Григорий Семенович сам подтолкнул жену к поездке. Так и сказал:
— Марфа, езжай-ка к дочке, внуков навести. Отдохну хоть без твоего ворчания.
За сорок лет совместной жизни ни разу подолгу не расставались. А тут вдруг такая возможность – свобода!
Марфа только покачала головой, молча собрала сумку и, не оборачиваясь, ушла на автобус.
Григорий, довольный, запер калитку и с чувством хозяина прошелся по двору. Подправил лопату у сарая, поправил крышку на бочке с дождевой водой. Вернулся в дом. Тишина… Красота!
Сразу первым делом включил телевизор — можно смотреть все, что угодно, без бабкиных сериалов. Пнул под столом кота — Марфину любимца. Развалился в кресле. Окинул взглядом комнату и… задвинул за шкаф ее вязание.
Но чего-то не хватало.
Перебирал каналы, но ни один не радовал. Бросил пульт, прошелся по дому. Чего бы сделать? Была бы бабка — поругались бы. Уже веселее было бы.
К обеду разогрел борщ. Решил есть прямо у телевизора, вольготно. Взял ложку, уселся… и тут же спохватился:
— Марфа, хлеба прихвати!
Тишина.
Ах да. Самому идти.
День тянулся бесконечно. Без ее придирок и шума все казалось каким-то неправильным. Телевизор не радовал, новости досмотрел без интереса — некому даже прокомментировать. По привычке взял карты, раскинул пасьянс. Вспомнил, как они с Марфой вечерами в «дурака» играли. Она всегда выигрывала. А потом чай, бублики, тихие споры…
Но сегодня все не так.
Ночь прошла в тоске. Никто не шаркал тапками по полу, никто не толкался на кухне, никто не храпел. Хоть и тихо, а сна нет.
Утром, угрюмый и недовольный, он взял телефон, долго смотрел на экран, потом, кряхтя, набрал номер.
— Марфа, ты это… Долго еще гостить будешь?
— А что? Уже соскучился? — насмешливо спросила она.
— Дома дел полно, да и… — он прокашлялся, сглотнув гордость. — Плохо мне тут одному.
Через пару часов Марфа стояла на пороге. Вздохнула, глядя на перевернутую тарелку на столе, провела рукой по голове кота.
А вечером в доме снова шуршали карты, звякали ложки в чашках с чаем, и сквозь негромкие ругательства слышался теплый, привычный уют.
— Житья от тебя нет, Марфа, — пробурчал Григорий, усмехаясь. — Может, все-таки еще разок к дочке?
