В начало книги
См. пред. часть (ч.13)
Раздел IV:
Энергия
Гарпунирование прогресса
Позвольте мне рассказать маленькую безумную историю.
В бывшей советской республике Казахстан есть нефтяное месторождение под названием Кашаган. Оно расположено в двух милях под дном Каспийского моря, в зоне, где регулярно дуют ветры со скоростью шестьдесят миль в час. Зимой там не только движущийся морской лед, но и ветры несут морские брызги, которые часто затягивают весь морской производственный комплекс в футы льда. На Кашагане, вне всякого сомнения, самые худшие в мире условия эксплуатации.
Нетипично для нефтяных месторождений, Кашаган - это вертикальное месторождение, более двух миль от верха до низа. Уровень давления здесь дико варьируется, что приводит к частым и впечатляюще страшным взрывам. В его нефти настолько много серы, что ее необходимо перерабатывать после выхода на берег, в результате чего образуются серные пласты шириной в километры. Кашаган может похвастаться, без сомнения, самыми сложными техническими условиями в мире.
Для освоения Кашагана потребовалось, чтобы лучшие умы отрасли разработали принципиально новые технологии для решения уникальных проблем месторождения. Консорциум компаний, разрабатывающих месторождение, потратил более 150 миллиардов долларов - значительно больше, чем весь годовой ВВП Казахстана в то время, и четырнадцать лет, прежде чем приступить к первой промышленной добыче. Стартовые затраты на Кашагане - несомненно, самые высокие в мире. В энергетических кругах ходит шутка, что "Кашаган" на самом деле произносится как "cash-all-gone" (все наличные ушли).
После закачки, разгерметизации и переработки сырой нефти на Кашагане ее перекачивают по трубопроводу более чем на тысячу миль в Черное море, где перегружают на небольшие танкеры для транзита через турецкие проливы в Средиземное море, проходя через центр Стамбула, а затем по Суэцкому каналу в Красное море. Затем она перегружается на дальние супертанкеры, которые перевозят нефть еще на восемь тысяч миль мимо Пакистана и Индии, через Малаккский пролив, вдоль всего побережья Вьетнама и Китая, прежде чем она достигнет конечного пункта назначения в Японии.
Это опасный маршрут. Казахстан - бывшая провинция России, и эти две страны не ладят друг с другом. Турция вела одиннадцать (больше?) крупных войн с Россией, и они тоже не ладят. Египет - бывшая провинция Турции, и они не ладят друг с другом. Саудовская Аравия считает Казахстан экономическим конкурентом, и они не ладят. Маршрут проходит мимо Пакистана и Индии, которые не ладят друг с другом, Вьетнама и Китая, которые не ладят друг с другом, Китая и Японии, которые не ладят друг с другом. Кроме того, в Красном море и Малакке есть пираты. Экспортный маршрут Кашагана - несомненно, самый рискованный в мире.
(Существуют сомнительные планы по доставке кашаганской нефти на восток по серии залатанных перезалатанных советских труб в крайний западный Китай, прежде чем она будет отправлена по двухтысячемильному маршруту в населенные пункты на китайском побережье. Учитывая, что этот маршрут подвергает людей и инфраструктуру перепадам температур от 40 градусов ниже нуля каждую зиму до 105 градусов выше нуля каждое лето, неясно, будет ли это улучшением логистики).
Всякий раз, когда я рассматриваю историю, механику и экспортные маршруты Кашагана, все, что я могу думать, это "Что. За. Ад????"
Такое обескураживающее, франкенштейновское чудо, каким является Кашаган и его экспортный маршрут, могло появиться только под эгидой Порядка. Порядка так долго делал все мирным, стабильным и богатым, что производство и транспортные системы, которые в любую другую эпоху считались бы нелепостью, оказались вполне достижимыми.
Этого. Больше. Не. Будет.
Кашаган, где добывается полмиллиона баррелей в день, явно не предназначен для нового мира. Но это едва ли единственная зона добычи, которой грозит полный крах в ближайшие годы. Он будет сокрушительным. Современная энергетика в целом и нефть в частности - это то, что отделяет наш современный мир от доиндустриального. Она отделяет то, что мы определяем как "цивилизация", от того, что было раньше.
Учитывая транспортные проблемы, которые сдерживали человечество на протяжении шести тысячелетий истории, нефть - это просто волшебное вещество. Получаемое из нефти жидкое транспортное топливо увеличило нашу способность перемещать предметы на расстояние в тысячу раз. Электричество по требованию, прямо или косвенно ставшее возможным благодаря нефти, оказало аналогичное влияние на нашу производительность. Впервые в истории мы могли делать что угодно и куда угодно в любое время. Что еще лучше, впервые под "мы" подразумевалась не самая могущественная империя той эпохи, а каждый отдельный человек. Как только ваш дом будет подключен к электросети, каждый сможет получить электричество по низкой цене. В отличие от древесины или угля, жидкое топливо на основе нефти, такое как бензин и дизельное топливо, настолько энергоемко и легко хранится, что мы храним его внутри наших видов транспорта.
Без нефти у возглавляемого американцами глобального порядка не было бы ни единого шанса. Не было бы шансов и у пассажирских автомобилей. Или глобального распределения продовольствия. Или глобального производства. Или современного здравоохранения. Или обуви, которую носит большинство из нас. Сила нефти такова, что во многих отношениях она почти позволила нам игнорировать не что иное, как саму географию.
Почти. Нефть не так уж совершенна. Ограничение, на котором настаивает нефть, не является технологическим, а, скорее, связано с источником. Нефть не чувствует себя обязанной существовать в удобных местах. На протяжении всего индустриального века доставка нефти из мест, где она есть, в места, где она нужна, была ... неприятной. В этом Кашаган не выделяется.
Лучше всего начать с самого начала. С капитана Ахава (Капитан Ахав — вымышленный персонаж и один из главных героев романа Германа Мелвилла «Моби Дик», прим. пер.).
