Антон занимался внедрением новейших технологий в авиастроении. Компания поставляла и устанавливала оборудование, обучала инженеров и мастеров работе на новом оборудовании, обеспечивала последующую техническую поддержку заказчиков.
Вполне справедливо будет сказать, что бизнес моего клиента помимо чисто коммерческих задач решал задачи более высокого порядка — способствовал качественно новому уровню производства российского авиапрома. Антоном двигало стремление привнести в российское авиастроение технологии, которые использовались лучшими предприятиями Европы.
Собственно говоря, мой клиент делал мир лучше — он, без всяких преувеличений, вносил в нашу жизнь прогресс. По его собственному смелому выражению он хотел освободить людей от привычки работать «на коленке».
Общаясь с Антоном, я довольно быстро поняла, что мой клиент работал, что называется, на своем месте. Блестяще образованный, талантливый, потомственный инженер, свободно владеющий французским и английским языками, «гражданин мира», путешественник, инноватор, человек, выстроивший тесные многолетние контакты с европейскими производителями.
Антон не просто болел своим делом — он обладал редчайшим по нынешним временам качеством — способностью мыслить и действовать в интересах не только собственного будущего, но и будущего общества. Он обладал неким историческим чувством, окрашенным при этом позитивистской верой в прогресс. Признаюсь, это производило очень большое и светлое впечатление. Про себя я называла Антона профессором.
— В этой сфере на рынке работают три-четыре компании, по уровню близкие к моей, — рассказывал он. — Таким образом, сейчас мы одни из первых. Но мне бы хотелось быть среди первых не сейчас или потом, а всегда. Прямо говоря, я хочу занять прочное лидирующее место среди основных игроков. Я хочу уверенности и стабильности. Это внешняя цель.
— А какова же внутренняя? — поинтересовалась я.
Антон выдохнул. По всей видимости, мы подошли к моментам, вызывающим беспокойство и дискомфорт.
— Мне бы хотелось, чтобы люди в моей компании работали слаженно и эффективно. — Антон слегка побарабанил пальцами по краю стола. — Чтобы они были мотивированны... Горели делом, как и я! И главное. — Антон поставил акцент на последнем слове. — Я хотел бы быть свободным от ежедневного тактического руководства компанией. Честно говоря, хотел бы, чтобы мне больше не выносили мозг!
Он посмотрел на меня. Я улыбалась. Антон по-доброму и отчасти шутя спросил:
— Ну что? Вы как специалист считаете ли это нормальным?
— Да. Здорово. Я за то, чтобы люди развивались и ставили перед собой цели-мечты, чувствовали себя молодыми и ресурсными, достигали своих целей и осваивали достигнутое.
— О! Послушайте, вы сказали сейчас классные слова: «осваивали достигнутое».
— А чем они вам так понравились?
— Просто... В этом-то, наверное, и дело... С осваиванием у меня проблемы.
— Поясните, пожалуйста.
— У меня нет никаких проблем с тем, чтобы увидеть новое поле для деятельности и перспективного сотрудничества. Я хорошо понимаю, кому не хватает оборудования и какого именно. Я знаю, где его взять. В принципе, я могу донести эту мысль до потенциального заказчика. Иногда с трудом, иногда нет, но я способен расшевелить людей и убедить их в том, что пора тратить деньги на инновации — пора ускоряться, повышать качество продукции, зарабатывать больше денег. Не смейтесь, но принцип, по которому я делаю свой бизнес, называю принципом португальских мореплавателей эпохи Великих географических открытий. Принц Генрих был помешан на неведомых землях, а я помешан на территориях, незанятых новыми технологиями!
Слушая Антона, я не сдерживала улыбки. И испытывала ни с чем несравнимое удовольствие от общения с человеком, не только обладающим великолепным чувством юмора, но и способным к самоиронии. Антон приподнялся в кресле. Он определенно испытывал драйв.
— Образно говоря, я хотел бы анализировать сведения, сопоставлять разные карты, намечать маршрут, выходить в море, рисковать, добираться-таки до новой земли, высаживаться, ставить флажок и... Я первый! Именно это доставляет мне настоящий кайф. А вот с освоением земли у меня проблемы. Понимаете?
Мне интересно заниматься стратегическими задачами. Знакомиться с новыми технологиями, с новыми производителями. Мне интересно предлагать новые возможности российским заводам. Вообще я люблю бывать в Европе, и не только по делу. Там мне комфортно. — Антон приостановился. Он вздохнул и снова побарабанил пальцами.
