Недавно одна моя немецкая приятельница – легко, примерно так же, как говорят об удалении зуба – рассказала, что ее сыну, 23-летнему Йоханес, сделали операцию по смене пола. Может быть, и я бы отреагировала на эту новость спокойно, если бы не читала в интернете трагические истории трансгендеров, почти половина которых кончают жизнь самоубийством, а 96% из которых наносили себе увечья или планировали суицид. И если бы не знала Йоханеса лично. Красивый юноша двухметрового роста, увлекался музыкой, играл в рок-группе, был любимцем девушек. О том, что он «родился в неправильном теле», как мне рассказывала знакомая, он сообщил ей после урока по сексуальному развитию в школе. Стал ходить на консультации к подростковому психологу, которая и обнаружила в парне трансгендерность, выписала гормональные препараты, а затем порекомендовала операцию, одну из самых модных сегодня в Европе. Процесс занял несколько лет, и вот теперь Йоханес – девушка.
Культ представителей ЛГБТ+ давно захватил эту часть света. Трансгендеры наряду с представителями секс-меньшинств – звезды экрана, сцены, интернета, компьютерных игр. И вместе с навязыванием гендерной нейтральности закономерно, логично идет мощнейшее разрушение всех семейных устоев. Разрушение семей.
В первых рядах борцов с традиционной ячейкой общества – западные психологи, новейшие пастыри, вершители судеб, ставящие диагнозы, выносящие жесточайшие вердикты.
«Психолог в школе внушает сыну, что мы, его родители, гомофобы. Это приговор. Сын стыдится нас и сам говорит, что мечтает жить в приемной гомосексуальной семье». «Дочь на уроке по искусству нарисовала сухое дерево. Учитель показал её рисунок психологу и всего лишь из-за этого тот сделал вывод – у девочки психическое заболевание «селфхарм», желание причинить себе вред. Теперь она обязана принимать сильнодействующие психотропные препараты, из-за побочных действий которых она превращается в сомнамбулу». «После приема лекарств, выписанных психологом, сын стал агрессивным, дерется с отцом. Но, если мы прекратим прием лекарств, нас обвинят в том, что мы сознательно причиняем своему ребенку вред». «Соцслужбы под угрозой лишения меня родительских прав приказали мне посещать психолога, который пусть аккуратно, но очень настойчиво внушает мне, что все мои домашние – враги». «Дочь обязана ходить к психологу два раза в неделю. Уходит на прием – спокойная. Возвращается наглая, мнительная, в каждом моем слове видит подвох!». «У нас была прекрасная семья. Но год назад подростковый психолог старшего сына внушил ему, что его отец – тиран. Этот диагноз был поставлен заочно, исходя лишь их рассказов ребенка. Теперь раз в неделю к нам приходят работники службы опеки, заглядывают даже в мусорные ведра, исследуют тела наших детей, пытаясь найти свидетельства тирании родителей». В немецкоязычных соцсетях читаю сотни трагических историй. Многие из них подписаны вымышленными именами или опубликованы анонимно. Люди боятся открыто делиться своими проблемами, потому что сегодня в Европе – любая критика вердикта психолога жестоко карается. Куда жестче, чем реальные преступления.
Диагнозы западных психологов, которые они выносят и детям, и родителям, поражают. Трансгендерность, выявленная после короткой беседы с ребенком, не самый частый, хотя и самый тяжелый в смысле последствий, вариант. Куда чаще звучат «проблемность», «невнимательность», «гиперактивность», «гиперопека», «концентрация на себе», «избыточная забота о ребенке» или, наоборот, «игнорирование требований ребенка». Обычные черты характера, бытовые неурядицы, которые всегда и всеми воспринимались как нормальный, естественный ход жизни, проявления человеческой натуры, тоталитаристская психология возводит в разряд опасных заболеваний. Немецкие родители давно боятся не только повысить голос на свое провинившееся чадо, но уже и приласкать его лишний раз – есть риск получить клеймо «гипертрофированное проявление родительских чувств», что тоже может стать поводом для лишения родительских прав.
Карательная психология шествует по Европе. Разрушение семей маскируется красивым названием «помощь семьям». Часто консультации психологов – как снежный ком жалоб, препарирование и утрирование претензий к близким. И лишь в очень редких случаях – кропотливая работа над собой. Однако, чтобы вести эту работу, необходимо мужество, сила воли, ответственность, признание собственных ошибок. Редкий пациент, особенно если это ребенок или подросток, способен на такое.
Сегодня в России много говорят о необходимости служб психологической поддержки. Высококлассные специалисты, не один год изучающие предмет, долго и интенсивно ведущие свою практику, чья работа направлена на сохранение семьи и развитие внутренних сил в человеке, на вес золота. В интернете вижу армию доморощенных психологов и психологинь, которые работают по западным образцам. Для них под «личными границами» подразумевается дистанцирование от социума, излишне бережное отношение к себе любимому. В личных проблемах клиента – только вина его родителей. «Ты – лучшая», «ты у себя одна», «люби себя» – все эти штампы формируют лишенного воли эгоиста, не способного совершать достойные поступки. Да, путь вниз – проще и приятнее.
«Токсичные родители», «мужья-тираны», «дети-нарциссы» – у этих «психологических» групп в соцсетях многотысячная аудитория. Но по факту действительно опасные, деструктивные отношения в семье – у единиц.
Многие психологические группы напоминают секты, в которых смакуется собственное превосходство и уничтожается любое инакомыслие.
Раньше функции психологии выполняли Церковь, семья, настоящие друзья. С личными проблемами человек шел в храм, на исповедь, за советом к старшему родственнику, выплакивался на плече друга, получая сочувствие и конструктивный совет: сохранить семью, возлюбить ближнего, в труде, молитве или посте усмирить свои страсти и страхи. У большинства современных психологов, к сожалению, задача иная. Потакание страстям и разрушение семьи. Отечественная психология в последние годы практически не развивалась, подстраивалась под западные либеральные образцы. На этих образцах сегодня в Европе уже существуют миллионы несчастных, часто очень одиноких людей – без истории и без семьи, без опыта детско-родительских отношений. Без опыта работы над собой.
Чувствуешь себя несчастным? Смени пол.
Какую семью создаст трансгендер Йоханес, которого сейчас зовут Лили? Когда я спросила его мать, не пыталась ли она поговорить с ребенком, выдвинуть аргументы против операции, она ответила: «Тогда бы я потеряла ребенка! Лили перестала бы общаться со мной. А сейчас мы – подружки!».
Против тоталитарной психологии, ковавшейся, если взглянуть на ее историю, в том числе и в фашистских концлагерях, против манипуляции сознанием у европейских родителей нет никаких шансов, и похоже, что на свое будущее Европа давно забила. А Россия борется за свое будущее. Если перестанем бороться, однажды и ваш ребенок может повторить судьбу сына моей немецкой приятельницы. Или более чем полутора миллионов молодых людей в Европе – трансгендеров. Каждый четвертый из них уже пожалел о том, что сменил пол. Или жителей Северной Европы, где уровень одобрения бездетности — «чайлдфри» – достигает 90%. Или Испании, где 20-25% подростков утверждают, что имеют гомосексуальную ориентацию.
Всё в истории когда-то уже было. Но вот такого не было никогда.