ПУТЬ К СОВРЕМЕННОЙ ЭНЕРГИИ: ВОЙНЫ, ПОКЛОНЕНИЕ, КИТЫ И ... ВЯЗАНИЕ?
Есть очень много способов улучшить состояние человека. Один из них - завоевать большой кусок земли и сделать его своим. Другой - дать как можно большему числу людей в вашем обществе долю в системе, чтобы их коллективные действия поддерживали все аспекты правительства и экономики. Третья идея заключается в том, чтобы оттеснить ночь и таким образом производить редчайший товар - время.
К концу 1700-х годов британцы все более активно и масштабно занимались текстилем. Новые ткацкие станки, веретена и прялки имели несколько общих характеристик. Это были новейшие и самые дорогие технологии того времени. Важно было защитить такое оборудование от воздействия стихии, а работа с ним требовала очень внимательного взгляда как для получения качественной продукции, так и для того, чтобы не потерять пальцы. Если вы когда-нибудь бывали в Англии, вы поймете, в чем проблема. Английская погода часто бывает сырой и темной. Лондон находится достаточно далеко на севере, поэтому в декабре в среднем светло менее восьми часов в день... при условии, что нет дождя * (а дождь есть всегда). Из-за этого внутри хлопчатобумажных фабрик было темно. Традиционные факелы загрязнили бы пряжу и ткань, свечи не дают достаточно света, а любитель дальних путешествий может заверить вас, что хлопок-сырец - отличный источник огня.
Решением стал китовый жир. Чистый, яркий, долго горящий и легко помещающийся в соответствующую лампу, китовый жир защищал персонал, снижая травматизм и одновременно увеличивая количество рабочих смен. Этот материал быстро стал использоваться во всем - от церковных служб до коктейльных вечеринок и квартир среднего класса. А с началом промышленной революции, обеспечившей Европу излишками продовольствия, человечество быстро расширялось, чтобы заполнить все доступное пространство, требуя все больше масла для освещения все новых церковных служб, все новых коктейльных вечеринок и все новых квартир среднего класса.
Китовый жир использовался не только для освещения. В начале индустриальной эпохи было создано множество машин с большим количеством деталей, которые могли легко застревать (включая вышеупомянутое текстильное оборудование). Чтобы предотвратить повреждение как человека, так и машины, смазка была решением проблемы. Кит стал панацеей: свет, смазка и несколько стейков на гарнир. Все выиграли.
Кроме китов.
Благодаря капитану Ахаву и таким, как он, существа, которые когда-то существовали буквально миллионами, в кратчайшие сроки сократились до десятков тысяч. Меньше китов означало меньше китового жира, и цена на китовый жир выросла.
Решение было найдено в двух формах:
Во-первых, уголь. Одной из распространенных опасностей в угольных шахтах является метан - газообразное вещество, которое мы знаем под разными названиями: природный газ, коровий пук и угольный газ. Борьба с угольным газом является постоянной проблемой для шахтеров, поскольку каждый раз, когда шахтер вскрывает пласт, существует вероятность высвобождения скрытых запасов этого вещества. Обычными последствиями являются удушье и взрыв.
Однако там, где есть риск неконтролируемого взрыва, есть и возможность сделать его контролируемым. Добавив немного химических знаний индустриального века, мы придумали, как перерабатывать уголь для получения метана по требованию. Затем мы направляем его в уличные фонари (или на текстильные фабрики) для освещения. Мы видели достаточно много подобных штук в южной Англии, на северо-востоке Америки и в Германии.
Вторым и более распространенным решением было использование керосина. В отличие от газа, опасности взрыва не существовало, и вам не нужно было находиться рядом с запасами угля, не нужно было создавать никакой инфраструктуры. Нужна была только лампа.
Ранний керосин получали из угля, но процесс перегонки был намного дороже и опаснее, чем сесть на судно, работающее на энергии ветра, проплыть полмира и сразиться с огромными китообразными, забраться в их трупы, чтобы вырезать внутренности, а затем сварить кусочки на том же судне и отправиться обратно, и все это в сопровождении толпы жестоко озабоченных бывших заключенных. Почти одновременные технологические прорывы в Америке и Польше в начале 1850-х годов доказали, что гораздо дешевле, быстрее и безопаснее получать керосин из того, что в то время называлось "каменным маслом". Сегодня мы называем это "сырой нефтью" или просто "нефтью".
Затем мы перешли к вопросу поиска источников. Человечество знало об "утечках" сырой нефти с древних времен. Византийцы использовали такие нефтяные источники для приготовления "греческого огня" для своих врагов, а зороастрийцы предпочитали поджигать просачивающуюся нефть, чтобы вечеринка никогда не заканчивалась. Проблема заключалась в объеме. Такие источники редко производили более нескольких кварт вещества в день. Человечеству нужно было в миллион раз больше. В миллиард раз больше.
Решение появилось в Америке. В 1858 году некий Эдвин Дрейк применил некоторые детали железнодорожного двигателя для вертикального бурения в окрестностях Титусвилля, штат Пенсильвания. Уже через несколько недель первая в мире нефтяная скважина за пару часов дала больше сырой нефти, чем большинство скважин за год. В течение нескольких лет керосин оказался настолько дешевым и простым, что китовый жир практически исчез с рынка осветительных приборов и смазочных материалов.
Затем произошло настоящее чудо. Мы начали применять знания в области материаловедения, которые мы только недавно приобрели, работая с углем, в этом новом мире нефти. Прошло совсем немного времени, и керосин, заменяющий китовый жир, показал нам путь к мазуту, заменяющему энергию ветра, и бензину, заменяющему лошадей * ("Немного времени" в относительном смысле этого слова. У китового жира было множество применений, и потребовалось почти семь десятилетий, чтобы нефть полностью вытеснила его). Нефть больше не была просто продуктом, необходимым для того, чтобы отодвинуть ночь и смазать шестерни. Это был материал, который позволял нам делать... всё. Это означало, что нам не просто нужно больше, нам нужно больше!
