Сын жил с пожилым отцом, и к нему же в квартиру привел свою пассию с падчерицей. Те все мечтали избавиться от старика, и вскоре засадили его в тюрьму.
Сидельцы с интересом смотрели на открывающуюся дверь
Такое впечатление, что они ждали кого-то. Но после того, как в камеру зашел пожилой мужчина, возникло секундное замешательство, а потом к нему подлетел молодой зек.
Павел Николаевич робко оглядывался, приготовившись к нападкам теперь уже своих братьев по несчастью. Но этот молодой зек приветливо улыбнулся и протянул ему руку, чем очень озадачил пожилого мужчину.
Но его замешательство было недолгим, он поспешил ответить парню рукопожатием, но тот резко убрал руку.
Дедушка так и остался стоять с протянутой рукой. Поведение зека его дважды застало врасплох. Кажется, расслабляться не стоило. Предупредили же его, что здесь его будут встречать с особыми почестями. Но почестями в кавычках.
- А, слыш, курить есть? – начал разговор молодой зек, который уже не улыбался, а смотрел на старика пренебрежительно и явно пытался его поддеть.
Павел Николаевич забрал свою руку и потер ее. У него было чувство, что сейчас засунул ее в ведро с нечистотами. Так этот парень вел себя мерзко и заносчиво.
- А? – строго, но с насмешкой допытывался этот зек.
Пожилой мужчина только пожал плечами. Что он мог ему ответить? Как будто не знают, что никаких сигарет не может у него быть. Хотя, вопрос не в этом был, просто сокамерник хотел докопаться до чего-то.
- Отвечай – что съешь, мыло со стола или хлеб из туалета, - продолжал тот.
Павел Николаевич даже задумался. Хотя вопрос был явно провокационным, он хотел попытаться как-то выкрутиться.
Но ответить он ничего не успел
- Туда, старый, - указал на отхожее место парень. – Туда вали со своим барахлом, - внятно проговорил он, мало ли, вдруг до старика не дошло, тугоухий какой-то, нерасторопный, язык проглотил.
Дедуля растерянно посмотрел на место, которое ему указывал молодой человек. Все еще ничего не сказав, он был определен, похоже, в самое худшее место в камере.
Без суда и следствия, подумал Павел Николаевич, и тут же грустно улыбнулся. Как раз суд и следствие были. Иначе бы не попал сюда.
Старик с надеждой посмотрел на других сидельцев.
- Мы все про тебя знаем, - этот молодой зек подпрыгнул прямо перед ним, чтобы обратить только на себя внимание.
- Отвали в сторону, шерсть, - подал голос смотрящий, прервав эту комедию.
Паренек сразу сжался, и как гиена, которая встретила волка, попятился назад. Смотрящий – высокий мужчина, с впалыми глазами и большими нависающими над ними бровями, внимательно посмотрел на деда. Никаких эмоций его взгляд не выражал. Нельзя было понять, дальше ли будут над стариком издеваться, или оставят его в покое.
- А ты проходи, отец, - сказал смотрящий ровным голосом.
У Павла Николаевича к нему сразу уважение возникло
Почувствовал, что нормальный человек. Не будет обижать.
Пожилой мужчина неуверенно прошел вглубь камеры, осматриваясь, выискивая свободное место. Мало ли, может, и есть койка какая-нибудь поприличнее, чем у туалета.
- Скрывать не буду, ситуация действительно непростая, - снова заговорил смотрящий, когда новенький приблизился к нему. – Малява на тебя уже пришла, - сообщил он. – Статья-то у тебя нехорошая. Изнасилование.
- 131-я, - опустив голову, сказал Павел Николаевич.
Вроде, цифрами звучало не так отвратительно. От слова «изнасилование» его коробило. Но в тюрьме, похоже, и эти три простые циферки вызывали такую же негативную реакцию. И дедушке было стыдно людям в глаза смотреть. Поэтому он уткнулся взглядом в пол и ждал. Чего уж там, готов ко всему. Сам понимает, что это просто так ему с рук не спустят.
Однако смотрящего можно было назвать железным человеком – не спешил с выводами. То ли в принципе у него такой характер невозмутимый был, то ли новенький попал под такое настроение.
Внешне трудно было угадать, какие у него мысли, потому что эмоций он особо не выражал
- А ведь у меня тоже жена и дочь… - заметил смотрящий.
