(Автор предупреждает, что все события и герои рассказа вымышленные и все совпадения с реальностью случайны).
Опять командировка
Старлей Колька Салагин любил свой Ан-12, на котором он был вторым пилотом. И хотя тот сильно дымил всеми четырьмя движками и имел неприглядное прозвище «Сарай», для Кольки был «родным домом». Если бы было можно, он бы и жил в нём, во всяком случае, здесь Кольке было уютнее чем в их офицерской общаге…
И даже, когда им, экипажу майора Долгополова, дали задание на полёт перед самым праздником дня Советской Армии и Военно-Морского Флота, не сильно расстроился, хотя было жаль, что не получится встретиться с Алёнкой, с которой дружил уже три месяца. Частые командировки мешали личной жизни, поэтому они использовали каждую возможность увидеться.
Задача была перегнать старичка Ан-12 на ремзавод для капитального ремонта, а по пути доставить груз на другой аэродром. Груз доставили, заночевали в гостях. Когда утром, перед самым праздником прибыли на аэродром, командир со штурманом отправились на КДП за получением разрешения на полёт, а Колька с «бортачом» и радистом пошли готовить борт к вылету. Впрочем, готовил то в основном бортинженер, а Колька с радистом были на подхвате.
Командир со штурманом задерживались и у экипажа уже закрадывались мысли, что придётся им встречать День Советской Армии в том неуютном «клоповнике», в котором они провели предыдущую ночь. Колька сидел на командирском кресле, воображая себя командиром корабля и изредка поглядывая в сторону КДП, когда увидел мелкой рысью семенящего к самолёту майора Долгополова. С его не мелкой фигурой, показывать такую прыть было просто геройством.
Все таки летим и побыстрее
— Мужики, командир бежит, похоже, летим, — крикнул Колька в открытую дверь кабины, туда где сидели бортинженер с радистом.
— Командир бежит? — в проёме показалась довольная физиономия Пашки-радиста, — это что-то невероятное.
— К запуску! — крикнул командир, подбегая к трапу.
— Есть к запуску, — высунувшись в открытую дверь салона, ответил бортинженер.
— Салагин, чего сидишь, шевелись, сказали, через полчаса не взлетим, заторчим тут, недели на две. Завтра праздник, а потом съезд начинается, точно все полёты забьют, — усаживаясь в пилотское кресло, пыхтел командир.
— Так, а штурман где? — удивился Колька.
— На рулении подберём, он план полёта уточняет, сейчас прибежит.
Когда запустили двигатели, показался штурман, немного резвее командира, бежавший к самолёту. Командир начал руление навстречу ему, остановился немного не доезжая и штурман влез в кабину через нижний передний люк, показал большой палец командиру, мол, «всё нормально» и стал усаживаться в своё кресло.
«Старичок» Ан-12 резво побежал по рулёжке к месту старта, тихонько постукивая всеми пневматиками на стыках бетонных плит аэродрома, будто понимая, что скоро его разберут, почистят, помоют, всё проверят, что надо поменяют и будет он опять, как в молодости, сильный и резвый.
На взлёте Колька держался за штурвал и повторял все движения командира, осваивая науку вторых пилотов «Наше дело правое — не мешать левому». После выхода на заданный эшелон включили автопилот и командир, поудобнее устроившись в кресле, передал управление Кольке. А какое управление, если самолёт сам летит на автопилоте.
Лететь предстояло около трёх часов, Кольке надо было следить за показаниями приборов, внимательно слушать радиообмен и в случае каких-то отклонений или, не дай бог, неисправностей, быстро доложить командиру. Равномерное гудение двигателей убаюкивало и расслабляло...
Продолжение, в котором вы узнаете, что же случилось на борту и как Колька преодолел ситуацию, вышедшую из под контроля, будет в следующих выпусках...