Где вы ищете то, что вам нужно? Ну, конечно же, там, где вы видели его в последний раз. Империи того времени начали охоту глобального масштаба за теми знаменитыми ручьями, которые окрашивали культуры на протяжении всей древности, чтобы потом выкачать из них смолу. Северная часть зороастрийских земель (современный Азербайджан) теперь находилась в руках России. Их южные земли лежали на территории Персии, но это не помешало британцам взять их под свой контроль. Голландцы утвердили имперскую власть над владениями на Яве. Американцы владели не только Пенсильванией и Аппалачским бассейном, но и более обширной долиной реки Огайо и Техасом. В грубом и неуклюжем мире имперской конкуренции вплоть до Второй мировой войны контроль над такими производственными площадками был не просто вопросом критической важности, но часто разницей между стратегической силой и устареванием.
Общие черты этих первых десятилетий нефтяной эры были просты: либо у вас есть нефть, и вы можете использовать современную военную технику с ее безумной скоростью, дальностью и ударной мощью, либо вы ... на коне (буквально). Поэтому места добычи нефти были одними из самых ревностно охраняемых мест в мире. И каждый хранил свою нефть у себя дома.
Последнее обстоятельство было ключевым. У каждой страны была своя крупная нефтяная компания - "Компани Франсез де петролес" во Франции, "Англо-персидская нефтяная компания" в Великобритании, "Стандард ойл компани" в США и т.д.* (сегодня мы знаем их как Total, BP и ExxonMobil соответственно). Их первой и основной обязанностью было снабжать топливом внутренний фронт. Для этого экспорт был резко ограничен, иностранная продукция отправлялась домой, и каждая страна имела свою собственную внутреннюю структуру ценообразования. Цены между этими секвестрированными системами регулярно различались более чем в три раза. Американцы, которые производили все необходимое у себя дома и поэтому не нуждались в глобальном торговом флоте, практически всегда находились в низкой части ценовой шкалы.
Благодаря новизне технологий, связанных с нефтью, и критичности поставок нефти, Вторая мировая война продемонстрировала централизацию ресурсов в беспрецедентном для истории человечества виде. Раньше империи воевали за перец из-за денег, которые можно было выручить от его продажи. А за нефть империи воевали, потому что без нее они не могли вести войну. Японцы успешно захватили Яву в 1942 году, чтобы получить голландские нефтяные ресурсы, а неограниченная война американских подводных лодок к концу 1944 года лишила японцев топлива. Отчаянная попытка немцев заполучить старые зороастрийские активы в советском Азербайджане провалилась под Сталинградом зимой 1942-43 годов, а американцы разбомбили румынские нефтяные месторождения в августе 1943 года, чтобы лишить нацистов их продукции.
С другой стороны, американская нефть поступала из Lower 48, а не из каких-то далеких земель, болтающихся в конце уязвимой линии поставок. Американская военная машина не только никогда не сталкивалась с масштабной нехваткой топлива, но янки были в состоянии поддерживать топливом своих британских и даже советских союзников. Без Пенсильвании и Техаса война закончилась бы совсем по-другому.
Конечно, то, как американцы перестроили мир после окончания войны, изменило все. Нефть не стала исключением.
Порядок - порядок для нефти
Когда американцы уничтожили Имперскую эпоху, они также уничтожили имперские экономические структуры, которые управляли системой распределения нефти Имперской эпохи. Отчасти это было сделано для того, чтобы окончательно обречь старую имперскую систему на уход в историю. В конце концов, если британцы больше не будут полностью владеть персидской нефтью, то Лондон будет иметь меньший вес в мире.
Но большей частью это была та же самая сделка "экономика в обмен на безопасность", которая определяла большинство американских стратегических расчетов.
Американский план сдерживания Советов требовал союзников, эти союзники должны были быть куплены обещанием экономического доступа и роста, этот доступ и рост должен был быть обеспечен топливом, а столько топлива могло быть получено только из большого количества мест. Внезапно вместо британской, голландской и французской нефти появилась только глобальная нефть... гарантированная военно-морским флотом США. Любая нефть теперь могла попасть к любому покупателю. Все разнообразные секвестрированные модели ценообразования рухнули в единую глобальную цену, изменяемую только расстоянием и специфическими химическими особенностями нефти с того или иного месторождения.
Нефть сразу же связалась с новой стратегической обстановкой.
Известные производители энергии, такие как Персия и голландская Ост-Индия, получили новую жизнь, став независимыми странами, которые мы сегодня знаем как Иран и Индонезия. Начинающим производителям энергии, которые формально были независимыми, но на самом деле наполовину управлялись иностранцами (вспомните Ирак и Саудовскую Аравию), было позволено заявить о себе. Неудивительно, что некоторые европейские страны сопротивлялись деколонизации, но американцы оказались нехарактерно терпеливыми и часто ждали, пока революционные движения в колониях достигнут критической массы, прежде чем давить на своих союзников, или пока прилив и отлив двусторонних отношений не открывал возможности. Таким образом, такие разные страны, как Нигерия (1960) и Объединенные Арабские Эмираты (1971) получили независимость от Великобритании, Алжир (1962) - от Франции, а Ангола - от Португалии (1975). Конечный результат был таким, как и предполагалось: все более разнообразный список независимых, значимых поставщиков нефти в глобализованную - и, прежде всего, управляемую американцами - систему.
