Способность человека реагировать на эмоциональные проявления других людей, разделять их чувства, осознавать глубину горя или радости нынче модно называть эмпатией.
Казалось бы, что может быть правильнее - уметь сопереживать ближнему или просто тому, кто нуждается в участливом понимании?
С детства я была очень эмоциональна и слишком чувствительна. Сопереживание снедало меня по отношению к людям, животным, героям книг и кинофильмов. Моя эмпатия старалась быть максимально активной, а не только выслушивающей и роняющей слёзы.
Мне и в голову не приходило анализировать свою отзывчивость. Но по мере накопления опыта, я пришла к выводу, что эмпатия должна быть разумной, как и любая эмоция.
Нас обнимал советский период. В коллективе, где трудились мои мама и отчим, командировки были делом обычным. И не все "беспонтовые." Случались в Москву, Ленинград, Таллин, Баку.
Тогда, для отъезжавшего, срочно составлялись коротенькие списки: тормозом становились материальная ограниченность и физические возможности командированного. Особенным праздником считались рабочие поездки в "нужные города," моих родителей.
До сих пор помню "московскую"(её сшили в Чехии) шикарную куртку, привезённую мамой. Эффектный купальник, польские духи "Быть может" и яркий пакет "Дикий пляж" - подарки от отчима. Много ещё чего привозили, но запомнилось это.
И, как отдельное чудо - двое тёплых колготок. Чёрного цвета, плотные, кажется, в составе и шерсть. Я просто не верила своему девичьему счастью: в 16 лет оно вполне может от колготок зависеть. Удобно, эстетично (после дурацких гамашей), хотя и очень не дёшево.
Вот столько лет миновало, а я до сих пор мучаюсь вопросом: к чему гамаши для взрослеющих девочек и их мам, выпускались ядрёно горчичного, голубого и зелёного цвета?! И только чёрные производились крайне ограниченной партией.
У меня были голубые - невыносимые и несносимые, с учётом, что я предпочитала мёрзнуть, снимая их уже в подъезде и впихивая в пакет или портфель. Надо ли объяснять, что колготы я полюбила со всей юной страстью? Одни носила, снимая только для бережной стирки, вторые оставались в слюдяной упаковке.
У меня имелась подружка - сирота, воспитанница тётки и интерната. По выходным и в короткие каникулы она гостевала у нас. Причин жалеть её, как вы понимаете, было много. Мне становилось легче, если я ей, что-то дарила: отрез в клетку, на платье, поход в кино за мой счёт...
Заметим, я отдавала то, что моё и поэтому дурного, в этом не видела. Дошло до колготок. Перебирая шкаф, мама удивилась:"Лина, где вторые колготки?" "Я отдала их Ляльке, у неё нет." Мама вздохнула и промолчала. Повзрослев, я взглянула на эту свою эмпатию другими глазами.
Я дарила Ляле, действительно, "своё" - те же билеты в кино покупались на "мои" карманные деньги! И отрез на платье, что-то из косметики, чудесные колготки принадлежали не маме, а мне. Но жалея подружку, предаваясь эмпатии, я упускала из виду, что меня саму содержат родители.
Мы жили на две "инженерные" зарплаты мамы и отчима. Редкие, скромные алименты, не в счёт. Мама, недавно вышедшая из декрета, часто сидела на больничном с сестрёнкой. У неё была одна "рабочая" юбка: постирала - надела. Пара блузок, да солнечного цвета костюмчик "на выход." Она себе не заказала колготки! Только мне и шубку сестрёнке. Кажется, выводы не нужны.
Шагая по дороге жизни, то беспечной девчонкой, то замужней девицей, то юной мамой, я только годам к тридцати осознала, что эмпатию следует фильтровать. Не всегда, ей поддаваясь, правильно отдавать "не лишнее," на разрыв принимать чьи-то проблемы.
Сопереживание замечательно пока не становится обременительным и не пробуждает в пользователе манипуляционные, эгоистические нотки. Когда он даже начинает обижаться и негодовать, если твоя эмпатия к нему ослабела.
Так было с моей близкой подругой. После развода с мужем, она осталась с трёхлетним сыном. У её мамы (давно одинокой) "некстати" образовался мужчина и ей стало не до внука. Подруге хотелось глотка свободы, сменить типографский цех на железнодорожный вагон, став проводницей.
Для того и для другого (собеседование и обучение проходили в городе по соседству) возникала острая необходимость куда-то пристраивать сына. Она откровенно депрессовала. Но найдя во мне сопереживательное понимание, стала приводить мальчика в нашу семью. На выходной вечер и ночь, на два выходных, на неделю.
