И снова за штурвалом наш герой. А вести на большой скорости гусеничную технику по асфальту – навык иметь надо, ибо из-за неосторожных движений штурвала, таскает её что ту корову на льду… Не справляется, короче, наш старлей с управлением, машина боком летит в кювет и переворачивается на башню! Не доехав метров пятьсот до «разувашки». Ну, все живые – целые оказались, да и слава богам. Чешет репу «насяльника» и… идёт с мехводом за следующей машиной – дабы перевернуть «перевёртыша» и утащить их с «разувашкой» «домой».
К этому времени уже ночь была. Пока шли обратно, пока очередную машину заводили, да ехали на ней, стало светать. Часиков шесть утра. В ту пору едет по трассе на уазике наш полковой НШ (который, как обычно, за командира). Едет на полигон, посмотреть на тех, кто «в отрыве» - не безобразничают ли. Видит по дороге брошенную разутую бэху… Хм, - говорит. И едет дальше. Видит дальше бэху перевёрнутую, грустно уставившуюся в небо гусёнками своими… Эка, - говорит НШ, и едет дальше. Ну а дальше, навстречу ему, по трассе несётся третья бэха, с улыбающимся нашим старлеем за штурвалом…
На полковом построении, когда НШ в цветах и красках описывал результаты своей поездки, и назвал он всё это "Прохоровкой"... Крику, конечно, много было. Зампотех полковой лично «спасательно-эвакуационную операцию» возглавил, по буксировке и восстановлению техники. Старлей наш был имет в разных позах и обложен очередными взысканиями. К чему ему, собственно говоря, было не привыкать за пятнадцать лет службы на своей должности… А вот фермеры тогда остались в совершеннейшем профите – ибо на капусту ихнюю в тот момент так никто и не посягнул.