Но как бы логика Бреттон-Вудского порядка ни требовала от американцев создания, защиты и расширения глобального нефтяного рынка, именно результаты Бреттон-Вудского соглашения сделали этот процесс изнурительным. Основная идея Бреттон-Вудской системы - то, что сделало ее столь успешной в привлечении и удержании союзников - заключалась в идее безопасного, стабильного, надежного экономического роста за счет доступа к американскому рынку и глобальным системам. По мере роста экономики союзников они потребляли все больше и больше нефти из все более отдаленных мест. По мере того, как Соединенные Штаты втягивали в альянс все больше и больше стран, американцы также использовали все больше и больше нефти из более отдаленных мест. К началу 1970-х годов экономический рост внутри страны достиг такого уровня, что потребности Америки в энергии превысили ее производственные возможности. Американцы больше не могли обеспечить топливом не только своих союзников, но и самих себя. Во многом это была та же проблема, которая в конечном счете погубила золотой стандарт: успех порождает использование, успех порождает еще больший успех, еще большее использование порождает провал. Арабские нефтяные эмбарго 1973 и 1979 годов превратили то, что до тех пор гипотетически обсуждалось в Америке, в настоящую проблему.
Когда происходили события, угрожавшие доступу к нефти, американцы реагировали так, будто конец близок, потому что так оно и было. Без достаточных объемов доступной нефти весь Порядок рухнет. Американские (и британские!) действия включали спонсирование переворота в Иране в 1953 году с целью свержения полудемократической системы в пользу проамериканской монархии. Американские действия включали поддержку пограничной геноцидной чистки в Индонезии от коммунистических элементов в 1965-66 годах. Американские действия включали тихую поддержку авторитарного мексиканского правительства против продемократических сил в 1968 году. Американские действия включали крупнейшую со времен Второй мировой войны экспедиционную военную акцию в рамках насильственного изгнания иракских войск из Кувейта в 1992 году.
С окончанием холодной войны взаимосвязи Бреттон-Вудской системы стали применяться еще шире, причем американцы сознательно, методично, неустанно расширяли сферу доступности нефти. Российский постсоветский экономический коллапс ударил по российской промышленности гораздо сильнее, чем по российской нефтедобыче, а излишки продукции вышли на мировые рынки. Американские фирмы вошли в бывшие советские республики, в первую очередь в Казахстан и Азербайджан, чтобы поставлять в мир все большие объемы нефти. Как всегда, основное внимание уделялось разнообразию и надежности поставок, что привело к тому, что администрация Клинтона стала настаивать на создании кольцевых маршрутов трубопроводов, чтобы вывести как можно больше новых потоков на мировой рынок без использования российской территории.
На протяжении всего периода с 1945 года весь этот процесс вызывал у американцев недовольство... почти у всех. Европейцы возмущались потерей своих колоний. Вновь освобожденным колониям не нравились американские попытки загнать их в блок, чтобы сдержать Советский Союз, с которым мало кто из них ранее контактировал. Арабскому миру не понравилось, что американцы заставляют их энергетический винтик встраиваться в бреттон-вудскую машину (а тем более пытаются сделать их соратниками израильтян). Мексиканцы не одобряли жесткого подхода Вашингтона. (Постсоветские) русские ненавидели то, как американцы явно работали над тем, чтобы подорвать их влияние на собственном заднем дворе. Иранцы действительно не оценили переворот.
Но масштабы просто продолжали расти. На заре Бреттон-Вудской эры весь альянс (без США) потреблял менее 10 миллионов баррелей в день (млн баррелей в день), большая часть которых поступала из самих Соединенных Штатов. К 1990 году только передовые члены коалиции потребляли более чем вдвое больше, причем 90 процентов этого объема приходилось на импорт, а американцы сами по себе импортировали еще 8 млн баррелей в день. С окончанием холодной войны и переходом правил Порядка в глобальное русло, к партии присоединился целый ряд новых стран, которые добавили свои собственные требования к нефтяной истории. В 2008 году цены достигли исторического максимума в 150 долларов за баррель, что в пятнадцать раз больше, чем десятилетием ранее, даже при мировом спросе в 85 млн баррелей в день.
То, что начиналось как попытка субсидировать военный союз за счет американской нефти, превратилось в раздутый, неустойчивый и, прежде всего, дорогой бардак, от которого теперь экономически зависели сами американцы. С окончанием холодной войны американцы, возможно, хотели играть менее активную роль в мировых делах, возможно, они хотели отстраниться, но единая мировая цена на нефть означала, что это чревато нестабильностью, нехваткой поставок и такими высокими ценами на нефть, которые могут разрушить американскую экономику. Американцы попали в экономическую ловушку собственной устаревшей политики безопасности.
Нефтяная карта
Издание исправленное и дополненное
Основная часть всей сырой нефти, продаваемой на международном рынке в 2022 году, поступает из трех регионов:
Первый - самый важный, самый очевидный и самый проблемный: Персидский залив.
В отличие от различных крупных регионов последнего полутысячелетия, регион Персидского залива абсолютно не имел значения. Правда, примерно до 1500 года этот регион находился в центре всего, поэтому его называют "Ближним" Востоком (по-английски Middle East - Средний Восток, прим.пер). Существовавшая "глобальная" торговля зависела от земель и вод, окружавших Персидский залив, как средство связи между огромными территориями Европы и Дальнего Востока. Но американцы были едва ли не первыми, кто счел этот регион неблагоприятным. В значительной степени само существование морских технологий обязано европейским попыткам полностью избежать Ближнего Востока. С того момента, как португальцы смогли проложить себе путь в Индию в начале 1500-х годов, необходимость проходить или останавливаться в этом регионе более или менее испарилась, и весь Ближний Восток от Египта до Персии более или менее сполз в стратегическую неважность.
Нефть изменила ситуацию. Монетизация старых зороастрийских земель сделала Персию достаточно значимой, чтобы привлечь внимание британского империализма, и статус Персии стал неотъемлемой частью причин военных действий в 1939-45 годах. Настоящий взрыв активности произошел позже, с открытием и разработкой нефтяных месторождений на территории, которая сегодня включает в себя не только юго-западный Иран, но и Ирак, Кувейт, Саудовскую Аравию, Бахрейн, Катар, Объединенные Арабские Эмираты и Оман. Хотя естественная эволюция и манипуляции, как рыночные, так и военные, сильно изменяли индивидуальную добычу этих игроков на протяжении многих лет, их коллективная добыча была довольно надежной - 20 млн баррелей в день на протяжении последних семи десятилетий. По состоянию на 2021 год эти 20 млн баррелей составляют примерно пятую часть мировых поставок и половину продаваемой на международном рынке нефти.