Вроде бы, что в этом такого: я находилась в отпуске по уходу за своим сыном. Подруга подсказывала:"Мой ведь целый день в садике - тебе только отвести и забрать." С учётом, что до детского сада две остановки, да с собственным годовалым сынишкой это так нагрузило с первого раза, что я предпочла маленького гостя оставлять дома.
Он был шумным и очень подвижным, режим детей не совпадал абсолютно, со стороны мужа, кроме раздражительного недоумения, я ничего не видела. Крутилась, считая деньки. Подруга пришла за ребёнком лишь на двенадцатый день, когда я уже зрела намерением навестить её мать.
Заметив воодушевление подруги, на нотацию я не решилась и даже солгала, что всё было "замечательно:" ребятишки вместе играли, гуляли. Подруга меня обняла, рассыпаясь в благодарных словах и с явным облегченьем выдала:
"Ну вот и прекрасно. А я прошла собеседование, медкомиссию. Теперь только обучение и, наконец-то, в моей жизни начнутся стоящие перемены. Страну посмотрю, зарплата хорошая. Парень, с которым у меня, что-то наметилось, уже работает проводником. Быть может, получится вместе кататься! Значит, Гошка может пожить у тебя пока я учусь? Я постараюсь его быстренько перекинуть на круглосуточную пятидневку. Главное, не забывай по пятницам забирать!"
И она рассмеялась собственной шутке. Вот честно: очень трудно было плюнуть отказом в весёлую, воспрянувшую душу близкой подруги. Но перспектива два месяца (пусть даже только по выходным) принимать у себя Гошу, могла меня с мужем раздружить навсегда. И самой надоело. Эмпатия эмпатией, а детки - врозь. Так и сказала, уже слов не подыскивая.
В ответ узнала, что я бессердечная и только претворялась сочувствующей. "А я так на тебя рассчитывала! Думала: вот Линка - человечище!"- негодовала подруга. Напоминание про мать, её разозлило: "Она не одобрит курсы из-за будущего графика работы. Гошку же по любому нужно будет куда-то девать."
Тут уже я удивилась:"А на что ты рассчитывала? Надеюсь, не на меня?" Подруга замялась. Ну, вроде бы выходило, что только на время учёбы. А потом бы всё-таки с мамой договорилась или няню бы наняла. "Главное: корочки получить и стажировку пройти, понимаешь?"
Не понимала: сопереживательный источник во мне иссяк. Подхватив сына, уже не подруга шибанула дверью так, что известь с подъездного потолка посыпалась. Ни я, ни она к общению больше не стремились. При случайной встрече, бывшая подруга первая сделала вид, что мы незнакомы, я за ней такое же выражение лица натянула.
Позже, позже я узнала, что она укатила в Москву - жить и работать, а сына на маму оставила. Даже не стала предполагать, что было бы, если б мы не расстались.
Ещё вреднее эмпатия в деловых отношениях, где ты - заказчик, а кто-то, соответственно, исполнитель. К примеру, я часто пользовалась услугами портних из желания носить, что-то необычное. По разным причинам, они сменялись, и вот я попала к Инне Петровне.
Мне её порекомендовали, как Мастера пошива с большой буквы, вздохнув: "Вот только жизнь у неё очень нелёгкая." Подтвердилось. Муж Инны Петровны был прикован к постели инсультом. Кажется, у него даже повредился рассудок: он всё время что-то громко выкрикивал, создавая шум, как получалось.
Инна Петровна, замотанная, с тёмными кругами вокруг глаз, во время примерки рассказывала:"Такой негодник! Только помою, переодену, предварительно предложив судно, он тут же навалит. Смотрит на меня и тужится до красноты!" Я старалась не показать, насколько такие откровения мне неприятны.
Их дочь училась в институте, в другом городе. Советское время - бесплатно. Но денежное содержание всё равно, естественно, требовалось. Инна Петровна набирала заказов по самую маковку и, непременно, просила аванс - половину от суммы заказа.
А шила она очень за дорого потому, как классно, любой сложности и с одной примеркой. Так обещалось. На деле, примерка откладывалась по душещипательным причинам. Мужу стало хуже - вызывала неотложку. Ездила на другой конец города к знакомой, та привезла из отпуска импортное лекарство.
Вынужденно просидела всю ночь возле больного и потом так плохо себя чувствовала, что лекала валились из рук. Инна Петровна была намного старше меня, её проблемы лежали на ладони (в соседней комнате) и моя эмпатия просто зашкаливала. С глазами полными слёз, она через порог просила у меня разрешения перенести примерку. Я торопливо кивала.
