- Ты просто удобная жена!
Слова Вики снова болью отозвались в сердце Олеси. Олеся зажмурилась, и тут же перед ней, как живое, возникло перекошенное презрением и раздражением лицо Вики, когда она это говорила. При этом ее глаза, и без того яркие и выразительные, буквально горели яростным огнем.
Олеся тогда промолчала. А на Вику зашикали подружки, с которыми они все вместе отмечали в кафе возвращение Вики после многолетнего отсутствия.
Вика примолкла, но непринужденного общения больше не получалось, и Олеся засобиралась домой.
По дороге она еле сдерживала слезы, так ее задели слова Вики. А еще не отпускала мысль:
- А вдруг Вика права?
Олеся и Вика были одноклассницами и подружками. Они подружились первого сентября, когда учительница их посадила за одну парту, и больше не расставались.
Они даже один и тот же техникум окончили, обе став учительницами начальных классов. А вот дальше их дороги немного разошлись. Но не слишком далеко. Девушки выбрали один вуз, но разные факультеты. Олеся пошла учиться на историка, а Вика на биолога. У каждой появился новый круг общения, который все равно нисколько не нарушил дружбу девушек.
Вика была яркая брюнетка с темными, как ночь глазами. И характер у Вики тоже был яркий, безудержный, волевой. Она тут же врезалась в память каждому, кто с ней знакомился. Это касалось и парней, и преподавателей, и даже случайных попутчиков.
- Чаровница, - говорили про нее.
Олеся не отличалась яркостью подруги. Темно-русые волосы, серо-зеленые глаза. Олеся тоже была красива. Но такой простой невычурной красотой.
- Тургеневская барышня, - говорили про Олесю. Или - Вылитая Татьяна Ларина Пушкина.
При этом Олеся обладала удивительным обаянием, которое обволакивало собеседников, как только та начинала говорить или улыбаться.
Если при взгляде на Вику у смотрящего на нее происходил буквально фейерверк в глазах, то при взгляде на Олесю всех наоборот охватывало умиротворение и покой. И по характеру Олеся была иной. Не делала резких суждений, всегда пыталась уйти от конфликта, стараясь примирить спорящих.
- Тебе только дипломатом работать, - смеялись подружки, когда Олесе в очередной раз удавалось предотвратить ссору.
- Ты слишком мягкая, - говорила Вика.
Конечно, парней было у Вики гораздо больше, чем у Олеси. И это не удивительно: яркая красотка привлекала всех к себе мгновенно. Вика даже несколько раз перехватывала кавалеров, которые сначала обращали внимание на Олесю.
С Глебом Вика познакомилась в ночном клубе. Начинающий бизнесмен там отдыхал с друзьями. Конечно, девушка произвела на молодого мужчину впечатление.
А Вика? Вике Глеб понравился, но демонстрировать ему это она не собиралась. Мурыжила. То согласится встретиться, то откажет, сославшись на дела. То пригласит сама и они всю ночь колесят по городу на машине или катаются на теплоходе, отплясывая под зажигательную музыку. Но из разряда приятелей для приятного вечера Вика Глеба не переводила.
Вот и в тот день Вика придумала поехать к подруге Олесе, которая в это время жила на даче. Она сагитировала Глеба, они купили все для шашлыка и помчались.
На вопрос:
- А подруга нас ждет?
- Сюрприз будет, - беззаботно ответила Вика.
Они приехали к обеду. Олеся была дома. Она удивилась гостям, но была приветлива, хотя ей и пришлось срочно поменять свои планы и развлекать Вику и Глеба.
Глеб пожарил шашлыки, Олеся в это время приготовила салат и накрыла в саду стол. Пока готовили, Олеся и Глеб мило болтали обо всем и ни о чем и шутили. Мужчине было приятно, что Олеся искренне смеется, если ей нравится его шутка, а не высокомерно закатывает глаза, как это всегда делает Вика даже прежде чем рассмеяться.
