По историческим оценкам даты рождения и смерти Абхинавагупты, и его даты последнего литературного произведения — блестящего комментария «Размышления об узнавании Господа» (Ишварапратьябхиджня-вимаршини), — великий кашмирский эрудит отложил перо в сторону в возрасте 66 лет, во время зимнего солнцестояния в 1015 году, примерно за пять лет до своей смерти, или, согласно преданиям, поглощения обратно в своё Божественное «Я» Бхайравы.
Оглядываясь назад через призму времени, мы можем лишь представить чем занимался Абхинавагупта после завершения своей последней работы. Наверняка он имел много вариантов. За свою жизнь (ок. 950–1020) у него было более 19 уважаемых учителей, которые помогали ему в освоении различных предметов, от грамматики и логики, до буддийской философии, тантрических ритуалов и медитативных практик, искусства, музыки и эстетики. Интересно, он отложил перо и взял кисть? Потягивал ли он вино с любимой супругой или настраивал свою ви́ну, и играл опьяняющую ра́гу (мелодичную композицию)? Или он сидел в медитативной тишине после того, как начал поклоняться божествам своей тантрической традиции? Возможно, он сделал все эти вещи.
Конечно, в распоряжении великого мастера было множество вариантов, как ему дожить свои «пенсионные» дни. К тому моменту он написал не менее 44 работ (21 сохранившаяся, 23 ссылки из известных работ), относящихся к четырем основным категориям: философия, тантра, эстетика и гимны. Его образование было непревзойденным. У него были уважаемые учителя грамматики, поэзии, логики, философии, эзотерической ритуальной практики, йоги, искусства, музыки и эстетики. К концу своей карьеры он уже заслужил широкое признание как один из величайших учителей, писателей и духовных наставников своего времени. Спустя тысячелетие многие признают его не только одним из величайших интеллектуалов Индии, но и одним из самых блестящих писателем, философом и эстетиком, которых когда-либо знал мир.
Рожденный йогиней
Можно с уверенностью сказать, что жизнь Абхинавагупты началась и закончилась пресловутым «взрывом». Во вступительном стихе к своему «Изложению тантры» («Тантрасара») Абхинавагупта поэтически связывает своё собственное рождение с рождением самого творения. Выдающийся исследователь Абхинавагупты, Алексис Сандерсон, блестяще передает двойной смысл призыва Абхинавагупты следующим образом:
Пусть моё Сердце сияет, воплощая Блаженство Высшего, [ибо оно]:
1. Едино с состоянием абсолютного потенциала, проявленного в слиянии этих двух: «Матери», сияющей в своём вечно новом творении, основанном на чистом проявлении, и «Отца», всеохватывающего [Бхайравы], который своими пятью лицами поддерживает Свет [Сознания].
2. Образовано из сияния, произведённого слиянием этих двоих: моей матери Вималы, чья величайшая радость была в моём рождении, и моего отца [Нара] Симхагупты, в момент их всеобъемлющего союза. (Сандерсон 2005, 89)
Такими словами Абхинавагупта начинает свой блестящий синопсис духовной традиции «Тантры Воплощенной Триады» (Трика Каула), которую он сам довел до вершины, и которая была особой линией преемственности в более широком спектре паниндийской тантры. В творческом синтезе «Воплощенной Триады» Абхинавагупты особое внимание уделялось использованию тела как средства к достижению недвойственного состояния и признания всепроникающей природы Божественного Сознания, называемого Бхайравой или Парамешварой.
Верный тенору своей традиции «Воплощенной Триады», Абхинавагупта начинает своё Изыскание Тантры, отождествляя своё собственное «я» с «Я» космоса в целом. В таком истолковательном духе он объединяет божественную пару, богиню-мать Шакти и верховного отца Бхайраву, со своими собственными матерью и отцом, Вималой и Нарасимхагуптой, чей физический союз, осуществленный в соответствии с предписаниями тантрического ритуала, создал Абхинавагупту, точно так же, как союз Шакти и Бхайравы считается рождением космоса не только в начале времени, но и в начале всех времён, когда была вновь воссоздана Вселенная (это число бесконечно).