— Не хочется, чтобы вы подумали, будто я стремлюсь кататься по миру и светски общаться под предлогом бизнес-переговоров. Дело в том, что в Европе мне гораздо проще работается.
— Могу я узнать, почему?
— Там проще договариваться. Они... взрослые. Они исходят из целесообразности. Собственно, они ведут себя так потому, что изначально ставят перед собой очень четкие цели. И, главное, у них всегда все в порядке с ценностями.
— С ценностями? А что конкретно вы имеете в виду?
— Людям в Европе не надо объяснять и доказывать, что новые технологии и эффективное производство — это хорошо. — Антон секунду подумал и добавил:
— Я их не идеализирую. Просто чувствую, что в среднем они ведут себя гораздо более адекватнее и взрослее, чем мы. Они понимают, что делают и зачем. У них развито историческое мышление, чувство ответственности за общий завтрашний день. Они берегут традиции, но при этом открываются для нового, ищут пути развития, двигаются вперед. Европейцы мобильны! А здесь... — Он опять тяжело вздохнул и откинулся в кресле, задержав взгляд в неопределенной точке на несколько секунд. Я не торопила Антона и не мешала ему спокойно обдумать то, что он собирался объяснить.
— Знаете, здесь у меня иногда возникает такое впечатление, что мир сошел с ума. Я постоянно сталкиваюсь с людьми, настаивающими на том, чтобы хлебать щи лаптями, а не использовать для этого удобные и красивые мельхиоровые ложки. Сталкиваюсь на разных уровнях! Это касается и простых рабочих, и инженеров, и чиновников... Наши люди готовы на все что угодно, только бы ничего не менять, не узнавать, не учиться и т.д. Временами у меня возникает ощущение, что они просто видят во мне угрозу и начинают со мной бороться. От этого адски устаешь. Иногда я чувствую одиночество — одиночество в работе. Такой странный вид одиночества человека, идущего против толпы. То есть я в гуще людей, но, увы, почти никто из них не разделяет мои идеи. — Антон сник. Мне показалось, что усталость, о которой он только что говорил, вдруг проявила себя физически.
— Все это является частью работы, которая для меня наиболее мучительна. После привоза оборудования начинается рутина — контроль за внедрением, сервисное обслуживание заказчика, выбивание денег, в общем... Я систематически вынужден тратить массу усилий на убеждение или разубеждение людей, на какие-то вечные изыскания путей решения глупых проблем, которых у взрослых людей просто не должно быть. — Антон махнул рукой. — Мне это совершенно неинтересно, чуждо и не приносит ничего кроме раздражения и усталости. Многие годы я ждал, что среди моих подчиненных вырастет кто-то способный возделывать помеченные мною полянки, но... ничего подобного. Достижения остаются неосвоенными. — Он по-детски сжал губы и откинулся в кресле.
— А к чему это приводит? — спросила я. — Каковы последствия для компании?
— О!.. — Антон схватился за голову. — Вечная головная боль! Постоянно перебои с деньгами. Вроде менеджеры этим занимаются, но результатов ноль.
— Вы бы занимались этим по-другому?
— Да! Конечно. Но, как я уже сказал, мне это неинтересно, и я всячески пытаюсь сбросить с себя эту часть работы. Когда ситуация на грани, я либо начинаю напрямую общаться с заказчиком в ультимативной форме, либо приглашаю своих менеджеров на ковер и выношу им мозг. Могу кричать. Довольно эмоционально. Могу и матом. Следом за моим эмоциональным всплеском возникает бурная деятельность. Однако мне каждый раз все это бывает крайне неприятно. Честно говоря, ужасно неприятно! Я, в принципе, не люблю ругаться. Особенно я переживаю за своих сотрудников. Знаете, мне их жалко. — Антон посмотрел на часы и поднял брови. Время встречи подходило к концу. Это крайне удивило его.
— Надо же! — воскликнул он с явной досадой.
— Вы хотели бы продолжить?
— Да. С удовольствием.
В оставшееся время мы пробовали рассуждать о компании как о некой единице — отдельно взятом организме, развивающемся по определенным законам.
Продолжение читайте в моей книге «Бизнес и/или свобода».
Реклама, которую вы видите в Яндекс.Дзене, не имеет никакого отношения к каналу Ольги Лукиной. Реклама автоматически формируется сервисом в соответствии с вашими запросами и интересами. При заказе услуг психолога и психотерапевта мы настоятельно рекомендуем тщательно перепроверять информацию об опыте консультанта и читать отзывы о его работе. Никогда не забывайте, что за наше здоровье отвечаем только мы сами.