- Да и не смеется Вика никогда вот так от души, весело и непринужденно, - вдруг поймал он себя на мысли. – Только слегка улыбнется, будто одолжение сделает. Надо же, как ловко Олеся накрывает на стол, а как стульчики плетеные расставила. Вроде просто, а мило и уютно одновременно, - залюбовался Глеб.
Вика в это время прогулялась к реке и, конечно, вернулась с очередным поклонником.
- Витя помог мне донести букет ромашек, - представила она спутника и, распрямив спину, отправилась, вышагивая по газону на высоченных каблуках разыскивать, во что бы их поставить, Олеся сказала, что дома на кухне есть ваза.
Наконец сели за стол.
Еда была вкусная. Беседа милая и непринужденная. Глеб невольно все чаще переводил свой взгляд на Олесю.
- Простая. И милая. Пожалуй, уютная… И красивая, - оценил он про себя Олесю.
А потом вновь смотрел на Вику, и все его спокойствие и умиротворение, которое охватывало Геба после взгляда на Олесю, вмиг улетучивалось. Его душа как будто попадала в водоворот.
Наконец, пришло время уезжать.
Попрощавшись, Вика и Глеб уехали. По дороге в город Вика без умолку болтала, в основном о себе и своих впечатлениях о поездке.
Если раньше Глебу нравилось слушать Вику или даже просто на нее смотреть, то сегодня он сам не мог понять почему, в нем вскипало раздражение.
- Жужжит, как пчела. Нет. Как стрекоза, - Глеб невольно поморщился от своих мыслей. – Она даже не спросила, понравилось ли мне сегодня. Ей все равно или она уверено, что понравилось?
Прошло еще немного времени. Глеб и Вика продолжали дружить.
Теперь Вика уже знала, что Глеба не упустит, - но, то продолжала изображать высокомерный незначительный интерес, окружая себя толпой воздыхателей, то нежно целуя и обнимая Глеба на прощанье, подогревая его интерес к себе. А Глеб все чаще ловил себя на мысли, что ему вроде и нравится встречаться с Викой, но потом какое-то противно мучительное послевкусие остается. Будто новые шикарные ботинки оказались слишком грубыми и теперь болят ноги.
Впрочем, к теме обуви мы еще вернемся.
Однажды шел страшный ливень. Глеб ехал, проклиная дождь и вызванные им пробки по городу, ехал буквально на взводе. Вдруг он заметил, что на переходе какой-то лихач облил девушку водой, стоящую на краю тротуара, и теперь она всеми силами пыталась хоть немного отчистить бежевый плащ.
Глеб остановился. Выскочил из машины, и дождь тут же окатил его своими холодными струями. Мужчина подбежал к девушке:
- Олеся? – удивленно воскликнул он.
- С утра была. Точнее до того времени, как превратилась в замарашку, - улыбнулась Олеся, казалось, нисколько не смущаясь, что выглядит сейчас не как модель, а как мокрая курица.
- Нет. Русалка после кораблекрушения, - поправил себя Глеб, невольно залюбовавшись Олесей, которую не портили ни грязный плащ, ни мокрые локоны, ни даже слегка потекшая тушь. – Давай я тебя подвезу.
Олеся улыбнулась, помолчала минуту, словно решая сложную задачу, а потом согласилась.
Он подвез ее до дома. Она предложила ему зайти и просушиться. Глеб замерз, поэтому с радостью принял предложение.
Пока Олеся переодевалась, Глеб сушил рубашку и брюки ее феном. Когда он вошел на кухню, Там уже вовсю кипел чайник. На столе стояли чашки, варенье, лежал нарезанный самый обычный батон. Просто и буднично Олеся усадила Глеба за стол, налила чай.
Глебу было удивительно уютно с этой девушкой. Она была мила и заботливо, при этом достаточно строга, чтобы он там ничего себе не возомнил.
- Приветливость и достоинство удивительно сочетаются в ней с мягкостью и строгостью, красотой, обаянием и теплотой, - делал выводы Глеб, пока пил чай.