Таким образом, Абхинавагупта подтверждает наиболее глубокий и центральный принцип своей традиции «Воплощенной Триады»:
Собственное «Я-осознание» само по себе является тем Высшим Осознанием, которое есть Господь.
В своих трудах он часто проводил различие между более низким уровнем осознавания, характеризующимся заблуждением и невежеством, с более высоким, совершенным осознаванием, в котором эго растворяется в трансцендентном блаженстве Господа, которое Абхинавагупта назвал Бхайравой.
Носитель множества традиций
Космическое описание Абхинавагуптой своего рождения совпадает с утверждениями о том, что он на самом деле был воплощением Бхайравы, зачатым при чрезвычайных обстоятельствах, когда его мать и отец вступили в ритуальный сексуальный союз. Его рождение, другими словами, было не началом его жизненного пути, а скорее подходящим средством, с помощью которого богоподобное существо вошло в мир, чтобы раскрыть миру древнюю мудрость и обеспечить путь освобождения для достойных ищущих.
Подобно повествованию исторического Будды, Абхинавагупта потерял свою мать Вималу в раннем возрасте. После этого его воспитывал его отец Нарасимхагупта вместе с братом Маноратой и сестрой Амбой. Его отец был благочестивым брахманом, посвятившим себя поклонению Господу Шиве. Он был первым учителем или гуру Абхинавагупты, обучая его грамматике, логике и санскритской литературе. После раннего обучения в доме своего отца Абхинавагупта продолжил обучение у примерно двадцати уважаемых учителей из различных традиций и дисциплин. Хотя его отец был шиваитом или последователем индуистского бога Шивы, Абхинавагупта учился у вайшнавов, буддистов и учителей других, не шиваитских линий передачи.
Из его многочисленных учителей выделяются пятеро. Первым из них является Лакшманагупта, ученик Утпаладевы линии преемственности Трямбака почитаемого Сомананды, который является автором «Ви́дения Шивы» (Шивадришти). От Лакшманагупты Абхинавагупта изучил несколько систем недвойственной философии и практики, которые сыграли центральную роль в его собственной систематизации доктрин «Триады» (Трики) и «Узнавания» (Пратьябхиджни). У Бхутираджи он научился системе «Последовательности» (Крама). Под опекой Бхаскары он изучил систему «Вибраций» (Спанда) и под руководством Бхатты Тауты погрузился в эстетику и философию языка.
Самым важным из его многочисленных учителей, несомненно, является Шамбхунатха, который посвятил Абхинавагупту в Каулу, или традицию «Воплощения», что привел Абхинавагупту к пониманию высших стадий духовной реализации. Настолько велико было преклонение Абхинавагупты перед Шамбхунатхой, что он сравнил его с Солнцем и описывал его как «Луну, появляющуюся над океаном знания Трики». Именно от Шамбхунатхи Абхинавагупта получил эзотерическое священное нисхождение силы (шактипату), которая пробуждает «Свернувшуюся Энергию» (кундалини-шакти) в основании позвоночного столба. Эта сила восходит к макушке головы и ведет к очищению тонкого тела, что приводит ищущего к духовному вознесению, которое, как считается, завершается полным узнаванием своей божественной природы.
Подобно тому, как Абхинавагупта был зачат в результате эзотерико-тантрического сексуального ритуала, так и его посвящение Шамбхунатхом было даровано посредством тайного сексуального ритуала, в котором тантрическая посланница (дути) служила проводником мистического пробуждения. В своем «Свете, пролитом на тантру» (Тантралоке), обширном сборнике тантрических практик, который Абхинавагупта позже напишет по указанию Шамбхунатхи, Абхинавагупта посвятил целую главу этому обряду, который он назвал рахасья-видхи или «тайное предписание».
