На этой детской площадке Мария Витальевна и Оксана пересекались не так уж часто, может, раз в месяц, может, даже реже, но каждый раз при встрече с удовольствием общались, приглядывая за своими малышами.
Разница в возрасте у женщин была не такой уж большой: Марии Витальевне сорок шесть, Оксане - тридцать восемь, но первая была бабушкой очаровательной блондинки Эвелины, а вторая мамой не менее очаровательной Стефании.
Девочки вместе не играли, потому что в таком возрасте разница в пять лет кажется непреодолимой пропастью, зато их бабушка и мама всегда находили множество тем для обсуждения. Они испытывали друг к другу искреннюю симпатию и жалели лишь о том, что возможностей для общения у них не так уж много: Мария Витальевна выходила во двор лишь тогда, когда внучка гостила у нее.
Снег сошел, пригрело солнышко, кое-где уже зазеленела молодая трава. На площадке было полно детишек, а все лавочки заняты их родителями и бабушками. Трехлетняя Эвелина, высунув язык от усердия, что-то увлеченно выкапывала в песочнице, Стефания рисовала на подсохшем асфальте цветными мелками, а мама и бабушка сидели на скамейке и обсуждали целесообразность раннего изучения английского языка. Внезапно со стороны дорожки раздались громкие возмущенные голоса, и обе дамы обернулись посмотреть, что происходит.
"Отойди, я сказала!" - почти кричала Стефания, возмущенно глядя на стоящую рядом девочку. - "Ну пожалуйста! - та сложила ладошки у груди, - я же чуть-чуть совсем... У меня дома есть мелки, но мы сегодня забыли... А бабушке тяжело подниматься... дай, пожалуйста... Вот этот, маленький, синий - у тебя же такой же большой еще есть... А я тебе завтра целый отдам..." - "А я сказала, уйди! - Стефания даже ногой топнула, - Ну! Ничего я тебе не дам! Мои мелки! И не твое дело, сколько их есть у меня! Хоть десять! Они мои, а не твои!.." - девочка горестно вздохнула и отошла.
"Молодец! - удовлетворенно улыбнулась Оксана и повернулась к Марии Витальевне, - Видела? Моя школа!" - "В смысле?" - не поняла женщина. - "В прямом! Учу ее постоянно, чтобы свое ничего никому не давала. Это раньше нас заставляли - делись, делись, а то жадиной назовут... Да и пусть назовут! Пусть ее лучше жадиной считают, чем слабохарактерной! Палец дай - всю руку оттяпают!"
"Не знаааю... - протянула Мария Витальевна, - мои вот молодые, что сын, что Ира то же самое твердят - мол, личные границы, туда, сюда... А мне это дико как-то... Да и потом - я понимаю, если бы последнее отдавать - может, реально жалко. А игрушку, например, на пять минут - особенно, если вежливо просят... Не знаю... Эвелинка всегда делится - и на площадке, и в садике. Я ее, конечно, не настраиваю - родителям виднее, но она сама как-то так решила... И я бы не сказала, что это по слабости характера - если у нее одна конфета, то скажет, что сама съест, а если несколько - обязательно поделится. Говорит, что для друзей не жалко, а друзей у нее, и правда, много..."
Оксана посмотрела на малышню в песочнице, которой весело командовала Эвелина, потом перевела взгляд на свою дочку, которая продолжала рисовать в гордом одиночестве и пожала плечами: "Ты хочешь сказать, что это хорошо?" - "Что именно?" - "Ну то, что Эвелина заполучает друзей ТАКИМ способом... За игрушки и сладости... Не слишком честно получается, так-то." - "Да брось! Ты причину со следствием путаешь, " - начала, было Мария Витальевна, но тут внучка подбежала к ней и сказала, что "очень-очень-очень хочет пить" и у нее "засох рот", поэтому разговор пришлось прервать, а потом Оксане уже нужно было уходить.
...Ни в мае, ни летом Мария Витальевна на детской площадке не появлялась - дачный сезон, а в середине сентября Эвелина снова приехала к бабушке, и они отправились гулять.
"Давно не виделись! - приветствовала женщина Оксану, которая уже сидела на "их" лавочке, - Как ваши дела?" - "Да ужас просто!" - махнула рукой Оксана, вздохнула и вдруг принялась рассказывать, с трудом сдерживая негодование.
"Представляешь, будем мы, наверное, в другую школу переходить... Дети такие злобные в классе - но это ладно еще. Я Стефании объясняла, что это "случайные попутчики", нечего переживать, из-за того, что с ней никто не дружит, но то, что, оказывается, учительница против нее настроена - это уже край!.. В общем, надо было на урок принести цветной картон. Он был у нас! И Стефания мне об этом заранее говорила, я приготовила все... А потом закрутилась, не проверила, а она забыла положить в портфель. И, знаешь, что училка сделала? Двойку ей влепила! Прям в журнал! За работу на уроке!
Я, конечно, тут же побежала в школу разбираться. Она на меня глаза таращит - "Ачетакова? Чем вы недовольны? Все справедливо! На уроке работали с цветным картоном. У Стефании его не было, она весь урок просто сидела. Поэтому двойка. За работу на уроке." Я, конечно, возмутилась - сколько там этого картона нужно было? Два листа? Три? Ах, две половинки разных цветов? А почему нельзя было взять у других детей, раз уж такое дело? У них-то, наверняка, запасные были!
А она... Были, говорит. Только Стефании никто не дал. Говорю, а почему вы сами не взяли? Опять глаза таращит - не понимаю ваших претензий, Оксана Владимировна! Вы же ко мне в первом классе приходили ругаться ровно в такой же ситуации, только зеркальной: не у всех была цветная бумага, и я объясняла детям, что надо делиться и выручать своих товарищей. Вы же, говорит, категорически запретили мне заставлять вашу дочь "участвовать в этом", объясняли про "личные границы". Мол, сейчас ее границы никто не нарушил.
В общем, ничего я от нее не добилась... В чат родительский написала - там наши мамки, как курицы раскудахтались, что я сама неправа. Не поддержали... Жалобу на училку написала, да толку... Теперь ведь еще мстить начнет... Нет, будем переходить в другую школу, может, хоть там и учителя, и одноклассники адекватные будут..."
Мария Витальевна молча покачала головой, а потом вытащила из сумки яблоко и протянула Оксане: "С дачи... Наши. Будешь?" - "Буду, спасибо, " - вздохнула Оксана и, глядя в сторону, откусила от яблока...