После этой случайной встречи он стал искать повод увидеть Олесю. Она не заигрывала, не кокетничала, не пыталась понравиться ему. Это скорее он пытался. Но в отличие от Вики, Олеся всегда с вежливой благодарностью принимала его знаки внимания. И так улыбалась ему! Именно ему. Не себе, как Вика, представляя, насколько эффектно выглядит в этот момент. А ему!
- Удивительно. Разве так бывает? Не старается понравиться, а нравится… Не старается произвести впечатление, но я не могу перестать думать о ней… Я снова хочу услышать от нее искренние: «Как дела Глеб?» или «Ты не замерз?» - как, когда они катались все вместе на лыжах. И утонуть в ее глазах. Таких теплых, но строгих. Не холодных. Нет. Именно строгих.
Глеб понял, что сделает все, чтобы завоевать Олесю.
А Вика.
А Вика продолжала свои игры в горячо-холодно, чем только больше раздражала и отталкивала Глеба. Но она этого не замечала.
- Она – королева. Ей позволено все. Таков был ее девиз по жизни. И прогибаться ни под кого она не будет. И удобной, уютной становиться тоже. Еще чего! – разглядывая себя в зеркало, любила повторять Вика.
Глеб добился своего. Олеся согласилась выйти за него замуж.
А Вика? Вика была в шоке! У нее в душе бушевал ураган.
- Как эта посмела увести у нее кавалера!
То, что Олеся никого не уводила, а Вика сама в свое время оттолкнула Глеба своими играми, этого она не понимала. И бесилась. От бессилия и злобы.
Но внешне это никак не проявлялось. Вика даже с радостью согласилась стать свидетельницей на свадьбе.
Потом… Потом подруги общались, но не часто. Олесю захватила семейная жизнь. Вика продолжала искать себе идеального мужа.
Только уезжая в с женихом в другой город, Вика, прощаясь с Олесей, не удержалась и сказала:
- Ну что ж. Прощай подруга. Желаю тебе счастья с тем, кого я отвергла, - Высокомерно рассмеялась и ушла.
Олесе было неприятно слышать этотт комментарий Вики. Она потом его долго вспоминала и осадок в душе остался. Может поэтому она отдалилась от Вики и поддерживала изредка лишь формально-вежливое общение с ней?
Прошло десять лет.
Вернувшись, Вика так же без предупреждения нагрянула к Олесе.
Олеся, Глеб и дети, девятилетний Петя и пятилетняя Катя были дома. Они собирались отправиться на экскурсию на выходные. Любили они такие небольшие путешествия на машине. Но пришлось планы менять.
Олеся привычно захлопотала, накрывая стол, тут же весело играли Петя с Катей. Глеб растапливал камин.
Вика сидела, закинув ногу на ногу, и холодно наблюдала за происходящим.
Но вопрос Олеся, когда они остались одни: « Как жизнь? Семья?»
Вика высокомерно ответила:
- Есть дочь. Но это уже от других отношений. За жениха, с которым уезжала, так замуж и не вышла. Сейчас вернулась. Буду строить карьеру и жизнь здесь. Ты же знаешь, я цену себе знаю. Ни под одного мужика не подстраивалась и подстраиваться не буду. Пусть завоевывают, если хотя, чтобы я была рядом.
Распрощались они прохладно. Договорившись встретиться уже с подружками в кафе через два дня и там все обсудить.
Олеся, после ухода Вики восхищенно с улыбкой сказала Глебу:
- А Вика – все такая же красавица.
Глеб в который раз удивился этой привычке жены говорить правду, даже если речь идет о женщине и бросил на нее восхищенный взгляд.
А Олеся поднялась со стула, ласково улыбнулась мужу, погладила его по щеке и сказала:
- Пойду шалунов спать укладывать.
И пошла своей прямой, гордой, но одновременно обворожительной походкой в детскую.
- Вика красавица, а Олеся – богиня, - нежно подумал о жене Глеб. И ему стало тепло и уютно, как будто все проблемы обошли его стороной и даже как будто не трещал за стенами дома декабрьский мороз.
