На дворе стояла самая настоящая русская зима — с короткими световыми днями, трескучими морозами, узорами на стеклах окон. Поскольку селяне топили свои дома по пять-восемь часов в сутки, запасы топлива истощались нещадно. К тому же, в тот год далеко не все закупили к холодам антрацит и кокс, понадеявшись на дармовой лесной валежник.
А одинокий дед Сила, славившийся на всю округу печных дел мастером, вообще никогда не покупал уголь. Его печка обогревала трехкомнатный дом исправно, да и дров требовала в разы меньше, чем соседские.
— Сам же все делает по хозяйству. А своя рука — владыка, — завистливо вздыхала ближайшая соседка Пашка, которую селяне называли Топ-ногой.
Женщина была тощего телосложения, маленького роста и хромала на правую ногу. С таким изъяном она родилась, выросла, вышла замуж и родила четверых детей.
Хромота ей не мешала вести домашнее хозяйство, поднимать потомство и периодически убегать от разбушевавшегося пьяного мужа. Последнее обстоятельство и стало причиной прозвища, закрепившегося за ней с молодых лет.
— Топ-ногу снова Архип выгнал из дома. Бежала с детьми, как оглашенная, — судачили односельчане.
Тем не менее, в деревне к ней относились с уважением — и одежду шить мастерица, и повариха хоть куда. А пироги пекла такие, что при воспоминании о них многие слюни глотали. Поэтому зачастую некоторые мужья ее в пример своим женам ставили.
Самой же Пашке жилось трудно, но она не жаловалась. Поскольку в том году, летом, ее муж запивал по-черному, дрова на зиму ей пришлось заготавливать самой. А нанимать кого-то ей не хотелось — Архип ревновал, да еще руки мог распустить.
— Вон младшенький, Ленька, и так уже заикаться начал. Так что придется самой валежник таскать. Ничего, справимся. Андрюшка уже помогает, ему летом одиннадцать годков исполнилось, — делилась она своими планами с сердобольными соседками.
В общем, в теплое время года семья выпивохи Архипа напилила-наносила валежника сколько смогла. Но его было недостаточно. Печка была старой, обогревала плохо, требовала большое количество дров. Поэтому зимой все равно приходилось ходить в лес и искать их, пилить-колоть и заносить в избу дня на два-три для просушки.
В общем, измаялась той зимой женщина, и детей чуть не заморозила. Много раз жалела, что не обратилась к знаменитому печнику, деду Силе, за помощью, побоявшись гнева пропившего собственные мозги мужа.
— Он прошлым летом предлагал свою помощь. Лучше бы я согласилась. И дети бы сейчас сидели в тепле. Им уроки учить надо, а я их в лесу морожу, — как-то в очередной раз зло подумала она глядя на храпящего не теплой лежанке пьяного Архипа.
И так ей стало жалко себя и детей, что просто невмоготу. Затаив обиду, она уже не могла думать ни о чем другом, кроме как о мести мужу-алкоголику. А тут еще и сердобольные соседки масла в огонь подливали — дескать, завладела душой Архипа нечистая сила, вот он и пьет по этой причине. И даже подсказали, где живет старуха-знахарка, что помочь могла.
Та оказалась пожилой, жилистой и какой-то уж очень решительной. В общем, она не была похожа на покорных и жертвовавших собой в угоду мужьям-самодурам деревенских женщин.
— Слыхала про твою беду. Вот тебе настой, ты его мужу в пойло подливай. Да не переборщи, смотри. Дня через три подействует. Как только ему начнет мерещиться всякое, ты его вот этой метлой охаживай, да посильнее лупи. Нечистая сила его и покинет, — протянула она Пашке пол-литровую банку темно-коричневого зелья и метлу из колючей дерябки, что вольготно росла в тех местах на каждом пригорке.
К тому моменту обратившаяся за помощью женщина уже была готова охаживать беспробудно пьющего мужа не только метлой, но и еще чем-нибудь тяжелым, что попадется под руку.
И когда дома она увидела Архипа, допивающего очередную бутылку горячо любимой им жидкости, то пришла в ярость. Пока тот отвернулся, Пашка не стала считать капли зелья, врученного ей знахаркой.
Спустя какое-то время ничего не подозревающий горемыка допил жидкость до донышка и чуть не на четвереньках отправился на свое теплое лежбище. А вот дойти не смог — начал размахивать руками и упрашивать кого-то невидимого оставить его в покое.
Сначала Пашка испугалась, а спустя мгновение вспомнила про знахаркину метлу.
Уж она хлестала Архипа ею так, словно хотела как можно быстрее сравнять его с полом. А еще приговаривала, что власть изувера закончилась, и терпеть его издевательства она больше не будет.
То ли от действия зелья, то ли от неожиданного поведения матери своих детей Архип вскочил на ноги и метнулся прочь не только из избы, но и со двора.
— Люди добрые, караул! Нечистая сила меня одолела, — вопил он, довольно быстро удаляясь от собственного дома по дороге, проложенной гужевым транспортом.
В тот день селяне впервые видели, как Топ-нога бежала за мужем и била его метлой. И уже к вечеру ожидали обратную картину, более привычную. Но не дождались ни в тот день, ни в последующие.
Пашкин Архип с тех пор больше не пил. Он устроился на местную ферму скотником, вел трезвый образ жизни. И до конца дней своих не выносил, когда рядом с ним мужики говорили о напитке, который после знахаркиных зелья и метлы ему почему-то был противен.
А Топ-нога стала местной героиней, ее приводили в пример женам пьющих мужей.
Друзья, благодарю, что прочитали очередной рассказ. Он основан на реальных событиях. А я, как всегда, надеюсь на лайки и комментарии. Делитесь Вашими историями и оставайтесь на моем канале, впереди много интересного)
Новый рассказ «Загадочный ключ. Возвращение домой» ЗДЕСЬ
Прямые ссылки на все мои рассказы ЗДЕСЬ