У этих восьми стран есть две общие черты. Во-первых, они технологически некомпетентны или, в лучшем случае, преступно ленивы. Их образовательные системы - это грустная шутка, а местные жители, которым посчастливилось получить технические дипломы за пределами региона, как правило, туда не возвращаются. Некомпетентность местных жителей вряд ли ограничивается энергетическим сектором. Эти страны, как само собой разумеющееся, импортируют миллионы иностранных рабочих для работы со всем - от энергосистем до строительства зданий и гражданской инфраструктуры. Все восемь стран полагаются на внешних работников - в основном из США, Великобритании, Франции, России, Турции, Алжира и Египта - для поддержания потока нефти. Регион не нуждается во всех этих иностранных игроках, но каждая страна региона нуждается по крайней мере в одном из них.
Во-вторых, насколько технически некомпетентны эти государства, они еще менее компетентны, когда дело доходит до военно-морских действий. Лишь немногие из них когда-либо строили внутри страны что-то более интересное, чем скоростной катер, и почти во всех случаях даже этого нет. ВМС Ирана, в частности, состоят в основном из надувных лодок "Зодиак" * (импортированных, естественно). Ни у кого из них нет возможности патрулировать собственные берега, тем более торговые подходы, тем более торговые пути, от которых зависит их доход - их существование. Все до единого они полностью зависят от внешних сил, чтобы доставить каждую каплю своей сырой продукции конечным потребителям. Для более чем половины этого экспорта это означает достижение государств Северо-Восточной Азии - Японии, Кореи, Тайваня и Китая. Для половины остального экспорта это означает попадание в Европу или Северную Америку. Возможно, Порядок не был бы возможен без нефти этих стран, но и эти страны не были бы возможны без стратегического наблюдения со стороны Порядка.
Второй крупной зоной добычи нефти является бывшее советское пространство.
Хотя политика и геополитика этого региона, если угодно, громче, грязнее и тяжелее, чем в Персидском заливе, расчеты по нефти в этом регионе гораздо проще. Советский Союз был крупным производителем черной жижи, но подавляющее большинство этой продукции потреблялось внутри советской империи. Международная ситуация стала интересной только тогда, когда Советский Союз распался. Вместе с ним рухнула и советская промышленность, а все старые советские сателлиты в Центральной Европе откололись. В условиях, когда внутренний спрос в России упал, а другие бывшие советские имперские потребности оказались по другую сторону международных границ, у россиян появились огромные запасы нефти, которым нужно было найти новое применение.
В первой волне постсоветского экспорта русские сосредоточились не только на том, что у них было, но и на том, что позволяла их инфраструктура: экспорт по трубопроводам своим бывшим сателлитам, один из которых теперь являлся составной частью воссоединенной Германии. Вторая волна расширила то, что русские имели, уплотнив и расширив эти трубопроводы через Центральную Европу в западную Германию, Австрию, западные Балканы и Турцию.
В ходе реализации второй волны русские обнаружили, что такие порты, как Гданьск в Польше, Вентспилс в Латвии и Констанца в Румынии, могут служить разгрузочными площадками для российской нефти, позволяя ей отправляться к потребителям далеко и надолго. Третья фаза заключалась в соединении и строительстве собственных портов России для тех же целей: Приморск под Санкт-Петербургом на Балтийском море, Новороссийск и Туапсе на Черном море.
Во время этих первых трех этапов другие государства - бывшие советские республики - тоже не стояли на месте. Теперь, будучи отделенными от своего бывшего имперского хозяина, все они нуждались в создании собственных источников дохода, предпочтительно не зависящих от Москвы. Азербайджан и Казахстан обхаживали всех и каждого иностранного инвестора, причем наибольший интерес проявили BP и Exxon. Иностранцы осуществили одни из самых сложных программ по сейсморазведке, бурению, переработке и созданию инфраструктуры, которые когда-либо видел мир энергетики, и начали отгружать нефть по всем возможным маршрутам. Некоторые маршруты использовали унаследованную советскую инфраструктуру, направляясь на север и запад, в такие места, как Венспилс или Новороссийск. Но со временем потоки все больше концентрировались в едином трубопроводном коридоре, который начинался в Баку, Азербайджан, и заканчивался в порту супертанкеров в средиземноморском городе Джейхан, Турция.
Все эти варианты объединяет то, что все они текут в общем направлении к европейским пределам Евразии. А поскольку Европа достигла демографического пика, не было причин ожидать, что спрос на нефть в Европе когда-либо еще возрастет. Конечно, русские заполняли все большую и большую часть этого спроса, но насыщение рынка снижало их ценовую силу. Русским это не нравилось. Поэтому на четвертом этапе русские начали долгий и дорогостоящий процесс прокладки свежих трубопроводов на восток к Тихому океану. Проблем, связанных с вечной мерзлотой, горами и расстоянием, много, но если о русских можно сказать что-то одно, то это то, что их никогда не пугает размер. По состоянию на 2021 год в эксплуатации находились две основные линии: очень длинная, очень дорогая, очень экономически сомнительная труба, которая тянется из Западной Сибири в российский порт Находка на Японском море, и гораздо более короткая отходящая линия, которая доставляет нефть прямо в старый китайский центр нефтепереработки Дацин.
Если сложить все это вместе, то получится 15 млн баррелей в сутки бывшей советской нефти, из которых 11 млн баррелей в сутки добывается в границах России, а чуть больше половины экспортируется - это, безусловно, второй по величине источник международных потоков сырой нефти на планете.
Но есть и проблемы.