Павел Николаевич поднял голову и посмотрел ему в глаза. Казалось, что у этого жесткого мужчины не может быть семьи. А вон оно как. Теперь в его выражении лица можно было заметить нотки человечности. И пожилой мужчина понимал его чувства. Но что он мог сказать? Суд уже все сказал, все решил.
Здесь не может быть никаких оправданий. Впрочем, и в обычной жизни оправдания зачастую расцениваются, как признание вины. Как кто-то сказал, что тот, кто сознает свою невиновность, тот неохотно унижается до оправданий. И Павел Николаевич тоже не видел смысла в этом. Статья – это как группа крови. Раз, и на всю жизнь. Не меняется.
Была какая-то слабая надежда у старика, что сжалятся над ним, не сделают опущенным, но заключенные решили определить его к отхожему месту. А вдобавок назначить его на выполнение грязных работ.
И дедушка пошел обустраиваться
В принципе, к этому и был готов, только какая-то надежда промелькнула, но тюремная жизнь все быстро расставила по своим местам. За свою глупость нужно отвечать.
Но старика не оставили одного. Среди опущенных тоже были люди. И к нему сразу же подсел один зек. Этот мужчина пил чай, придерживая просверленную дырку в кружке. Он не сторонился деда, а, толкнув его плечом, завел с ним беседу.
- Ну что, рассказывай, как лохматый сейф вскрыл на старости лет, - подмигнул ему зек.
Павел Николаевич сначала не понял, о чем его спрашивают, потом дошло. Поинтересовался, неужели и этот мужчина по такой же статье залетел. Тот только поржал, сказал, что ему бы это просто так с рук не сошло. Это старика из-за возраста так спокойно приняли. А он просто в карты любит играть, и в тюрьме не оставил эту привычку, проигрался, долг не отдал. Теперь пьет из дырявой кружки.
- Ты, не боись, батя, - зек снова толкнул старика в плечо. – Рассказывай, как дело было. Хуже не будет.
И Павел Николаевич поведал ему свою историю
Действительно, хуже не будет. А облегчить душу хочется. Хоть с кем-то откровенно поговорить, а то все от него отвернулись, даже сын, с которым они вместе жили.
Раньше у них все хорошо было. Так получилось, что с семьей у сына не складывалось, и он не спешил обзаводиться собственным жильем. А Павел Николаевич и не против. Без проблем жили. На рыбалку ездили часто, как друзья были. Но все изменилось, когда сын привел в дом молодую женщину.
Красивая, но только внешне. Умело ухаживала за собой, а внутри у нее – пустота. Дочь у нее была 12-летняя. Тоже поселилась с ними. Но не наличие детей пожилого мужчину расстраивало. Сама эта дама эму не нравилась. Слишком неприятной женщиной она была.
Сын только ничего этого не замечал. Повелся на наведенную макияжем красоту. Хотя, впрочем, с сыном она была ласковая. Только все бурчала, что нехорошо, что с ними в доме еще и старик живет. Это единственное недовольство, которое она сыну высказывала. Но тот не реагировал. Что ему с отцом сделать? Выгнать, что ли? Это его квартира, и любит он отца.
Павел Николаевич наблюдал за всем этим, и надеялся, что сын прозреет
Эта женщина не единственной проблемой была. Дочь у нее тоже – не подарок. Вредная девчонка. Слушала только маминого сожителя, и то, видать, чтобы прислужиться перед ним, мама, скорее всего, настроила ее так. В остальном она и с мамой ругалась часто. А сын Павла Николаевича не особо ей делал замечания. Ведь не его родная дочь, ясно же, что если будет воспитывать, та еще больше будет вредничать.
Но старику девчонка постоянно пакостила. То очки спрячет, а потом доказывает, что сам куда-то положил и забыл. То, пока он отвернется, сахар в суп насыплет или соль в чай. То тапки намочит, а потом хихикает, когда дед ругается, вступив в мокрые тапки. То музыку громко включит, когда никого кроме него дома нет.
И просить, и говорить с ней бесполезно. Она сразу ему – ты мне никто. А если прикрикнет, то она маме потом жалуется, а та – сыну Павла Николаевича. И представят ему все в исковерканном виде. Получается, что старик – старый маразматик, который еще и ребенка обижает.
Сын, конечно, на стороне своей избранницы был
И сам уже с ее подачи начинал отца ругать. Считал, что он хочет испортить ему жизнь. Говорил, что он еще понимает, когда матери детей ревнуют, не хотят ребенка отдавать, а тут – мужик. И не слушал оправдания отца.
