Страх Божий нужен нам в первую очередь. Но не для того, чтобы бояться, а чтобы стараться не обидеть Господа своего грехами, своими поступками. Страх Божий еще и уважение. И самое главное страх к Богу - это дар. Его нужно просить, самим хотеть. Со страха Божия все начинается. Когда есть он пропадает страх, как раба, что Господь накажет, отвергнет, и человек, как по лестнице проходит этап страха наемника, который боится, что Господин ему не уплатит или уплатит меньше и доходит до высшей степени любви и трепета, благоговения перед Богом, страха Сына, который страшится Его не потому что, а вопреки. Ответ на наш вопрос находим мы у Иоанна Лествичника:
Умножение страха Божия есть начало любви... Оказывается, не только в Ветхом, но и в Новом Завете нужен человеку страх Божий и нужен как раз для обретения любви.
Без страха Божия невозможно обрести любовь. Как есть разные состояния любви, так и присутствуют разные состояния страха. И разные они бывают у новоначальных и тех, кто близок к совершенству. Первые понимают, что они грешные, грязные и такими опасаются предстать пред Богом. Пусть это и первый этап, но без него нельзя, это как основа. По мере его очищения от грехов, исправления, на место страха наказания приходит другой. Тут уже вторые боятся не из-за самого страха, а из любви, покоряются не потому, что боятся осуждения и страдания, а из страха отлучения от Бога, от того света и радости, которые они получают в уже достигнутом ими пребывании и соединении с Господом. Это и уже есть совершенная любовь, которая, как говорит Иоанн Богослов говорит, что она изгоняет страх (1Ин.4:18). Тут уже страх переходи в любовь.
Не боятся Бога, а любят. Но здесь второго без первого не бывает. Это все - равно, что когда мы любим кого-то, то боимся его чем-то огорчить, обидеть, принести боль. И делаем это не потому, что как-то превозносится над нами и мы чувствуем не совершенство, а просто не хотим ему досадить или как-то оттолкнуть. Но граница только в том, что разница между друг другом не чувствуешь, но перед Богом она колоссальна. Особенно чувствуешь его величие когда ты перед огромными грудами камней или когда ты слышить слова:
Мои мысли – не ваши мысли, ни ваши пути – пути Мои… но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших (Ис. 55, 8–9).
И в этих словах указывается то расстояние между человеком и Богом, которое действительно нельзя ни измерить, ни постигнуть до конца.
Потому очень важно жить в присутствии Бога, и кого он есть, есть страх Господний, то это помогает от совершения многих грехов, поступков, неверных слов, нехороших решений. Этот страх накладывает отпечаток на всю и себя можно понуждать в себе его искать, в себе его хранить, удерживать. Как? Очень просто с мыслью, что Бог везде: в небе, в воздухе, в воде. ... И если думать о какой-то мысли постоянно, то по закономерности мы как изображение на фотобумаге проявим. Она будет в нас проявляться. И точно также, если постоянно знать, что Бог рядом, что он ближе, чем сам воздух, если каждый раз возвращаться к той мысли, что есть такая закономерность: когда мы вновь и вновь останавливаемся на какой-то важной мысли, она начинает постепенно в нас проявляться, если держать мысль о том, что Господь на всяком месте мы пред ним предстоим, то в нас станет появляться, а потом и жить трах Божий.
Только мы сами себя должны понуждать так мыслить, не просто а с твердой уверенностью, и так мы его в нас оживим, закрепим. Каждый раз будет его в нас обновляться, а если так не жить, совсем забывать о Боге, не вспоминая и не помышляя о нем, то как когда-то говорила одна старица, Досифеи, страз будет подобен птичке: "вылетит – не поймаешь". Действительно, его легко потерять и трудно приобрести, поэтому к нему надо стремиться и за него надо держаться.
А у святых людей вообще страх становится постоянным, по мере того, как они восходят к Богу, чувство страха Божия становится более неотъемлемым. Ведь задача христианина не только в том, чтобы победить в себе страсти, а начать жить в присутствии Бога. И что самое интересное, не принудительно, а уже совершенно естественно, поступать, мыслить и чувствовать не от ужаса быть Богом наказанным, а так, как будто Он рядом предстоит.