Большинство российских нефтяных месторождений как старые, так и чрезвычайно удаленные от российских потребителей. Месторождения на Северном Кавказе практически исчерпаны, месторождения в Татарстане и Башкортостане давно прошли свой пик, и даже месторождения в Западной Сибири уже более десяти лет демонстрируют признаки снижения доходности. За редким исключением, новые российские месторождения глубже, меньше, технически сложнее и находятся еще дальше от населенных пунктов. Российскому производству не грозит обвал, но для поддержания объемов добычи потребуется больше инфраструктуры, гораздо более высокие первоначальные затраты, а также постоянная техническая любовь и забота, чтобы не допустить перерастания стабильного снижения добычи в нечто гораздо худшее.
Русские не лыком шиты, когда дело доходит до нефтяных работ, но они были выведены из обращения с 1940 по 2000 год. За это время другие технические специалисты прошли долгий путь. Иностранцы - в первую очередь суперкрупная компания BP и сервисные фирмы Halliburton и Schlumberger - отвечают за половину (примерно) добычи современной России. Любое широкомасштабное исключение западных компаний из этого процесса будет иметь катастрофические последствия для нефтедобычи на всем постсоветском пространстве. Война в Украине является стресс-тестом для этой теории.
Со своей стороны, азербайджанские и казахстанкие проекты являются самыми технически сложными в мире (вспомните Кашаган!). Кроме горстки людей в мировых супермагнатах, которые разработали эти проекты, никто на планете не может их обслуживать.
Кроме того, существует проблема экспортных маршрутов. Все потоки нефти в огромном регионе сначала идут по трубам - в некоторых случаях буквально тысячи миль - прежде чем попасть к потребителю или в порт разгрузки. Трубы не могут ... уклоняться. Все, что препятствует прохождению хоть одного дюйма трубы, останавливает все движение. В Порядке это хорошо и прекрасно. После Порядка - не очень.
Примерно половина потока заканчивается у конечных потребителей, таких как Германия, а другая половина должна быть погружена на танкеры для отправки в плавание. Вот тут-то и возникают дополнительные сложности. В Тихом океане порт Находка находится в самом центре сфер влияния Японии, Китая и Кореи. Любой значимый конфликт с участием любой из этих трех стран - и Находка становится либо оккупированной территорией, либо воронкой от взрыва * (или, что более вероятно, окупированной территорией, а потом воронкой от взрыва). На западе экспорт через черноморские порты Новороссийск и Туапсе полностью зависит от поставок через Стамбул, поэтому любая заминка в отношениях с турками убивает пару миллионов баррелей ежедневного потока. Дальше на север, из Приморска, все что угодно, должно идти через Балтийское море и пролив Скагеррак, проплывая мимо не менее чем семи слишком сильных на море для своих размеров стран, которые склонны питать патологический страх и ненависть ко всему российскому. В дополнение к Германии. Помимо Великобритании.
Даже если бы этого было недостаточно, есть еще один осложняющий фактор. В Сибири, несмотря на то, что в октябре достаточно холодно, чтобы буквально отморозить нос, недостаточно холодно.
Большая часть российской добычи нефти находится в вечной мерзлоте, а большую часть лета мерзлота недоступна, поскольку ее верхний слой тает, превращаясь в грязное, простирающееся до горизонта болото. Для добычи нефти здесь необходимо ждать, пока земля замерзнет, строить дамбовые дороги через пустошь и бурить в условиях сибирской зимы. Если что-то случится с потреблением российской нефти, потоки вернутся обратно по буквально тысячекилометровым трубам прямо к месту бурения. Если экспорт не удастся - будь то из-за далекой войны, войны против России или войны России - есть только одно средство смягчения последствий. Закрыть все. Для возобновления производства потребуется вручную проверить все, от скважины до границы. В последний раз это произошло после распада СССР в 1989 году. На момент написания этой статьи прошло 33 года, а Россия все еще не вернулась к уровню добычи времен холодной войны. Нынешняя итерация интернационализированного нефтяного комплекса России возможна только в условиях нефтяной стабильности периода после холодной войны в рамках возглавляемого американцами Порядка. А после войны в Украине она уже закончилась.
Третий и последний крупный источник мировой нефти находится в Северной Америке.
Большая часть добычи нефти на континенте относится к категории "наследства" в регионах, где добыча ведется уже более ста лет. Первая мексиканская добыча относится к 1920-м годам и с тех пор обеспечивает Мексику всем необходимым и даже больше. В последние годы многие из крупных старых месторождений Мексики начали слабеть. Отчасти это связано с геологией, но не менее важной причиной является государственная политика Мексики, которая зачастую не позволяет иностранному капиталу, опыту и технологиям играть значительную роль * (В течение десятилетий даже Северная Корея имела менее строгие законы об инвестициях в свой энергетический сектор). Оставшись предоставленными самим себе, мексиканцы оказываются неспособными как поддерживать старые месторождения в рабочем состоянии, так и эксплуатировать новые месторождения, открытые как на территории страны, так и на шельфе. Тем не менее, даже несмотря на эту очевидную слабость, потребности Мексики в нефти примерно сбалансированы. Она экспортирует некоторое количество сырой нефти в Соединенные Штаты, а затем импортирует аналогичный объем нефтепродуктов. В целом Мексика производит и использует около 2 млн баррелей в день.
На севере Канады нефтяной сектор начал свое развитие в 1950-х годах, а в 1970-х годах приобрел глобальное значение. Но только в 1980-х годах в провинции Альберта начали взламывать замок нетрадиционной добычи. Традиционно нефть мигрирует по горным породам, пока не достигнет непроницаемого слоя породы. Например, нефть может мигрировать через песчаник, но гранит остановит ее. Затем за непроницаемым слоем нарастает давление. Когда бур пробивает крышку, давление и нефть высвобождаются.
Большая часть нефти Альберты совсем не такая.