Или оказывалось, что то, что в прошлый раз наживлялось для исправления, так и лежит. Я сидела возле Инны Петровны часами (больной то и дело её отвлекал), наконец, примеряла и, получив новую необязательную дату, понурясь уходила.
Это было крайне неудобно и возмутительно с учётом того, что я приезжала из другого района, а мобильной связи не существовало в природе. Рассчитывая щеголять в обновках всё лето, я заказала Инне Петровне три платья в начале мая. Довольно замудрённых и много отделки, но и аванс отдала серьёзный.
Первое я забрала к началу июля, второе в августе, а третье - в сентябре. Сшиты вещи были неплохо, но не филигранно, как обещалось. И примерок было много из-за несобранности мастерицы. Так происходило не только со мной. Но если я терпела, как "тюфля," кусая за порогом губы, находились люди с иным пониманием.
Я стала свидетелем, как одна девушка заявила Инне Петровне: "О здоровье вашего мужа, рассказывайте терапевту. А я вам деньги плачу! Не справляетесь - берите меньше заказов или умерьте стоимость!"
Находились ещё недовольные, но большинство, как и я "эмпатировали" Инне Петровне. Сжав зубы, терпеливо ждали готовности, сполна оплачивали заказ и ... редко к ней возвращались. Поэтому она всегда находилась в поиске новых клиентов, прося её рекламировать.
И я ей, сопереживая, подогнала двух подруг. От одной потом втык получила, а моё оправдание:"Ну, у неё ведь такие проблемы!" подружка пожала плечами:"А я здесь при чём?" Подобная "учёба" даром для меня не прошла. Я пришла к выводу, что даже такая благородная эмоция, как сопереживание, должна быть разумной и знать свой край.
Именно поэтому, без сожаления, я рассталась три месяца назад, со своим парикмахером . К Полине я попала случайно. И достаточно долго всё шло прекрасно. Но, как это часто бывает, речи мастерицы становились всё откровеннее и вскоре передо мной "обнажилась" нелёгкая судьба Полины. Судьба "ломовой лошади," как она говорила.
Тоже после инсульта муж со скверным характером. Сын - старшеклассник и нужно думать, на что его обучать. И опять соседи сверху её залили, между прочим, после ремонта. И она так устала от своего веса, но трудно худеется, а депрессия давит. Мне было не сложно поддакнуть, сказать обнадёживающую фразу и даже слегка приплатить за работу.
Полина мне была по человечески симпатична. Она присылала мне на праздники и к дню рождения впечатляющие, "живые" поздравления и желала счастья в стихотворной форме. И всегда подчёркивала, что клиенты для неё - на вес золота. Если кто-то уходит, она страдает.
И не только из-за образовавшейся "материальной" дырки, а из-за привыкания и личной симпатии. Трогательно и наивно. И я, рассыпаясь в комплиментах, обещала, что буду "верна навек." Но... Войдя в привычку вываливать на меня все свои грусти, накопившиеся за месяц или полтора, Полина стала увлекаться жестикуляцией, прерывая стрижку "на самом интересном месте."
Говорит - говорит, плавно разводя руками, а потом снова приступит. И мимика эта (мне ведь всё в зеркало видно): закатывание глаз, замирание, считаю, тоже мешали делу ради, которого, собственно, я к ней приходила. В результате, вернувшись домой после стрижки, обнаруживала огрехи: неровность длинны, резкие переходы.
Тут слишком, там недостаточно и, хотя форма стрижки соблюдена, неприятно. Конечно, я не девица на выданье, но... Бралась за ножницы, "приглаживала" волосы специальной, с лезвием, расчёской. Пока однажды не заявила своему отражению в зеркале:
"Оплачивать привычку Полины жаловаться на жизнь, ты не обязана."
К концу второго месяца она мне прислала плачущего котика. Он сообщал, что скучает. Потом поступил смс вопрос:"У вас всё в порядке?" Я поняла, что Полина применяет ко мне, так называемую "корпоративную эмпатию." Я заблокировала её номер в ватсапе, посчитав, что вполне могу позволить себе уйти по английски.
Сейчас у меня новая мастерица. И даже удобнее по расстоянию. Мне приглянулось название её цирюльни - "Маргошка." И манера стричь очень понравилась. Я старательно изображаю буку во время процесса. Просто уже боюсь перевести деловые отношения в сопереживательные.
Благодарю за прочтение. Просьба голосовать, писать и подписываться, если таковое ещё не случилось. Всё по желанию, но для авторов это поддержка. Лина
#реальные истории, рассказы #психология взаимоотношений #сопереживательные эмоции #воспитание детей