Мистика эпохи Возрождения
Абхинавагупта, вероятно, завершил свои обширные исследования и этапы мистической реализации к тридцати пяти годам. Оставшееся время своей жизни он прожил как учитель и плодовитый автор, превратив свой дом в Кашмире в духовную обитель (ашрам), где он написал свои многочисленные работы и обучил массу учеников, которые притянулись к нему, как пчёлы к меду.
Яркая обстановка мира Абхинавагупты в то время красочно описана его учеником Мадхураджей в «Стихах о медитации» (Дхьянашлока) из его «Размышлений о Господе Учителе» (Гурунатха Парамарша). В этих часто цитируемых стихах Абхинавагупта прославляется как божественное воплощение, восседающее среди виноградного сада в павильоне, украшенном хрусталем и прекрасными произведениями искусства. Комната благоухает запахом цветов, благовоний и масляных ламп. Красивые женщины танцуют под инструменты и песни мастеров-музыкантов, все в обожании главного учителя Абхинавагупты, которого окружают его ученики и различные духовные адепты. Глаза длинноволосого мастера описываются как дрожащие от экстаза, когда он сидит в йогической позе, держа четки в одной руке и музыкальный инструмент в другой.
В этом замечательном портрете Мадхураджи мы ясно видим Абхинавагупту как того, кто жил и воплощал в себе экстатические состояния, о которых он так мощно и вдохновляюще писал. Подобно Леонардо да Винчи и другим ученым эпохи Возрождения, он был одновременно философом, художником и провидцем, воплощая свои знания в различных формах. Другими словами, Абхинавагупта был гораздо больше, чем просто великий писатель. Скорее, его сочинения являются свидетельством его целостного мастерства во многих областях — философии, грамматики, поэзии, тантры и искусства.
Хотя Пандей считал, что карьера Абхинавагупты была отмечена тремя отдельными этапами, где он сначала писал исключительно о тантре, затем об эстетике, а затем о философии. Его интерес и сочинения по философии, тантре и эстетике проникали друг в друга на протяжении всей его литературной карьеры. Безусловно, каждое сочинение Абхинавагупты, будь то на тему тантрического ритуала, философии или эстетики, представляет собой мистически заряженное художественное видение, в котором божественная реальность понимается как вечно созидательный импульс, возникающий в Сердце, которое самоидентифицируется как конечное и самое возвышенное местонахождение Божества.
Иными словами, для Абхинавагупты искусство, путь духовности и божественная реальность были явно одним и тем же. По мнению Абхинавагупты, этот космос является художественным творением Бога, творением, в котором каждая мельчайшая частица этого творения сама воплощает и отражает божественного Художника, который является его источником. По этой причине художественное выражение — будь то поэзия, драма, музыкальная живопись или любое другое художественное средство — так же способно привести к духовной реализации, как и йогическая практика. Для Абхинавагупты художник — это йогин, а йогин — художник. Окончательным художественным выражением является сама жизнь, которая предоставляет возможность для достижения духовной реализации, событии, которое дает возможность человеку осознать свою собственную идентичность как неотличную от идентичности того конечного Художника, который является источником и самим телом творения.
В основе сочинений Абхинавагупты лежит соединение тринитарной теологической и ритуальной традиции с философией интуитивного восприятия, в которой сама способность к познанию признается доказательством присутствия Божества. Влияние первого возникло в результате его посвящения в «Триадическую Тантру» (Трику). Это обучение открыло ему Божество, чьё бытие выражалось через мириады триад, которым он научился поклоняться и усваивать с помощью мистических диаграмм, известных как янтры. Важнейшей среди этих божественных триад была троица Богинь, известная как:
- Верховная (Пара)
- Верховная-Неверховная (Парапара)
- Неверховная (Апара)
Эти три Богини, в свою очередь, связаны со множеством других богословских и эпистимологических триад, включая:
- триаду силы воли (иччха-шакти), силы знания (джняна-шакти) и силы действия (крия-шакти)
- триаду Бога (Шива), Богини (Шакти) и человека (нара)
- триаду прошлого, настоящего и будущего
- триаду священных писаний двойственного (двайта), двойственного-недвойственного (двайта-двайта) и недвойственного (адвайта) толка
- триаду уровня посвящения (шактипата) как мягкого, умеренного и интенсивного
Содержащий в себе и пронизывающий каждую из этих триад, Абхинавагупта признавал одного единственного, Верховного Господа, Парамешвару, высшим источником всех триад. Абхинавагупта понял, что это Высшее Сознание неотличимо от собственного самосознания.