И вот через два дня на встрече подружек, когда поболтали о делах, о семьях, детях, Вика вдруг выдала Олесе:
- Ты просто удобная жена! Я нет, а ты да! Поэтому Глеб выбрал тебя в жены. Не удивлюсь, дорогая, если ты давно рога носишь! Потому что удобных не любят! Запомни это. С ними живут, на них женятся! Но не любят! Их используют и презирают! Все твое семейное благополучие, которое я якобы видела у вас в гостях – это пшик!
И вот сейчас Олеся сидела в кресле перед камином, в котором жарко горел огонь. Куталась в плед. Ее знобило.
- Нервы или заболела? – размышляла она и никак не могла согреться. – Неужели Вика права и я лишь удобна для Глеба?
И слезы потекли из глаз Олеси.
- Удобная… Я удобная… Удобных не любят, - продолжала размышлять она. – Их используют, - сказала Вика. – А Глеб? Неужели просто использует? Я никогда не считала себя удобной. Просто люблю Глеба, а теперь и Петю с Катей… искренне о них забочусь… Стараюсь, чтобы им было хорошо. Разве заботиться и любить это плохо? Разве волноваться о любимых это плохо?
Тут вошел Глеб. Он тут же заметил, что с Олесей что-то произошло:
- Что-то случилось? Ты плачешь? – беспокойно спросил он.
Олеся, шмыгнув носом, прошептала:
- Простыла, наверное, - ей не хотелось рассказывать Глебу о том, что сказала Вика. Не потому что хотела скрыть, а словно его запачкать словами Вики боялась.
- О, да ты совсем расклеилась, - проговорил Глеб, неся ей чай с малиной.
Олеся взяла чашку, а Глеб подхватил жену на руки и отнес на диван:
- Тут тебе удобнее будет.
Олеся улыбнулась, отпивая чай.
Через несколько минут она уже засыпала и тут, почти уже во сне, у нее промелькнула мысль:
- Если я удобная жена, то Глеб очень удобный муж. Олеся улыбнулась и заснула совершенно счастливой.
Удобная жена сегодня превратилось в клеймо, почти в ругательство.
Сколько женщин свысока пишут: «Она удобная жена!», рассуждая о какой-нибудь женщине. Считается, что если удобная, то значит потенциальная жертва измены или та, которую вот-вот мужчина бросит.
И сколько презрения в этом: «Она удобная жена».
А разве плохо быть удобной женой? Разве, чтобы тебя любили, тобой дорожили нужно быть обязательно неудобной?
А разве плохо иметь удобную жену?
Вот скажите. Вы какие туфли выберете: красивые и неудобные или удобные, можно красивые и удобные? Я думаю, ответ очевиден. Удобство будет на первом месте. Вы и любить будете именно удобные. И дорожить только удобными будете!
А неудобные, но красивые вы даже если купите, то поставите на полку и носить не будете, а потом они вас вообще начнут раздражать, как красивая, но абсолютно бесполезная вещь. Пройдет время, вы их выкинете, но еще долго будете проклинать их за неудобство, а себя, за то, что их купили и не сразу выкинули.
Я права?
Так вот с женой так же. Суперкрасавица с суперфигурой, суперуспешная, суперумная, но неудобная жена – мужчине не нужна! Мужчина хочет тепла, уюта, заботы, он хочет, чтобы ему хотелось возвращаться домой. А к неудобной ведь не захочется!
Вы никогда не наденете неудобное платье, не сядете больше одного раза на неудобный диван или стул…
Так почему мужчина должен рядом иметь да еще и любить неудобную жену? Кто это придумал?
Впрочем, а разве мы женщины не мечтаем об удобном муже? Нет, не о бесхребетном покорном существе, как попытаются сказать многие, а о том, с которым просто хорошо и уютно. С которым можно быть собой: можно смеяться и плакать, щеголять в модном платье и забрызганном проезжающей машиной плаще, есть, что хочешь, думать, говорить и делать, что хочешь, и муж не будет над тобой смеяться, тебя перевоспитывать на тебя давить.
