В потолок врезалась пробка. Сержант прямо из горла сделал несколько больших глотков. И в этот момент, я увидел, что почти все парни разошлись. Около дембеля стояли только человек пять. Может другие боялись принять символическую эстафету от старшего брата, побывавшего в опасном переплете, где-то в чужих горах, типа на другой планете. Притихли и отвернулись.
Произошел этот случай в ноябре 1984 года. Мой последний день в Свердловске, перед посадкой в воинский эшелон на воинском вокзале в Свердловске и отправкой в Прибалтику.
Все два дня назад мы были еще дома с родителями, потом сутки находились в распределительном пункте в Егоршино, пока нас не разобрали покупатели.
Как я и мечтал, прорвался в ВДВ, хотя мог и пролететь. Нас было триста парней в десант, а покупатели забрали только двести тридцать, остальные лишние, их разобрали покупатели из пехоты и с флота. Парни ревели, кто-то смотался обратно в Свердловск, не желая идти в пехоту или, чего доброго, на подводную лодку на север, на три года.
А мы, счастливчики, ждем вагоны для посадки, и прощай седой Урал. Офицер и два наших сержанта в голубых беретах сказали нам, что поедем мы в Прибалтику, в местечко Гайжунай. Понятно, что мы не имеем понятия, что это такое и где находится место с таким нерусским названием. Кто-то из парней сказал, что нам крупно повезло, ведь в первых числах ноября, десять дней назад, огромная команда для ВДВ уехала в Фергану, а потом все они пойдут в Афган. Перспектива полета через несколько месяцев в Афганистан пока многих из нас не манит. Мы просто не знаем, что мы там будем делать и на каких условиях. Кто-то предположил, что нашему брату-солдату, там платят больше, чем в Союзе. Служба интересная и очень престижная и что возьмут «за речку», лучших из нас. Ладно, там видно будет. Афганистан далеко, пока что Гайжунай, там не стреляют, там кузница войск дяди Васи, так нам сказал наш сопровождающий офицер — старший лейтенант ВДВ, профилем похожий на Наполеона.
Ближе к вечеру офицер и два сержанта куда-то слиняли. Мы сидим в воинском вокзале на широких фанерных скамейках. Кто-то из ребят спит, кто-то доедает домашние бутерброды. Вдруг все оживились. Меня толкнул в плечо сосед Пашка:
— Санек, смотри, десантник в берете вошел в зал. Здоровый и седой на половину головы!
— Да ну тебя, это поди из наших.
— Это другой…
Я посмотрел, и точно, увидел совершенно выгоревшего на солнце и поджарого сержанта ВДВ. Мы же не дураки, ясно откуда вояка прибыл. На кителе медаль "За Отвагу". Мы обступили его. Он скрывать не стал, что только пять дней назад вылетел из Кабула в Ташкент, потом на поездах по всему Союзу с такими же дембелями разъехались. И вот доехал до дома, в Свердловск. Когда он узнал, что мы новобранцы в ВДВ, реально оживился и обрадовался. Кто-то из ребят спросил его за что медаль, он ответил, за бои с духами и ранение. Потом мы заметили, что на его шее свежий и длинный шрам, прямо на горле. Меня передернуло нервной дрожью, но все же я спросил:
— А шрам, на шее, товарищ гвардии сержант? Неужели тоже, с духами..?
— Это рукопашный бой, братцы, чиркнул душман ножичком, но не дорезал. Я его и добил его же пером. Разведрота, понимать надо, бывало и в рукопашку, штыком и прикладом. Когда все гранаты закончились… Да на кой черт я это вам тут...
Больше мы детских вопросов не задавали, стояли просто молча и в ступоре и оцепенении. Странное состояние остановки, ничего не хотелось спрашивать, только смотреть в его лицо, глаза, обветренный рот, обгоревший на солнце нос; серые глаза, странный, словно отсутствующий взгляд, будто этот сержант сейчас не здесь. Парень был явно слегка заторможен. Потом он положил дипломат на скамейку, открыл резким щелчком. В дипломате лежали две бутылки Советского шампанского и какой-то свитер, похожий на индийский.
— Давайте, братцы! Хочу, за вас! Но в Афган, не советую. Хотя, наверняка скоро выведут наших… Эх, я вот отдышусь и обратно в роту, хотя мать с отцом не отпустят. Посмотрим...
В потолок врезалась пробка. Сержант прямо из горла сделал несколько больших глотков. И в этот момент, я увидел, что почти все парни разошлись. Около сержанта стояли теперь только человек пять. Может другие боялись принять символическую эстафету от старшего брата, побывавшего в опасном переплете, где-то в чужих горах, типа на другой планете. Притихли и отвернулись, расселись по лавкам, натянули на носы спортивные шапки, борясь с холодом и пытаясь уснуть.
Сержант протянул бутылку мне. Я с улыбкой сделал большой глоток и передал следующему парню. Это шампанское показалось мне самым вкусным, за все время что я пробовал в свои семнадцать полных лет. Мы выпили всю бутылку. Она осталась лежать на лавке, словно пустая гильза.
Через минуту сержант вышел с воинского вокзала, а еще через час мы поехали в Литву. Мест было мало, а нас много. Вагоны были почти холодные и ехали мы трое суток в Литовскую ССР.
Я размышлял о том парне, герое-десантнике, и мне стало стыдно, что где-то внутри я конкретно побаиваюсь лететь в Афганистан. Парни шутили, рассказывали анекдоты, балагурили и откровенно хулиганили. О Афганистане ни слова, ни намека. Конечно, они же не стали с ним пить. О чем думали, помнили ли старшего брата со шрамом на шее? Нет. Я же капитально загрузился мыслью о том, как бы все же не струсить и подготовиться к отправке за речку. Ведь в Афганистане тепло, фрукты, красивые девушки, рай, а мы миротворцы. Не все же солдаты идут в рукопашную с духами? Да и сколько их там, тех духов, через полгода всех переловят, а мы прилетели, здрасьте. Сказка странствий, мечта десанта. Берет ВДВ на затылке. Как в кино. Прыгать с парашютом с АН-2 будем в жаркое небо... С улыбкой я уснул на третье полке. Поезд набирал ход, покидал холодный Средний Урал.
Может тот сержант-ветеран вспомнит тот случай морозным вечером в ноябре 1984 года и напишет мне.
© Александр Елизарэ
Купить роман >>> "Рядовой для Афганистана"
Вам может быть интересно:
Благодарю за 👍 ! Подписывайтесь на канал Елизарэ-Фильм
Делитесь в Соц.Сетях! Комментируйте, буду рад ответить на ваши вопросы.