Основываясь как на литературной, так и на эстетической теории, Абхинавагупта определил литературные и художественные принципы интуитивного понимания (пратибха) и интерпретационного резонанса (дхвани) как индикаторы самого божественного осознания. Другими словами, способность человека воспринимая объект, иметь «ага!» момент, и испытывать вспышку прозрения, была определена Абхинавагуптой как присутствие Божества, которое раскрывает себя через каждый акт самосознания. Именно это блестящее прозрение легло в основу философских сочинений Абхинавагупты, изложенных в его последней работе «Размышления об узнавании Господа» (Ишварапратьябхиджня-вимаршини).
Для Абхинавагупты интуитивная вспышка прозрения (пратибха) является тем самым принципом, который делает возможным признание собственного сознательного «я» как Господа, которого он ищет. Стремясь испытать это интуитивное воспламенение, сам Абхинавагупта предписывал и использовал сложный набор художественно обоснованных ритуальных практик, посредством которых ощущения, вызванные контактом чувств с ритуально предписанными чувственными объектами, сливались и направлялись в единый познавательный акт, в котором ритуалист воспринимал бы себя пронизанным телом Господа и внутри него.
Таким образом, Абхинавагупта установил глубокую связь между «вкушением эстетического опыта» (расасвада) и «вкушением духовного опыта» (брахмасвада), связь, которая стала возможной благодаря синтезу его тантрического обучения с погружением в поле духовного опыта индийского искусства, грамматики и литературы.
Блестящая систематизация Абхинавагуптой множества областей религиозного, философского, художественного и литературного знания сама по себе нигде не отражена лучше, чем в этих словах из его последней работы Ишварапратьябхиджня-вимаршини:
«Тот, кто осознает, что [силы] знания (джняна) и деятельности (крийя) есть не что иное, как проявления сватантрии [свободной силы Господа], и что эти проявления неотличны от нас самих и от самой сущности Высшего, чьей формой является Господь (ишварарупа) — личность [в этом смысле]». «Полностью резонируя» с осознанием того, что знание и деятельность на самом деле едины — чего бы этот человек ни пожелал, он или она, безусловно, способен осуществить. Такой человек пребывает в состоянии полного мистического погружения (самавеша), даже если всё еще находится в теле. Такой человек, всё еще находясь в теле, не просто освобождается при жизни (дживанмукта), но фактически достигает конечной реализации тождества с Верховным Владыкой (Парамешварой)». (Ишварапратьябхиджнявимаршини 4.1.15)
В этом типично ярком отрывке Абхинавагупта отождествляет мистическое погружение (самавешу) своей тантрической практики с познавательным актом резонанса (дхвани), который вспыхивает (пратибха) как осознание того, что собственное воплощенное сознание само по себе является Высшим Сознанием, являющимся объектом и целью медитативной и ритуальной практики. Таким образом, Абхинавагупта утверждает, что мистическая реализация сама по себе является творческим, познавательным актом, в котором сама божественность признает своё собственное присутствие в воплощенном космосе (кула) как на макрокосмическом, так и на личном уровнях.