Вместо больших жидких бассейнов нефти под давлением, запертых за прочной породой, нефть Альберты распространяется через гораздо более мягкие породы, функционально интегрированные в матрицу породы в твердой форме. Для ее извлечения требуется либо закачать пар в пласт, чтобы расплавить нефть, либо добыть ее и вымыть горячей водой. Затем эту сверхгустую сырую нефть необходимо смешать с более легкими сортами нефти, чтобы разбавить ее и перекачать по обычному трубопроводу.
Независимо от того, как это измеряется, Канада производит гораздо больше, чем может когда-либо использовать. Она потребляет столько же, сколько Мексика, но экспортирует еще столько же. Почти вся добыча из "нефтяных песков" Альберты отправляется на юг в США, в основном для переработки в Техасе.
В средних широтах континента у американцев... много чего происходит. У них есть унаследованный шельфовый сектор в Мексиканском заливе, который по-настоящему начал развиваться только в 1970-х годах. Из Пенсильвании и Техаса до сих пор вытекает обычная нефть, добыча которой ведется дольше, чем в других местах на планете. Даже Калифорния до недавнего времени была одним из крупнейших производителей нефти в стране, причем одна из самых плодовитых скважин находится в торговом центре на бульваре Уилшир, а другая ловко замаскирована под синагогу.
В совокупности американское традиционное нефтяное наследие остается значительным: оно по-прежнему дает около 4 млн баррелей в день, что вполне сопоставимо с объемом добычи в Иране в период его расцвета в 1970-е годы и примерно соответствует общему объему добычи в Канаде сегодня.
Но настоящая история - это новая штука: Американский сектор сланцевой нефти.
В начале 2000-х годов мир нефти был потрясен четырьмя одновременными и не связанными друг с другом событиями. Во-первых, в США уже выходило из-под контроля строительство ипотечного жилья, порождая нездоровый уровень спроса на все то, что идет на строительство домов: пиломатериалы, бетон, медь, сталь... и нефть. Во-вторых, китайский бум становился просто безумным. Нечувствительный к ценам спрос привел к росту цен на все глобально доступные товары, включая нефть. В-третьих, в 2002 году очень неудачный переворот в Венесуэле привел к очень успешной политической чистке государственной нефтяной компании страны - чистке, направленной на технократов, которые добывали нефть. Энергетический сектор страны так и не оправился. В-четвертых, в 2003 году американцы вторглись в Ирак, отключив всю добычу нефти. Страна не смогла вернуться к довоенному уровню добычи в течение шестнадцати лет. В результате роста спроса и сокращения предложения цены на нефть неуклонно росли: с 10 долларов за баррель в 1998 году до почти 150 долларов за баррель в 2008 году.
Когда ваша работа приносит вам 10 долларов, вы склонны придерживаться проверенных методов. Когда ваша работа приносит вам 150 долларов, вы можете позволить себе попробовать всевозможные вещи!
После нескольких лет экспериментов коллективный американский энергетический комплекс смог разгадать код того, что мы сейчас называем "сланцевой революцией". По сути, операторы сланцевых скважин бурят вниз, как обычно, но когда они достигают пласта богатой нефтью породы, они делают резкий поворот, буря горизонтально вдоль всего пласта. Затем они закачивают воду и песок под высоким давлением в пласт. Поскольку жидкость не сжимается, порода раскалывается изнутри, освобождая несметные триллионы крошечных очагов нефти и природного газа, которые в противном случае были бы слишком малы для обычного бурения. Песок, взвешенный в жидкости для гидроразрыва, способствует раскрытию трещин, а освободившаяся нефть создает обратное давление, которое выталкивает воду обратно в трубу. Как только вода уходит, нефть продолжает течь. Вуаля! Сланцевая скважина родилась.
На заре сланцевой эры в 2005 году длина этих горизонтальных скважин составляла всего 600 футов на буровую платформу, а производительность - всего несколько десятков баррелей нефти в день. По состоянию на 2022 год длина многих новых боковых стволов превышает две мили, а многие скважины представляют собой настоящее дерево из ответвлений сублатеральных стволов длиной более мили каждый, все они соединяются с одной вертикальной трубой. Благодаря усовершенствованиям во всем, начиная от управления водными ресурсами, бурового оборудования, обработки данных, сейсмической съемки и заканчивая мощностью насосов, сегодня обычным явлением является то, что отдельные скважины выдают более 5 000 баррелей нефти в день, что ставит отдельные американские сланцевые скважины в один ряд с некоторыми из самых продуктивных нефтяных скважин в Ираке и Саудовской Аравии.
В совокупности эти изменения добавили около 10 млн баррелей нефти в день, сделав Соединенные Штаты крупнейшим производителем нефти в мире и одновременно позволив им достичь чистой нефтяной независимости. В этом утверждении есть целый лес "да-нет", начиная от осложнений, связанных с качеством сырой нефти, природным газом, инфраструктурой и изменением климата, и мы еще вернемся к ним, но главный вывод легко уловить: энергетическая карта мира в 2022 году радикально изменится по сравнению с тем, как она выглядела всего пятнадцать лет назад, потому что крупнейший в мире импортер стал нетто-экспортером.
Сланцевая революция изменила стратегическую математику, лежащую в основе мирового энергетического сектора, а вместе с ней и глобализации в целом. Говоря очень просто и прямо, производство и экспорт из Персидского залива и бывшего советского пространства зависят как от глобальной архитектуры безопасности Америки, так и от способности иностранных технических специалистов получить доступ в оба региона. В отличие от этого, производство внутри Северной Америки не зависит ни от того, ни от другого.
Возможности того, что всё может пойти ужасающе не так, неисчерпаемы. Вот несколько вариантов.
- Соединенные Штаты вывели свои силы - сухопутные и военно-морские - из Персидского залива, оставив иранцев и саудовцев спорить о том, кто на самом деле главный. Под угрозой: 26,5 млн баррелей в сутки.
