Продолжение (начало здесь).
Каким образом на минное поле забрёл второй подорвавшийся там часовой, история довольно мутная. Вроде как был он любитель всякой такой дури. В те годы предлагался общественности широкий выбор соответствующих средств – от клея и военной нитрокраски защитного цвета, до «тяжёлых» порошков (были и в моей роте любители нюхнуть и пыхнуть). Вот и тот солдатик, заступив на свой пост, вроде как достал заранее заготовленный для такого случая косячок и употребил его - для того, чтобы время быстрее пролетело. 🤷 Ну и накрыло его не по-детски, и увидев стадо радостных розовых единорогов, бросился он за ними следом, невзирая на ограждения, страшные бирки и минные поля… Розовые единороги были более удачливы в своих похождениях, и мины рогами и копытами не зацепили. В отличие от часового. По всей видимости, он действительно бежал, потому как от взрыва пострадала только одна его конечность. Кроме того, наркотическое опьянение позволило ему не окочуриться от болевого шока. И даже несмотря на ампутацию ноги, кровью он не истёк – бывает и такое. Более того, пострадавший проскакал на одной ноге метров семьсот, до самой караулки. Куда и вломился, доложив о произошедшем начальнику караула. Начкар, увидев покорёженного бойца на одной ноге, держащего в руке остатки второй, подавился домашним пирожком, который грыз, разглядывая картинки в порножурнале, и упал со стула… Дежурная машина в карауле была на ходу, и за полчаса доставила болезного в госпиталь. В результате чего остался он живой, но, конечно, без ноги.
Про корову, забредшую на минное поле и лишившуюся копыта более всех переживал караульный повар. Как-же так, столько мяса лежит и пропадает! Это ж шашлык-машлык и всякое такое на неделю караульного питания. Однако дураков лезть на минное поле за свежим мясом не нашлось. Дабы корова не ревела дурниной и не мучилась, добили её из караульного АКМа (патронов в пехоте, в то время ещё активно занимающейся боевой подготовкой, было немерено). Также бесславно закончила свою жизнь одна из караульных собак, незнамо зачем забежавши на минное поле и принявшись там рыться…
Начальник склада - прапорщик, душой болевший за вверенный ему объект, не мог спокойно смотреть на двухметровые заросли травы, раскустившиеся почитай по всей территории дивизионного склада РАВ. Да и начальники его подрюкивали за такое положение дел: и пожароопасно это, и часовому подступов невидно, и вообще – полное бескультурие. И раньше такого себе никто не позволял, ну до тех пор как заминировали те склады. После чего желающих косить траву резко поубавилось. Но прапорщик наш был не робкого десятка, да и кроме всего прочего был он уверен, что мины лежат там, где их доблестные сапёры установили, и волчатником оградили. Поэтому взял он косу и начал траву ту выкашивать, не приближаясь к опасным участкам. Уж толи прапор в трудовом угаре приблизился-таки к минному полю, толи сапёры не совсем там мин навтыкали, но случилось следующее: прапорщик косой своей налетел на камень мину! Последней данное действо категорически не понравилось, и она взорвалась. Прапорщик, стоящий немного поодаль от эпицентра, остался цел, однако кусок косы, оторванный взрывом, залетел ему прямиком в филейную часть. После чего пришлось срочно везти горемыку известным маршрутом в госпиталь…
Через год-другой, мины и сами стали рваться, без видимых на то оснований. Как объясняли сапёры – при наступлении морозов вода в почве замерзает, а лёд, как известно расширяется, чем оказывает давление на находящиеся в грунте мины. В результате чего, при стечении обстоятельств и сложении векторов сил, мина срабатывает. Бывало это нечасто – пару раз в год. Но часовых сильно напрягало. Потому как было непредсказуемо. И над головой порой посвистывали осколки... Более того, по весне стало мины те из грунта выталкивать наружу. По той самой вышеописанной причине – «игре почвы». А рельеф местности был холмистый, и весенние потоки с проталин, бывало, выносили мины прямо на тропу часового! Сам свидетель этого – звонит мне с поста часовой, говорит – мина прямо на тропе. Я туда – и действительно! Взяли мы багор с ППЩ и тихонько столкнули её дальше по склону, за внутреннее уже ограждение (а приплыла она из-за внешнего). Может этот подарок и попался затем прапору? 🤔
Зато часовые после таких случаев стали крайне бдительными! Внимательно смотрели под ноги и вокруг, положенные на посту шлемы стальные с бронежилетами с себя, по старой традиции, не снимали. Ну а как тут снимешь, если незнамо где бабахнет и прилетит чего…
После всего этого, высокий воинский начальник вызвал к себе сапёров своих, которые минные поля те ставили, и сказал им, что с минами мы погорячились, потребовав их (поля) снять от греха подальше. На что сапёры ткнули пальцем в умную книжку и заявили – мины эти извлечению уже никак не подлежат, только уничтожать на месте. А кто ж их подрывать будет на складе РАВ, где килотонны боеприпасов лежат, в том числе инженерных, да ещё со средствами взрывания. Никак нельзя, во избежание!
Так всё, тихой сапой и тянулось до тех пор, пока склады эти не ликвидировали – в результате организационно-штатных и прочих реформенных мероприятий. После того как вывезли оттуда килотонны, по участкам с минами долго катались сапёры на ИМРке (инженерная машина разграждения). Ну считай на танке ездили – дабы мины подорвать. Большая часть их, конечно сдетонировала, но далеко не все. Потому как что-либо разглядеть в многолетних зарослях травы было никак невозможно. Наиболее горячие головы хотели ещё «Змей горынычем» жахнуть (удлинённый заряд разминирования). Но вещь это дюже мощная, к тому же деревни и посёлки коттеджные к тому времени обступили те места полотно, поэтому не стали «лохматить бабушку». Доложили наверх, что всё разминировали… Так и закончилась эта многолетняя история про мины. Говорят, грибники в тех местах до сих пор нет-нет да и найдут «подарок» с маркировкой «Принесите Мою Ногу». 🤷