Возвращение в пещеру Господа
В ряде своих произведений Абхинавагупта забавляется с этимологическими резонансами своего имени, предлагая, среди прочих интерпретаций, толкование своего имени как того, что он является учителем или открывателем «вечно новой» (абхи-нава) «тайны» (гупта). Действительно, вся жизнь Абхинавагупты — это жизнь, в которой он сам сначала был пробужден к тайнам творения своими собственными учителями, а затем посвятил оставшиеся дни обучению, написанию, переживанию и раскрытию другим этих великих тайн природы существования.
Мы наблюдали как Абхинавагупта воспринимал своё рождение вполне космическим. Неудивительно, что день его так называемой «смерти» также трансцендентно указывал на глубины его характера. Говорят, что в этот знаменательный день, где-то около 1020 г. н. э., Абхинавагупта вместе с 1200 учениками вошел в пещеру Бхайравы недалеко от города Шринагар на своей родине в Кашмире, Индии. Считается, что там Абхинавагупта спел гимн Бхайраве, верховному Божеству, земным воплощением которого он сам был идентифицирован.
Абхинавагупту больше никогда не видели в человеческом обличии. Это была не смерть по какому-то обычному условному закону, а алхимическая трансформация тела, которое уже давно было совершенным и реализованным посредством мистических практик, открытых ему его собственными учителями. В основе этих практик лежало учение о том, что весь космос сам по себе является телом Господа, телом, которое представляет собой светящееся, вечно пробуждающееся Сознание.
Такой мастер, как Абхинавагупта, не умирает и не может умереть, ибо он признает, что «смерти» нет, а есть только пробуждение к осознанию того, что сама смерть есть не что иное, как иллюзия отделения от Господа. Абхинавагупта описывает это глубокое состояние в своей «Квинтэссенции Высшей Истины» (Парамартхасаре):
«Если человек познает собственное «Я» как саму природу божественности, как безупречный разум, состоящий из познающего субъекта, превосходящего Вселенную, [который] вездесущ, как незаходящее восходящее Солнце, заключающее в себе божественную волю, лишенную [ограничений] пространственно-временного континуума, неподвижную, нетленную — [восприятие себя таким образом] как совершенного Господа, который является единственным посредником в формировании растворения и возникновения из множества сил, [которые порождают и поддерживают творение], будучи мудрым творцом законов творения и т.д. — для такого всеведущего йога как может быть [смерть и последующее] переселение душ? Где он будет бродить и почему? (Парамартхасара 64-66)
В заключение давайте представим себя среди тех 1200 преданных, которые вошли вместе с Абхинавагуптой в пещеру Бхайравы в конце его жизни 1000 лет назад. Сидя с другими учениками и воспевая Гимн Бхайраве (Бхайравастотрам), человек воображает, что Абхинавагупта вложил в него свою последнюю тайну:
Вы сами стали тем «незаходящим восходящим Солнцем», абсолютным принципом жизни, вечно трансцендентным до смерти, являющимся светом просветляющей мудрости.
Возможно, в темноте пещеры мы действительно воспринимаем осязаемый свет, исходящий из тела Абхинавагупты и входящий в наше сознание, проникающий в наше собственное Сердце, в эту внутреннюю пещеру мудрости и познания глубочайших истин нашего существования.
В то время как наше заключительное медитативное путешествие обратно к последнему акту откровения Абхинавагупты происходит исключительно в сфере воображения, просветляющее влияние Абхинавагупты на многих учеников его дней и на тысячи последующих учеников, учителей и ученых, которые продолжают находить вдохновение в его многих сохранившихся произведениях, вполне реально. Спустя тысячу лет после того, как он вошел в пещеру Бхайравы, чтобы его больше никогда не видели, мы всё еще только начинаем ценить сокровищницу тайн, освещённых этим великим кашмирским мастером, оставившим после себя откровения бесценного наследия вечной и универсальной мудрости.
Источник: A Thousand Years of Ever New Secrets Revealed: Reflections on the Millennial Legacy of Abhinavagupta by Jeffrey S. Lidke, Sūtra Journal 1.3 (January 2016)