- Индия реагирует на рост цен на нефть, захватывая танкеры, направляющиеся в Восточную Азию. Ни одна восточноазиатская держава не имеет возможности направить военно-морские силы в Персидский залив без активного участия Индии. Под угрозой: 21 млн баррелей в сутки экспортных потоков из Ормуза, плюс еще 1,5 млн баррелей в сутки из Нигерии и Анголы, которые направляются в Азию.
- Египет ограничивает транзит грузов через Суэц. Опять. Под угрозой: 4,25 млн. баррелей в день экспортных потоков, около 60% которых переправляется по обходным трубопроводам канала и поэтому может оказаться уязвимым в случае внутриегипетского политического насилия.
- В отсутствие американской военно-морской мощи пиратство расцветает у берегов Западной и Восточной Африки. Под угрозой: 3,5 млн баррелей в день западноафриканского экспорта нефти, а также любые дальние поставки из Персидского залива в Европу, которые неразумно проплывают слишком близко к берегу.
- У русских очень разные взгляды с норвежцами, шведами, финнами, поляками, эстонцами, латышами, литовцами и датчанами на то, как должны решаться вопросы региональной безопасности. Под угрозой: 2 млн баррелей в день российского экспорта через Балтийское море и 2 млн баррелей в день норвежской нефтедобычи.
- Отношения между основными поставщиками нефтяной экспертизы - Великобританией и США - и русскими ухудшаются. Возможно, из-за войны. Под угрозой: 5 млн. баррелей в сутки российской нефти и еще по 1 млн. баррелей в сутки из Азербайджана и Казахстана.
- Связанные с исламистами проблемы безопасности не позволяют иностранным нефтяникам оставаться в Ираке и Саудовской Аравии. Под угрозой: 2 млн баррелей в день добычи нефти в Ираке и 6 млн баррелей в день добычи нефти в Саудовской Аравии.
- Внутренняя политика стран Западной и Центральной Африки является ... чрезвычайно жестокой. С 1967 по 1970 год в Нигерии шла гражданская война за право контролировать нефть в стране, в результате которой погибло около двух миллионов человек. Если убрать американский надзор, ситуация может быстро ухудшиться. Под угрозой: 2 млн баррелей в день, поступающих из Нигерии, и еще 1,5 млн баррелей в день от других региональных производителей.
- Если Россия и Китай не объединятся из-за своей ненависти к США, поставки нефти из первой страны во вторую вряд ли можно считать неприкосновенными. В конце 1960-х годов эти две страны чуть не разбомбили друг друга из-за территориального спора, оба народа отличаются впечатляющим расизмом по отношению друг к другу, и если Россия никогда не использует энергетические рычаги влияния на Китай, что ж, тогда Китай будет единственной страной, с которой русские не разыграли эту карту. Под угрозой: примерно 1,8 млн баррелей в сутки прямых российских поставок и еще 200 тыс. баррелей в сутки поставок из Центральной Азии, в которые русские могут легко вмешаться.
Даже в этом списке предполагается, что Соединенные Штаты будут полностью придерживаться подхода "умываю руки" в мире, вместо того, чтобы быть, возможно, разрушителем. Американцы любят вводить санкции. На технологии. На транспорт. На финансы. На страхование. Любая из этих санкций может повлиять на потоки продукции в любом месте, в любое время, для любого человека. И как постоянные гаранты безопасности Западного полушария, именно американцы будут решать, дойдет ли до них региональная нефть, направляемая из полушария.
Хотя верно то, что любое из этих ограничений могло произойти в рамках Порядка, есть несколько моментов, о которых следует помнить:
Во-первых, Соединенные Штаты были заинтересованы в сохранении глобальных потоков нефти, как для собственного экономического благополучия, так и для более широких стратегических целей. Эти интересы больше не актуальны, и ни одна другая страна не обладает такими техническими знаниями в области энергетики и военным размахом, как Америка.
Во-вторых, добыча нефти никогда не бывает бесплатной, а зачастую она даже не дешева. Добыча нефти в Венесуэле настолько сложна, что первоначальные инвестиции составляют примерно $4 000 за баррель долгосрочной добычи нефти. В эпоху дешевого капитала это вполне выполнимо. В стесненных финансовых условиях беспорядка - не очень.
В-третьих, из-за концентрации предложения нефть - это товар, который плывет дальше всех, чтобы добраться до места назначения. Чем длиннее плавание, тем важнее спокойная обстановка в сфере безопасности.
В-четвертых, нефтяные проекты не являются быстрыми. Типичный проект на суше требует от трех до шести лет от первой оценки до первой добычи. Морские проекты обычно занимают десятилетие и более.
Безусловно, лучшим примером совместной работы этих четырех факторов во время выполнения заказа является ни что иное, как Кашаган. Но та же логика применима к производству энергии во всем бывшем советском мире и в Персидском заливе.
Восстановиться после любых сбоев в будущем мире будет непросто. Достижение магического сочетания факторов безопасности, затрат, доступа к техническим навыкам и достаточно длительного периода времени для добычи нефти в первую очередь просто не будет жизнеспособным для значительной части мира. Как только добыча прекратится, в подавляющем большинстве мест ее возобновления просто не будет. И уж точно не будет быстрого возобновления.
Конкретика будет такой же дикой и непредсказуемой, как и весь остальной хаос после Порядка, но хорошей отправной точкой будет предположение, что 40 процентов мировых поставок попадают в категорию типа Кашагана: слишком опасные экспортные маршруты, чтобы пережить конец глобализации, слишком дорогие проекты для поддержания без внешнего финансирования, слишком сложные технически, чтобы работать без армии рабочих из других регионов. Такие проекты уйдут и не вернутся в течение десятилетий. Если вообще вернутся. А отсутствия нефти в течение нескольких недель, не говоря уже о нескольких десятилетиях, будет более чем достаточно, чтобы разрушить современную цивилизацию, какой мы ее знаем.
Это даже отдаленно не является достаточным предвестием масштабов грядущих потрясений.
