Честно говоря, непросто описать элементы эмоционального насилия, потому что оно буквально везде. Оно проявляется в завышенных ожиданиях к себе, к детям и партнерам, а также в отказе осознавать свои процессы. Это происходит повсеместно.
Поэтому я сосредоточусь на нескольких примерах из своей практики, чтобы проследить отчетливую взаимосвязь между тем, как появляется терпимость к эмоциональному насилию, и как впоследствии она формирует атмосферу в семье, в отдельных коллективах, и в обществе в целом.
... Одна моя клиентка жила "на износ", и другие должны были жить "на износ". Не слыша своей усталости, не признавая своих потребностей в отдыхе, расслаблении, ничегонеделании, она набрасывалась с такими же требованиями на близких людей.
Зачастую, она оказывалась насильником по отношению к близким. Другие люди ей сообщали, что ее требования чрезмерны. Но она их не слышала, потому что сама проявляла насилие к себе, и считала его нормой.
... Еще одна женщина минимизировала все контакты с миром, почти ни с кем не общаясь. Так она пыталась избежать вторжения в свои границы.
Но она не могла минимизировать контакты со своим внутренним миром. Она ежеминутно ранила себя, за то, что недостаточно старается, что испытывает "неправильные" чувства, что не доводит дела до конца... В общем, всегда находилось то, что недостаточно хорошо. И всегда находилось то, за что себя можно было извести.
Обе эти женщины привыкли к насилию по отношению к себе. Именно поэтому оно у них отразилось на внутренних установках и убеждениях.
Дорогой читатель, ты можешь поразмышлять: может ли человек с такими "невидимыми" для себя процессами быть бережным и уважительным по отношению к другим людям? Может ли он, без раздражения, признавать их границы, ограничения, особенности?
Увы, не может. Мы смотрим на мир "через себя". И нам все равно, что чувствуют другие люди, если мы сами страдаем.
Теперь посмотрите вокруг.
Как часто вы слышите, например, про ребенка: "Он просто притворяется, манипулирует", или: "Он может, но не хочет, значит - лентяй".
Или про женщину: "Да просто хорошего мужика у тебя не было!", "Что ты хочешь в свои 45? Ты теперь неликвид, старайся, чтобы понравиться мужчине".
Или про мужчину: "Что ты ноешь? Возьми себя в руки, будь мужиком!", "А кто семью кормить будет? Увлечения, понимаешь, ему важны!"
Про блогера: "Если решил писать для всех, значит, обязан терпеть любые комментарии, чтобы ни написали!"
Про мать: "Ты весь день дома, что ты делала? Вот я - работал!"
Про психотерапию: "Да что эти психологи могут? Только лапшу на уши вешать, и деньги тянуть". "Как тебе могут помочь чужие люди? Лучше книжку почитать (на фитнес сходить, крючком вязать) - дешевле и полезнее!"
За всем этим насилием кроется спрятанная собственная боль от своих травм, а также недоверие себе в том, что эта боль действительно есть. Отрицая тот факт, что близкие люди причиняли нам боль, мы отрицаем чужую боль, и отрицаем, что сами можем быть причиной боли близких людей.
Много есть подобных выражений, в которых мы поддерживаем идею, что другой человек - просто функция, которая должна куда-то встроиться, кому-то нравиться, соответствовать ожиданиям. Она не должна "хотеть" больше, не должна не соглашаться, не должна выделяться!
И мы даже не задумываемся, что тем самым мы поддерживаем эмоциональное насилие, и соглашаемся с тем, что насилие - это нормально.
...Когда я работала с теми двумя женщинами, у обеих обнаружилось сильнейшее эмоциональное насилие в детстве.
Первая женщина (спустя год после начала терапии, когда она смогла подойти к своей боли), осознала, насколько ужасно было находиться рядом с родителями, которые внешне вроде выполняли родительские функции, но, по факту, отыгрывали свою власть за собственное бесправное детство.
Вторая женщина во всем винила себя: ей казалось, что она ужасная, и никто не может ею заинтересоваться. Так произошло, потому что родные ждали от нее выполнения "обязательств". А чего ей стоит выполнить их требования, и насколько они соразмерны, их совершенно не интересовало.
Обе они стали чувствительными к тем сторонам насилия, которые удалось осознать (например, первая женщина стала подчеркнуто внимательна к тактильности, постоянно обнимала своих детей - ей удалось осознать, что этого ей в детстве не хватило, а вторая стала подчеркнуто вежливой - ее близкие часто использовали грубые выражения).
И обе они остались нечувствительными к тому насилию, которое пока не было осознано.
К слову, поэтому и нужна терапия: непрофессионалы легко впадают в свои процессы, когда слушают ваши истории. Часто они начинают увещевать вас, или давать оценки и судить, и в эти моменты они уже не с вами, а с собой.
Мы продолжаем вкладываться в поддержку эмоционального насилия, если мы призываем других людей к отказу разобраться, отрефлексировать, а также призываем к преждевременному примирению, прощению.
Почему мы так делаем?
Дело в том, что чужие процессы "запускают" наши собственные реакции, актуализируют нерешенные задачи развития.
Если мы сами не разобрались с эмоциональным насилием в своей жизни, мы будем бессознательно требовать от других остановиться, прекратить их поиск. Или же будем вставать на определенную сторону, призывая другого человека сделать то же самое.
Если человек прошел свою собственную сепарацию, он не будет с пеной у рта доказывать, что родителей надо простить, или осуждать любую сторону, обвиняя и давая оценки.
Он будет с бережностью и осторожностью относиться к чужим процессам, уважая их, и не вмешиваясь в них. Потому что он прошел до конца, и знает, чего это ему стоило.
Отказ от эмоционального насилия начинается с осознанности. Мы перестаем искать себе оправдание, или, напротив, замечаем чрезмерную требовательность к себе и другим.
Пока нет желания осознавать, мы воспроизводим старые установки и другие сценарии, которые полны эмоционального насилия по отношению к себе и к другим людям.
Художник Елена Маркова
Еще больше текстов в моих книгах. Их можно купить здесь
Пока вы находитесь в своем страхе, вам нет дела до вашего ребенка
Подписывайтесь на мой Инстаграм