Женщина эта проводила тонкую политику. Потихоньку настраивала сына против отца. Но своей цели не получалось у нее добиться. Тот ни в какую не хотел выгонять его из дома.
Павел Николаевич все ждал, когда сын глаза откроет. Не думал он, что сын настолько глупый, что поведется на манипуляцию своей пассии. И тем более был уверен, что сын не настолько плохой человек, чтобы выгонять родителя из квартиры.
Но пожилой мужчина и подумать не мог, насколько изобретательная эта женщина
- Как-то меня обеденный сон сморил, - рассказывал зеку Павел Николаевич. – Просыпаюсь, а в квартире полиция. И заплаканная дочка этой девки, на меня пальцем показывает. Я даже сообразить ничего не успел, - вздохнул старик.
Понятно, почему не успел сообразить, похоже, что ушлая девчонка подсыпала что-то деду, чтобы он вырубился, догадался зек. И там уже все подстроили. И все дело против пожилого мужчины на показаниях несовершеннолетней строилось.
Мамочка ее сразу бочку катить стала, что давно гражданскому мужу говорила, что его отец странно ведет себя по отношению к ее дочери. А сын тоже ляпнул, что, да, жаловалась девочка на отца, что он с претензиями к ней пристает. Кто ж знал, как пристает.
И сын сразу от отца отвернулся. Не защищал, а наоборот его показания помогли доказать вину отца.
Суд проходил в закрытом режиме. Старику никто не поверил. Тем более, что жену он давно потерял, с головой не очень дружит, судя по тому, что вечно очки и другие вещи теряет в квартире. Опасным человеком оказался на старости лет.
И вот только этот зек с дырявой кружкой старику и поверил
И он посоветовал подать апелляцию на решение суда. Этот мужчина оказался бывшим юристом. И он рассказал обо всех возможностях, как лучше отстаивать свои права, даже посоветовал хорошего юриста.
Кроме этого человека больше некому было помогать Павлу Николаевичу. И друзья, и все знакомые открестились от него. Хотя никогда не замечали за ним ничего такого, и хорошим человеком считали. Но сколько маньяков с виду тихими были, а потом выяснялось, что они такое зверье.
Так и пожилого мужчину сразу списали, и, небось, кости ему перемывали. Дай Бог, чтобы еще других жертв не нашли.
Благодаря совету зека, была подана апелляция, но только через полгода было назначено повторное заседание суда. Дедушка все это время выполнял грязную работу и спал у отхожего места.
Не понятно, что случилось за это время, но девочка заявила, что оклеветала мужчину
Подстрекателем стала ее мать. Наверное, это была очередная пакость подростка. Видать, мама чем-то не угодила, и та решила сделать ей гадость. Взбунтовалась из-за чего-то.
Сожительница сына, поняв, что ее план провалился, хотела покинуть здание суда, но на ее руках захлопнулись наручники. Возможно, теперь ей придется иметь большее количество сожительниц, и она с ностальгией будет вспоминать то время, когда ей мешал в квартире один старик. Но дальнейшая судьба этой женщины не интересовала Павла Николаевича.
Он был счастлив, что его оправдали. Сын упал ему в ноги, и просил прощения. Только теперь он поверил отцу, а не женщине, с которой сожительствовал. Не тем местом он думал все это время.
Павел Николаевич вернулся в свою квартиру
За это время там все сильно изменилось. Пассия сына пыталась переделать квартиру под себя. За счет своего мужчины, правда. Купили новую мебель, а комнату старика обустроили для ее дочки.
Но только мебелью и могли бы они похвастаться, в остальном – порядка никакого. Как мог сын жить с такой парочкой, Павел Николаевич не понимал.
Беспорядок во всей квартире, слив в душе забит женскими волосами, в холодильнике – старые продукты и неприятный запах. Как будто женщин в доме и не было. Неделю потратил пожилой мужчина, чтобы привести все в надлежащий вид.
Потом с сыном решил серьезно поговорить.
- Знаешь, что, сынок, - сказал Павел Николаевич. – Большой ты уже, пора отдельно жить. 40 лет почти.
А сын, возьми, да и послушай отца. Так он и сделал. Спасибо за все сказал, и еще раз извинения попросил. Все-таки заслужил папа спокойной жизни. А ему давно пора свою жизнь серьезно строить.
А вскоре он познакомил отца с порядочной женщиной, с высшим образованием. С ней он и создал семью. Теперь часто вместе собираются на семейные праздники.
